Ранее я никогда не предавала значения такому соседству, но сегодня эта мысль вдруг заставила меня остановиться напротив предполагаемого окна комнат таинственной особы. Ничего не указывало мне на возможное присутствие призрака.

– Доброе утро, сударыня, – прозвучал приветливый голос Стахова.

Не дожидаясь моего ответа, он подошел ко мне, внимательно вглядываясь в окно.

– Призраки заметны на рассвете, не так ли? – иронично спросил он.

– Простите, что стало причиной вашей прогулки под окнами былой квартиры княгини Голициной? – прямо спросила я.

– Я пришел поблагодарить, – посерьезнев, ответил он. – Я давно хотел постигнуть тайны карт. Мне всегда казалось, что княгиня ведала не только секрет игры. Ее друг Сен-Жермен[5] посвятил очаровавшую его даму в более серьезные тайны… В молодости она была прекрасна… Вспоминая портрет, могу понять чувства колдуна.

Стахов вздрогнул, не отрывая взор из окна.

Я перевела взгляд с его испуганного лица на окна дома. В одном из них возникла молодая дама, ее волосы были уложены в напудренную прическу по моде прошлого века. Окинув нас надменным взором, она строптиво скривила губы и растворилась в утренних лучах солнца.

– Бессовестные лгуны те, кто утверждают, что видят в окне старуху, грозящую костлявым пальцем, – рассмеялся он.

– Призрак картежницы заставил позабыть вас прекрасную Адель? – в свойственной ему шутливой манере произнесла я.

Денис расхохотался.

– Я не сошел с ума, чтобы влюбляться в покойниц, – произнес он сквозь хохот, – я всего лишь заметил красоту дамы, которая оказала мне неоценимую услугу, благодаря которой я смогу добиться благосклонности Адель.

– О, Боже! – я отшатнулась от него.

– Сударыня, я не продал душу дьяволу, – на сей раз тон был его серьезен, – а заключил сделку с умершей княгиней… После моего визита к ней на могилу, где я оставил записку с просьбой, она явилась ко мне во сне… Ах, сударыня, вы одна из немногих, кто не сочтет меня сумасшедшим…

– Признаться, мне интересна ваша история…

– На мою удачу, Типанский – сын одного недостойного господина, который когда-то нанес княгине непростительную обиду. Тайна карт стала местью в моих руках его сыну, который унаследовал все мерзкие качества своего батюшки…

Губы Стахова презрительно скривились, кулаки сжались.

Интриги прошлых лет не занимали меня, поэтому я не стала уточнять о "непростительной обиде".

– Что вы намерены предпринять? – позабыв о правилах, спросила я.

– Теперь у Адель нет выбора, если она желает спасти никчемную жизнь Типанского…

– Простите… а как же месть княгини?

– Её местью стал страх… Мы можем только представить, каким кошмаром станут эти три дня для Типанского.

Картежник зловеще рассмеялся.

– Возможно, мои слова прозвучат навязчиво, но подобным способом вы не добьетесь любви, – робко возразила я.

– Милое дитя, это только начало моей игры, – улыбнулся он, – возможно, моя игра будет жестока, но она поможет мне добиться своего. Благодарю за приятную беседу…

Стахов, поклонившись, неспешно побрел вдоль улицы. Черные тучи вновь затянули небо, обещая проливной дождь, ставший для меня привычным.

Рассеянно побродив по улице, я решила вернуться домой.

Господин Великов, вернувшись из Москвы, сам нанес мне визит. Выглядел он очень настороженным и озадаченным. Внешности Великов был благородной и достаточно приятной, чтобы снискать расположение дам.

– Полагаю, моя супруга поделилась с вами своими подозрениями, – спешно перешел он к делу.

– Да, госпожа Великова любезно уделила мне время, – ответил я.

Великов опустился в кресло напротив меня. Его взгляд был направлен в пол, он сложил руки в замок у подбородка.

– У меня нет причины сердится на супругу, – продолжал собеседник, – нет причины… – он будто погрузился в свои мысли, – если бы я рассказал правду, она бы сочла себя еще более оскорбленной, приняв мои слова за нахальную ложь…

Я терпеливо ждал, когда Великов перейдет к сути своего визита.

– Красотка Коко, – вздохнул он, – какая невосполнимая утрата для тайного общества…

Он взглянул на меня, печально улыбнувшись.

– Я мистик, – произнес Великов, – но принадлежу к иному обществу, об названии которого я предпочел бы умолчать. Могу сказать лишь одно – над Петербургом сгущаются тучи… Благодаря дару Коко я пытался найти человека, способного совершить невиданное злодейство…

– Простите, а адепты вашего общества знали о вашей дружбе с Коко, которая принадлежала к иному обществу?

– Разумеется, я бы не рискнул действовать иначе. Уверен, Коко тоже рассказала магистрам. Наша цель была благородной…

Взгляд Великова снова был направлен в пол. Брови насупились.

– Значит, вы предполагаете, что убийца Коко – тот самый таинственный злодей? – поинтересовался я.

– Да… именно так… Но кто он? Я не в силах понять… Знаю, что разгадка в сфинксах на Университетской набережной… Кстати, ими очень настойчиво интересуется Серж Ростоцкий.

Великов пристально взглянул на меня.

– Да, Ростоцкий, – задумчиво ответил я, – любопытно, что именно он попросил меня взяться за следствие, рассказав о своей любви к Коко…

– А вдруг это романтическая история выдумка? – торжествующе произнес Великов. – Вдруг он вертелся возле Коко с иной целью…

Мнение собеседника не было лишено основания.

– Вполне возможно, – согласился я, – но не могу вас избавить от подозрения. Вдруг вы сейчас дурачите меня, рассказывая байки о сфинксах.

– Разумеется, я осознаю шаткость моего нынешнего положения, – Великов откинулся в кресле и уставился в потолок. – Но, надеюсь, что мои слова заставят вас задуматься…

– При всем желании не смогу разузнать намерения вашего тайного противника…

– Но вы можете отыскать самого противника! – заметил Великов. – Увы, время не ждет…

С этими словами мой собеседник поднялся с кресла и откланялся.

Сегодня Адель Кулагина вновь пришла к Ольге вся в слезах.

– Это не шутка, это правда, – всхлипывала она. – Типанский погибнет! Неужели нет никакой возможности его спасти?

Она перевела умоляющий взор на меня.

– Не знаю, – честно ответила я, – за ним следует черная тень… Не знаю намерений и сущности этой тени…

– Возможно ли чтобы эта тень забрала другую душу? – вдруг спросила Адель.

– Безумство! – ахнула Ольга. – Вы желаете отдать свою жизнь, чтобы спасти ничтожество.

– О! Почему вы не в силах понять насколько прекрасны душевные качества этого человека? – взмолилась Адель. – Злодейству Стахова нет оправдания…

– Возможно, он желал спасти вас, – предположила я.

Адель перевела на меня удивленный взор.

– Разве мне грозила опасность?

– Возможно, – ответила я, – но теперь жизнь Типанского во власти карт, которые в руках Стахова.

– Да, да, – обрадовалась Ольга, – он предложит вам пожертвовать собой ради Типанского! Ох, вы спасете ему жизнь, став супругой Стахова…

Романтическое предположение искренне испугало Адель.

– Нет…

– А зачем вам Типанский? Ведь с ним вы страшитесь перейти грань нежной дружбы, – Ольга поморщилась. – Он же предпочел вашу несносную кузину, которая, узнав о его беде, сразу же сбежала. Зачем вам таков негодник. Радует, что опекуны никогда не позволят вам стать его женой. Даже если бы он добивался вашей любви!

– Вы меня запутали! – перебила Адель. – Какая опасность мне могла грозить, если Стахов хочет воспользоваться сложившимися обстоятельствами?