Она так умоляюще смотрела в мои глаза, что мне стало совестно.

– Поговорите со Стаховым, – предложила я.

– Верно, – согласилась Ольга, – это самый разумный случай узнать о его намерениях.

Сестра указал на письменный столик в углу комнаты:

– Пора назначить встречу вашему пылкому поклоннику!

Адель нехотя написала письмо. Поскольку барышня боялась приглашать Стахова с визитом в дом своих опекунов, встреча должна была состояться на балу.

Когда Адель ушла, Ольга спросила меня:

– Почему ты решила, что Стахов своим гаданием спас Адель?

– Не могу объяснить, – ответила я, сама удивляясь такому предположению, – Стахов говорил мне, что собирается обменять жизнь Типанского на благосклонность Адель, но теперь я сомневаюсь в его словах…

– Аликс, дорогая, ты меня пугаешь, – покачала головой сестра. – Какие у тебя предположения об опасности, которая грозила Кулагиной?

– Карты, – задумалась я, – мне трудно понять их знаки… и эта тень, что теперь преследует Типанского… Адель когда-нибудь гадала на картах или играла?

– Нет, она считает карты дьявольскими знаками, – рассмеялась Ольга.

– Не знаю… но меня опять охватило странное предчувствие злого рока… если бы скорая смерть грозила Адель, видение ее гибели промелькнуло бы перед моим взором. Но я не видела ничего пугающего…

– Прости, Аликс, чувствую, что мои расспросы вызвали у тебя сильное волнение… Кроме Стахова ответа нам никто не даст.

Ольга спешно сменила тему разговора.

Наконец-то, настал вечер, в который меня ждала встреча с графом Н*. Ольга, конечно, заметила мое волнение, но не сумела понять его причины. Мысли сестры были заняты предстоящим разговором Адели и Дениса Стахова.

Меня же больше всего волновало возможное отсутствие графа на балу. Однако мое беспокойство оказалось напрасным. Граф прибыл на бал, хотя очень поздно. Стоило немалых усилий унять свои чувства, оставляя в бальной книжечке два свободных танца, как я ему обещала.

Когда граф вошел в зал, я с огромным трудом старалась не смотреть в его сторону. Обменявшись приветствиями с некоторыми важными господами, граф подошел ко мне.

– Надеюсь, вы не забыли о моей скромной просьбе? – шепнул он мне.

Хотелось воскликнуть: "Не забыла! Я постоянно думала об этом!". Однако вспомнились наставления сестры, и я с приветливой учтивостью произнесла:

– Я готова сдержать свое обещание и отдать вам два танца, выбор которых оставила за собой.

– Премного благодарен за любезность, – улыбнулся граф.

– Хотелось бы заметить, что наш первый танец следующий, – произнесла я, чувствуя, как краснею.

О! Как ужасен этикет! В ресторации Кисловодска все гораздо проще, даже "водяное общество" из Петербурга забывает о вычурных манерах. Кавалер легко может пригласить на танец незнакомую даму, и никто не сочтет его грубияном.

Заиграли звуки вальса, и мы закружились… А после танца отправились в гостиную за мороженым…

Никогда не забуду взгляд графа. Мы снова оказались в пустой комнате одни… и тогда он поцеловал меня… Затем вдруг смутился и, извиняясь, попросил, чтобы я не рассказывала родственникам о его внезапном порыве.

– Надеюсь, завтра вы посетите салон Софи Карамзиной? – поинтересовался он.

– Возможно, – сдержанно ответила я, – но мне бы хотелось, чтобы вы нанесли нам визит завтра в обед… Простите за вольность…

Понимая, что мое предложение прозвучало слишком необдуманно, я спешно добавила.

– Полагаю, мои родственники будут очень рады видеть вас своим гостем.

– Я был бы счастлив нанести вам визит. Ваши родственники весьма уважаемые в свете люди…

"Уважаемые в свете люди"… Я вздрогнула. Ах да, опять светский снобизм! Будь мои родственники "неуважемыми в свете", граф не стал бы даже говорить со мною…

В это мгновение граф коснулся поцелуем моей руки и напомнил о следующем танце, что прогнало все мрачные мысли.

