Я остановился, посмотрев в сторону группы. Его там не было – парня, за которым я следил.

Искры! Я прижался к стальной стене, пристегнул мобильник на обычное место сверху куртки, с левой стороны, и снял с плеча винтовку. Куда он делся?

«Должно быть, нырнул в какую-то из боковых улочек».

Я занял позицию у той, мимо которой мы только что прошли, и выглянул. По ней в противоположном от меня направлении двигалась тень. Я подождал, пока она завернет за угол, и сразу же бросился следом. На углу я присел на корточки и выглянул в том направлении, куда направилась тень.

Тот же мужчина, что и раньше, в джинсах и без носков, стоял и оглядывался по сторонам.

Потом их стало двое.

Двойники разошлись в разные стороны. Они были в одной и той же одежде, с одинаковыми татуировками и побрякушками, с одинаковой походкой. Словно разделились две слившиеся тени.

О, искры! Я отпрянул обратно, за угол, переключил звук на мобильнике так, чтобы он поступал только в наушник, и нажал кнопку вызова.

– Тиа, Абрахам, – прошептал я. – У нас большие проблемы.

– Ну, – произнесла Тиа у меня в ухе, – я его нашла.

Я кивнул, продолжая следить за одной из копий того парня. Он уже разделился еще дважды, рассылая клонов в разные стороны. Кажется, он меня еще не заметил.

– Митоз, – прочитала Тиа мои записи. – Настоящее имя – Лоуренс Роберт. Необычный эпик, насколько нам известно, с уникальной способностью. Он может создавать собственные копии. Сколько таких копий он может сделать – неизвестно. У тебя написано, что когда-то он был гитаристом в какой-то старой рок-группе.

– Ага, – ответил я. – Он до сих пор не изменился.

– Поэтому ты его заметил? – спросил Абрахам.

– Может быть.

Но я не был уверен. Долгое время я не сомневался, что могу определить эпика, даже когда тот не пользуется своими способностями. Было что-то такое в их походке, в том, как они держались.

Моя уверенность пошатнулась после того, как я совершенно не смог разглядеть эпика не только в Меган, но и в Профе.

– Ты классифицировал его как высшего эпика? – спросила Тиа.

– Ага, – тихо подтвердил я, наблюдая за одной из копий Митоза. Он стоял на углу улицы и смотрел на прохожих. – Я кое-что вспомнил. Его будет трудно убить, ребята. С ним не справиться, если хотя бы один клон останется в живых.

– Клоны тоже могут делиться? – спросил Абрахам.

– На самом деле они не клоны, – заметила Тиа. Я слышал шуршание бумаг на ее конце линии, она просматривала мои записи. – Все они – копии. Нет какой-то начальной, главной личности. Дэвид, ты в этом уверен?

– Большая часть моих данных – всего лишь слухи, – признал я. – Конечно, я старался записывать проверенную информацию. Но ко всем записям нужно относиться как минимум с долей скептицизма.

– Ну, тут говорится, что клоны связаны между собой. Если убить одного, остальные узнают о случившемся. Но, чтобы произошел обмен сведениями между копиями, они должны воссоединиться. А это что такое? Чем больше копий…

– Тем они глупее, – закончил я, вспомнив. – Один он хорошо соображает, но с каждым делением коэффициент интеллекта копий понижается.

– Похоже на уязвимость, – сказал Абрахам.

– Еще он ненавидит музыку, – продолжил я. – Сразу после превращения в эпика он начал громить музыкальные отделы в магазинах. Кроме того, известно, что он убивает любого, кто попадется ему в наушниках.

– Еще одна возможная уязвимость? – проговорил Абрахам.

– Ага, – ответил я, – возможно, это и так, но нам все равно придется найти каждую копию. В том-то и проблема. Даже если мы уничтожим всех клонов, что сможем найти, где-нибудь за городом обязательно будут прятаться несколько запасных.

– Искры! – выругалась Тиа. – Как крысы на корабле.

– Ага, – ответил я. – Или как блестки в супе.

Тиа и Абрахам замолчали.

– Вы когда-нибудь вытаскивали блестки из супа? – спросил я. – Это же практически невозможно.

– А откуда вообще в моем супе возьмутся блестки? – спросил Абрахам.

– Не знаю, – ответил я. – Может быть, их туда кто-нибудь подбросит? Какая разница? Слушай, Тиа, есть там еще что-нибудь в записях?

– Это все, что у тебя было, – сказала Тиа. – Я свяжусь с лористами – может, у них есть какая-нибудь информация. Дэвид, продолжай наблюдение. Абрахам, вернись к администрации и эвакуируй правительство, не привлекая всеобщего внимания. Переправь мэра и министров в безопасное место.

– Ты будешь звонить Профу? – тихо спросил я.

– Я дам ему знать, – ответила она, – но он в часах пути отсюда, даже если мы вышлем вертолет. Дэвид, никаких глупостей.

– Когда это я делал глупости? – спросил я.

Они снова замолчали.

– Просто постарайся сдерживать свое природное рвение, – сказала Тиа. – По крайней мере, пока у нас не будет плана.

План. Реконеры любили составлять планы. Они могли разрабатывать их месяцами, просчитывая каждую деталь покушения на очередного эпика. Такой подход оправдывал себя, когда реконеры работали скрытно и о них было мало что известно. Тихо нападали и незаметно исчезали в тени.

Теперь все переменилось. Мы несли ответственность за других.

– Тиа, – произнес я, – возможно, на это у нас уже нет времени. Митоз вот он – здесь и сейчас. Нам некогда решать, как с ним бороться.

– Джона нет поблизости, – сказала Тиа. – А значит, нет курток, тензоров и регенератора.

Действительно, благодаря способностям Профа я не раз оставался в живых. Однако на большом расстоянии его силы переставали действовать у тех, кого он ими одаривал.

– Может быть, он не будет никого трогать, – предположил Абрахам, слегка пыхтя во время разговора. Видимо, бежал трусцой к администрации. – Вдруг он просто на разведке. Или, возможно, сохраняет нейтралитет. Может же быть такое, что Эпик хочет просто тихо и спокойно жить, не создавая никому проблем.

– Он пользуется своими способностями, – сказал я. – Ты знаешь, что это значит.

Теперь мы все знали на примере Профа и Меган. Если эпик пользуется своими способностями, то становится бесчеловечным. Единственная причина, по которой Проф и Эдмунд не ожесточились, заключалась в том, что они не использовали свои силы напрямую. Передача их другим людям играла роль своего рода фильтра. По крайней мере, так мы думали.

– Что ж, – сказал Абрахам, – может быть…

– Погоди, – перебил я.

Недалеко от меня Митоз вышел на улицу из стали и потянулся за пояс джинсов, где у него был пистолет. Магнум крупного калибра – далеко не лучшее оружие. С таким ходят только те, кто пересмотрел фильмов о копах с большим самомнением. Нет, конечно, убить из него можно. С головой человека магнум делал примерно то же, что мостовая со сброшенным с вертолета арбузом. Я затаил дыхание.

– Я пришел сюда, – выкрикнул Митоз, – за тем, кого называют Стальным Убийцей, за сопляком, якобы убившим Стальное Сердце. Каждые пять минут, до тех пор, пока он не объявится, я буду убивать по одному жителю этого города.

– Так, – сказал Абрахам по общей линии, – вот и ответ на мое предположение.

– По всему городу то же самое сказали все его клоны, – продолжила Тиа, – слово в слово.

Весь взмокнув, я выругался и нырнул обратно в переулок, посильнее сжав винтовку.

За мной. Он пришел за мной.

Всю жизнь я был никем. И меня это устраивало. Даже в школе я старался быть середнячком, да и к реконерам пошел отчасти потому, что никто о них ничего не знал. Мне не нужна была слава. Я хотел только отомстить эпикам. Чем больше их погибнет, тем лучше. По моему лицу струился пот.

– Минута прошла! – выкрикнул Митоз. – Где ты? Я хочу увидеть тебя собственными глазами, Стальной Убийца.

– Черт, – выругалась Тиа. – Без паники, Дэвид. Музыка… музыка… Здесь должен быть ключ к его слабости. Еще раз, в какой группе он играл?

– «Вооруженный кекс», – сказал я.

– Очаровательно, – ответила Тиа. – Их музыка должна быть в архиве. В библиотеке Конгресса есть копии практически чего угодно.