– Да ты б хоть подумал, дед, возможно ли такое? – добродушно сказал Кипрей.

– Невозможно, – мотнул головой старик. – Это я так считаю и ты, что взамен всегда должно что-то даваться, но кто ж их-то знает?

Завернула нехороший разговор Лебеда, лихо завернула, как всегда. Сказала звонко:

– А если так дело обернется, то Полынь его попросит – и не станет ничего маг отбирать, верно, Полынь?

– Верно, – вздохнула я, глядя на Кирио. – Да и самому тебе не интересно узнать, почему таким родился?

– Нет! – зло ответил дед. – Родился и родился, я уже восьмой десяток так живу – и ничего!

– Так нам возможность что-то выяснить дай, Кирио, – закончил Горицвет. – С последствиями сами уже разберемся.

Меня отчего-то совсем не испугали слова Кирио. Странно даже, еще месяц назад я б вцепилась в свой дар – хоть и мешает он, да только ж я живу и зарабатываю благодаря нему.

Позже я догадалась – никто, кроме Кирио, не воспротивился визиту Рхиса, потому что все надеялись с его помощью найти такую лазейку, способность убирать и возвращать свое «поле» при надобности. Дикая мечта, безумная! Мы б не мы были, окажись она правдой.

Однако ж Кирио ждал со всеми. Я давно подметила, он и в город редко-редко стал ходить и только с нами. Боялся будто.

Только дверь хлопнула, со второго этажа шум донесся, а вскоре появился Плакун, заспанный, лохматый, с тащащей его за руку младшенькой. Вьюнок, верно, держала караул возле окна, обещавшись его разбудить ко времени.

– А, вот гости! – сцедив зевок, кивнул Плакун.

Как всегда, с ним стало легче. Товарищи мои – Горицвет, Лебеда, Кипрей, – разом как-то расслабились, заулыбались. Только Кирио как сидел хмурым, так и остался.

Лебеда Рхиса уже знала, остальные только видели – познакомились быстро. Он по-прежнему складно говорил, маг этот, и все слушали его серьезно. И, как и ожидали мы с Плакуном, Кипрей, поразмыслив, признался, что тоже видел в детстве и необычный свет, и несуществующие в природе краски. Лебеда только кивнула, толком рассказывать не стала. Горицвет тоже согласился, припомнив, что когда из приюта убежал, чуть в лесу не заблудился, погнавшись за огоньками, которых потом найти не мог.

– Огневки баловались, – пробормотал Рхис.

Ясно чувствовалось, какой от него жар идет, какой азарт и восхищение – вот, хоть что-то понятнее становится! Получалось, все мы в детстве мир другим видели, таким, какой он для магов всегда. Пусть малую часть его замечали, но все же... Одного рода мы с ними, получалось, не чужаки здесь, такие же дети мира.

На Вьюнка было радостно просто смотреть, она то и дело поглядывала на Кипрея с Горицветом – вот, мол, а вы говорили, почудилось! И вам, значит, чудилось точно так же, а молчали! А выходит – это правильно, когда другое мерещится!

– Мы с учителем долго додуматься не можем, что же вам мешало мир настоящим увидеть, так мешало, что позже и вовсе глаза закрыло? – странно нам было слушать, что мир, который вокруг нас, не настоящий, но Рхис быстро спохватился.

– То есть, все настоящее, только без магии, – он потер лоб, подбирая слова. – Мы одно и то же видим, только вы – не полностью, уж не примите за обиду...

– Так все догадывались, – уверенно и с показным безразличием сказал Горицвет. – Иначе бы с чего на нас так злиться? Только потому что огонь не горит? – он усмехнулся горько, говоря то, что мы действительно знали. – Понимаем – отбираем что-то, а какое оно, это «что-то», сами не ведаем.

– Чудесное, – вздохнул Рхис.

И разом тишина неестественная по ушам резанула – на миг всего... Кирио, дыша тяжело и грозно, уставился на колдуна.

– Я верно понял, вы сами ничего толком не знаете, – сказал он. – Но хотите узнать способ эту... заслонку у нас с глаз убрать, так?

Рхис обрадовано улыбнулся и кивнул.

– И зачем? – горестно воскликнул Кирио. – Верно я вас предупреждал, покинет нас наша способность – совсем ничего не останется. Всегда ведь так – за дар чем-то платить нужно. Значит – слепота наша плата и есть. А без нее...