В зале мы встретились с Ростоцким, который окинул графа удивленным взглядом, будто не ожидал увидеть его на этом балу.

– Простите, – наконец, произнес Ростоцкий, – граф, будьте любезны уделить мне пару минут…

– С превеликим удовольствием, – ответил граф, – но после вальса. Барышня обещала мне этот танец. Если я его пропущу, то буду очень огорчен, поскольку другие танцы барышни Александры заняты…

Ростоцкий сдержанно кивнул.

– Разумеется, я подожду, граф.

После танца я вернулась к сестре, пытаясь собрать спутанные мысли.

– Граф Н*, оказывает тебе внимание, – удивленно произнесла она.

Да, она произнесла эти слова именно удивленно. Ничего не могу понять. Ростоцкий тоже не мог скрыть явного удивления. Неужели они уверены, что я недостойна графа? Неужто всему виною мои манеры? Или проклятый мистический дар?

К нам подошел Ростоцкий.

– Мне стыдно признать, но я дурно думал о графе, – произнес он натянуто.

– Позвольте узнать причину? – прямо спросила я.

Серж замялся.

– Граф был дружен с Коко, не так ли? – хихикая вмешалась в наш разговор одна из дам. – Неужто вы заподозрили его в убийстве?

Я внимательно смотрела в глаза Ростоцкого, ожидая ответа.

Мне были понятны его чувства и боль утраты любимой, но подозревать в убийстве всех, кто был знаком с Коко – безумие.

– Возможно, заподозрил, – ответил он усталым тоном.

– Все возможно, – продолжала болтливая дама, – граф мог убить Коко, как и любой из ее поклонников. Обычно эти прелестные особы слишком любопытны и умеют разговорить любого. А затем, после разлуки разлуки, куртизанки решаются на шантаж, желая заполучить от былого благодетеля хороший доход.

– Да, нынче каждый знатный господин, который хотя бы однажды заговаривал с Коко, под подозрением, – ироничным тоном заметила Ольга, – а так же их ревнивые жены или невесты…

Дама, не поняв иронии, важно закивала.

Ростоцкий, который почувствовал себя неловко, спешно покинул нас. Болтливая дама, к счастью, была приглашена на следующий танец, и мы были спасены от дальнейшего неприятного разговора.

Ольга не стала больше донимать меня расспросами о графе, вернувшись к переживаниям Адели Кулагиной, которая впервые на моей памяти танцевала все танцы подряд. Такой внезапный порыв к развлечениям порадовал ее опекунов, они относились к Типанскому весьма предвзято, видя в нем очередного мошенника, выпрашивающего деньги у жалостливых барышень.

Денис Стахов еще не появлялся. Казалось, он нарочно испытывал терпение Кулагиной.

Этот бал обещал стать для меня одним из очередных собраний, где приходится отвечать на вопросы любопытных светских хлыщей, ни разу не выезжавших за окрестности Петербурга. Мои рассказы казались им невероятными, поэтому пришлось смириться с глупыми вопросами.

Но надо отдать должное, на балах бывают не только пустоголовые болваны, и я не обделен встречами с интересными собеседниками.

Неожиданно ко мне подошел Стахов.

– Прошу вас стать свидетелем моих слов, – попросил он спешно.

– Не вижу причины отказать вам, – ответил я.

Мы прошли в маленькую гостиную, где нас уже ждала взволнованная барышня Кулагина и моя милая Ольга.

Стахов предложил присесть за маленький круглый столик и начать партию в карты, дабы наш разговор не вызвал ненужного любопытства у вновь вошедших.

– Разрешите перейти к делу, – холодно произнес картежник.

– Разумеется, – ответила Адель Кулагина, не скрывая неприязни.

Картежник усмехнулся.

Ольга спешно взяла ее за руку.

– Вы ждете от меня глупого предложения, – произнес он, перебирая карты, – будто я попрошу вас стать моей женой в обмен на жизнь Типанского. Неужели вы столь низкого мнения о моем уме…

Кулагина вздрогнула.