Фулминь склонил голову:

— Я желаю рискнуть.

— Найди реликвию. Доставь ее сюда.

— Слушаюсь, вождь.

***

Кил’рук оставил Стену позади. Его конечности ныли от приятной усталости. Крошечный порез на правой ноге немного болел, но, если не считать его, Кил’рук уничтожил низших созданий, не получив ни единой значительной травмы.

— Императрица, ты видела меня? — пробормотал он. Кил’рук позволил песне императрицы наполнить его разум, и...

Раздался ужасный шум. Жуткий, невыносимый, всепоглощающий шум. А потом его не стало.

Ее не стало.

Вот так вот просто.

Кил’рук моргнул и камнем рухнул вниз.

— Императрица?.. — недоуменно промолвил он. Его крылья не двигались. К нему стремительно приближалась земля. — Императрица?

Ее нет. Спокойствие стало уступать панике. Там, где раньше пел голос императрицы, раздавался лишь глухой шум. Полное молчание.

— Императрица!

Кил’рук все-таки успел расправить крылья, не врезавшись в землю. Он ошеломленно завис, пытаясь услышать ее голос.

«Ее нет. Почему ее нет? Что с ней случилось? Неужели?..»

***

Внезапная тишина на западе заполнила воздух. Несколько мгновений богомолы не издавали ни единого звука. Затем отовсюду раздались крики агонии, ужаса и горя.

Лицо вождя Гуртана озарила улыбка.

V

— Шесть дней. Прошло уже шесть дней, — сказал клакси'ва Пок. — Неужели кто-то из вас еще смеет надеяться, что роерожденные опомнятся и вернутся в бой?

— Нет, — ответил ему другой член совета. — Разве что мы попробуем снова вывести к ним императрицу.

Он говорил это не всерьез. Три дня назад клакси убедили императрицу выйти и лично поприветствовать роерожденных, чтобы доказать им, что она не убита, а просто лишена дара речи из-за странной реликвии могу. Тысячи и тысячи роерожденных собрались у Клакси'весс, но, когда она вышла к ним, они ее не признали. Императрица не могла общаться с их разумами, как раньше, и потому не имела на них влияния. Они молча смотрели на нее — и все.

Оставалось лишь радоваться тому, что роерожденные не ушли. Полчища богомолов бесцельно кружили вокруг Клакси’весс. Что ж, по крайней мере, они могут послужить живым щитом во время неизбежной атаки могу. На то, что они попытаются дать бой, ни у кого из клакси надежды не было.

Клакси'ва Пок, хромая, вышел в центр зала. Рана, полученная три дня назад, причиняла ему сильную боль. Он остановился у большого, гладкого и круглого куска янтаря, найденного и доставленного в Клакси’весс всего час назад. Внутри находилась легенда, герой племени богомолов, сохраненный на случай величайшей беды. Идеал.

— Значит, это наш единственный шанс, — сухо произнес клакси'ва Пок.

— Рассекающий Ветер должен стать Пробудителем, — сказал другой член совета. Все повернулись к нему. — Вам, как и мне, известно, что он сейчас рассеян. Он не бесполезен, в отличие от остальных, но он до сих пор стремится заполнить свой разум голосом императрицы. Присутствие Идеала может избавить его от глухой тоски.

— Приведите его сюда.

***

Тишину нарушил звук.

Идеал открыл глаза впервые за сотни лет.

Янтарное яйцо, сохранявшее его, рассыпалось. В легкие Идеала хлынул воздух. Ему стало больно. Богомол рухнул на землю, его неудержимо рвало. Янтарь хранил жизнь Идеала, и теперь тело бунтовало против его отсутствия.

На то, чтобы прийти в себя, ему потребовалось некоторое время. Перед ним было множество сосудов с соком кипари, и Идеал принялся пить его. Он чувствовал, что за ним наблюдает несколько богомолов, но они не вмешивались. Это был знак уважения. Они будут делать вид, что не заметили его слабости.

По крайней мере, пока.

Скоро силы начали возвращаться к нему. Ноги Идеала дрожали, но он все равно заставил себя встать.

— Я слышу зов клакси, — проскрежетал Нинил’кор. — Я вернулся.

Один из богомолов, стоящих в комнате, заговорил.

— Нинил’кор Кровавый Зов, все ли у тебя хорошо? — спросил он.

— Да, — с удовольствием ответил Нинил'кор. Если они знали его имя, то знали и его репутацию. — Скажи мне, что за беда заставила вас разбудить меня. Я жду...

Он моргнул. Перед ним стояло три богомола, двое из которых носили традиционное одеяние клакси'ва. Но никто из этих двоих не был его Пробудителем. Нинил’кор точно знал это. Он почувствовал, что третий богомол, с интересными доспехами и оружием...

— Ты не из клакси. Как тебя зовут?

— Я Кил’рук. Некоторые зовут меня Рассекающим Ветер.

«Некоторые? Он не Идеал?— подумал Нинил’кор. —Любопытно. Почему клакси избрали его Пробудителем?

— Кровавый Зов, — произнес один из клакси’ва, — нам нужна твоя помощь. Циклу грозит опасность.

Нинил'кор прекратил раздумывать о третьем богомоле.

— Скажи же, в чем дело.

— На нас напали низшие создания. Императрица на грани гибели, — ответил другой клакси’ва.

«Так замените ее другой». Нинил’кор не стал говорить это вслух. Если клакси’ва до сих пор не поступили так, значит, на то были свои причины, и говорить об этом не следовало.

— Я должен увидеть, как действует враг, прежде чем смогу разработать план.

Кил’рук слегка наклонил голову. Он был как будто отвлечен чем-то, но его голос звучал уверенно.

— Я могу понести тебя, Кровавый Зов. Я покажу тебе врага.

Нинил’кор взглянул на двух клакси’ва. Они кивнули.

— Пойдем, Пробудитель.

***

За шесть дней, прошедших после победы над богомолами, на террасе Гуртан было готово только одно здание, хотя рабы трудились день и ночь, чтобы заложить фундаменты и возвести стены еще десятка построек. Пока готовое здание будет штабом — так решил вождь Гуртан. Когда же богомолы будут наголову разбиты, оно отлично подойдет для того, чтобы принимать послов от других кланов могу. Они непременно станут искать его расположения, как только вся земля к западу от Змеиного Хребта вдруг станет свободной.

Фулминь провел вождя Гуртана внутрь.

— Я хочу показать тебе кое-что, — сказал советник.

В южном углу штаба стоял непонятный предмет.

— Мы работали над этой вещью несколько дней, чтобы показать тебе, — объяснил Фулминь. — Теперь она наконец-то готова.

Вождь Гуртан внимательно осмотрел предмет. Это была большая ваза, покрытая бронзой. Казалось, от нее исходит мерцание. Гуртан чувствовал, как от нее, словно струйки дыма от благовонной палочки, поднимались потоки тайной энергии.

— Для чего она нужна?

— Я подумал, вождь, что, когда мы наконец-то убьем королеву богомолов, нам нужно будет подходящее хранилище для ее останков, — ответил Фулминь.

В комнате зазвучал басовитый смех вождя.

— Восхищаюсь твоей предусмотрительностью.

— Кроме того, — добавил советник, — нам, возможно, даже не придется убивать императрицу, чтобы она уже не представляла угрозы.

— Объясни.

— Простым заклинанием мы можем заключить в этой вазе душу императрицы. Ее тело исчезнет, но душа будет в плену. Для нее это будет все равно что беспокойное забытье с тревожными сновидениями, — ответил Фулминь. — А если кто-нибудь из других могу засомневается в том, что ты действительно победил богомолов, тебе нужно будет лишь призвать душу императрицы. Ты сможешь управлять самим ее существом. Ее разум будет твоим трофеем.

Вождь нахмурился.

— Нет. Если богомолы узнают, что она еще жива, они могут пойти в бой, чтобы спасти ее. Я не намерен давать им ни единого шанса вернуть императрицу.