– Да ты не понял ничего! – разозлился Рхис, вспыхнул быстро, но и утихомирился вмиг. – Подумай сам, вот Полынь... Она морок видела, а я тогда, заметь, уже сам его на себе не замечал. У меня колдовство пропало, мир потускнел – а она все увидела, как должно быть! И при этом – меня заглушила, как всегда, как любой безмаг! Так подумай – если я что и выясню... Для кого ж я тогда стараюсь? Разве для себя?

Кирио замолчал, но по нему видно было – хочет уйти, дверью хлопнуть со злости.

– А для кого ты стараешься, Рхис? – спросила я тихо.

– Меня учили так, – усмехнулся колдун. – Что все дается не просто так. Оно, если подумать, правильно, что есть маги, а есть безмаги. Вроде как баланс. Я бы понял, будь так всегда... Но у вас вспышки иногда, словно прозреваете. И непонятно, почему так. А раз вопросы, значит, этот закон мира мы не поняли.

Чудно говорил колдун, я даже не удивилась, что ответить ему решился только Горицвет. Из нас он самый понятливый.

– Ясно, – сказал он печально, – почему тебя убить хотели.

Я рассказала товарищам про нападение на Рхиса, но слов Горицвета не поняла. Зато Кипрей разъяснил:

– Вот выяснишь ты, как «заслонку» убрать, и перестанем мы быть изгоями. А будем сильнее, потому что напомнить нам об ущербности некому будет. Будет... как ты сказал? Баланс – одни колдуют, другие глушат, а видят все одинаково, так?

Рхис долго молчал, а потом произнес только «Да» и на меня посмотрел, как будто еще что-то добавить хочет, но не при всех.

– И, видать, не все маги считают, что это... закон мира... надо кому-то понимать. И следовать ему.

На том и решили. Прощались мои товарищи с колдуном сердечно, Вьюнок так и вовсе в щеку быстренько поцеловала – такую ласку от нее только мы и знали. А Кирио все молчал, мрачно глядя на мага.

– Да чего ж ты злишься? – не выдержал Рхис. – Я добра желаю.

– Он боится.

Тугодумная я, ох, тугодумная! Долго ведь смотрела на старика, да все понять не могла, чего он так взъелся на Рхиса, когда все остальные ему рады! А тут разом нашло – детство и старость, Вьюнок со своими видениями и беспомощный ныне Нимжан.

– Глушить не можешь, – прошептала я, схватив старика за плечи. – Потому и с нами всегда – чтоб никто не заметил, так? Слаб, ни с чего силу потерял, отвечай, я права?..

Не стоило, наверное, вот так это говорить, при всех...

Кирио молчал и не пытался скинуть мои руки. Рхис смотрел в пол, потом усмехнулся с грустью и произнес:

– А ведь только подтверждает, что одна у нас природа...

И добавил тихо:

– Пойдем со мной, Полынь.

Сама я понимала, что надо бы проводить мага – видать, как кость поперек горла он местным чародеям встал. Оглянулась на друзей, те закивали, чтоб шла. А Кирио отошел в сторонку и оттуда, едва слышно:

– Тошно это, Полынь, оттого и вам такой участи не желаю.

Я ничего не ответила, не знала, что сказать, и оставила разговоры товарищам. За порогом Рхис улыбнулся светло и сказал:

– Кирио ваш не слабее моего учителя будет, я думаю. А Нимжан все спокойно принял, сама видела.

Только кивнуть оставалось. Не ждала я этого, не ждала... Однако ж, еще больше не ждала того, что дальше случилось.

Рхис позвал меня в дом, пробормотав невнятно, что ему что-то там проверить надо, а я ж обещалась помогать...

Свеча на столе все так же горела, огромная, за все время она оплыла лишь наполовину.

– Видишь? – махнул рукой Рхис. – Горит.

– Красиво, – вспомнила я его слова.

Я все равно не понимала, чего он от меня хочет, но позволила усадить себя на стул прямо напротив свечи.

– В камине пламя потухло, а свеча осталась, – просто сказал Рхис. – А я ж огонь всегда одинаково зажигаю. Вот так, – он придавил фитилек пальцем, поднялась тонкая струйка дыма, а когда убрал руку, пламя снова загорелось.

Пока я, пытаясь унять бьющееся сердце, смотрела на колдовской огонь, маг прошелся по комнате, размышляя вслух: