***************************************************
Санти
Что без тебя свет Возрожденья?
Едва ли даже половина…
Поймавший кисточкой мгновенья,
Художник – солнце из Урбино.
Смешав мазком весну и лето,
Уже при жизни став кумиром,
С наивной щедростью поэта
Делился счастьем с целым миром.
Вливая лучики в палитру,
Безумно любящий мужчина
Писал в мадоннах Маргариту,
Назвав девчонку Форнарина!
И ни к чему вникать до сути,
Любовь клеймя земною пробой,
Что дочка булочника Лути
Считалась ветреной особой.
А может правда стоит мессы
Улыбка девушки – ребёнка?
Любой каприз своей принцессы
Кисть вырисовывала тонко.
Ты ничего вокруг не видел –
Ни тёплый след в её постели,
Ни то, как люто ненавидел
Тебя, пронзённый на дуэли.
Ученики шептались глухо –
Кто среди нас ещё предатель?!
И сколько будет эта шлюха
Смотреть с холста как Богоматерь!
Смешные мальчики с клинками,
Да как же жить, в любовь не веря?
Ей суждено теперь веками
Быть частью сердца Рафаэля.
Ведь всё ушедшее условно,
И вопреки молве, и вместо…
Хранит Сикстинская мадонна
Черты возлюбленной Маэстро.
**********************************************
Джейн Грей
Леди Джейн, несмышлёная птаха…
Ты узнаешь, что значит быть смелой –
Путь к короне кончается плахой,
Стань хоть трижды святой королевой.
Как дрожало от страха сердечко
Ранней мудростью – кончится плохо!
И сгорала, и таяла свечка,
Что сжимала в руке своей кроха.
А в шестнадцать не хочется власти!
Лишь любовь не прощает отсрочки…
Но на взрослые игры и страсти
Вечной ставкою – папины дочки.
Повезло – и любимый был рядом,
И умна, и тиха… - не награда?
То рассветом цвела, то закатом –
Что ещё от судьбы было надо?!
Девять дней под проклятьем короны –
Это мало, скажи… или много?
Нет, не писаны счастьем законы,
Как жестоко судили, как строго!
Королевство до крика, до стона
Для кого-то заветная тема,
Где чуть-чуть до короны и трона,
Там всегда где-то рядом измена.
А под взглядами страшно и лихо,
Ветер холодом вылижет тело,
Вот и всё. Лишь палач скажет тихо:
Вы простите меня… Королева!
************************************************
Ксения
Только ахали вслед – хороша!
Красота-то какая иконная…
И от слов замирала душа,
И сердечко сжималось смущённое.
Торопилась, зардевшись, уйти,
Да в светлицу - в своё одиночество,
Улыбалась – как сладко в груди!
Ах, царевна… ах, Ваше Высочество…
Оплывая янтарной слезой
Плачут свечи за чьё-то прощение…
Не любуйся своей красотой,
Не смотрись на себя в отражение!
Этих глаз непроглядная ночь,
Эти косы тугие и жгучие…
У судьбы твоей, царская дочь,
Песни грустные и тягучие.
И нельзя ничего изменить,
Хоть душа у тебя белокрылая,
Как же Господа трудно любить
Если доля твоя – несчастливая.
Вышивала, слагала стихи,
Всех прощая, молилась за здравие…
Но копились приданым грехи
За жестокость отца и тщеславие.
Отражалась в полоске зари
Кровь невинно убитых стократово,
Ну, зачем Годунову – в цари?
И как жить тебе внучкой Скуратова?
За родителей детям ответ,
Разве царская дочь – исключение?
Будет слабым не греющий свет
В монастырском твоём заточении.
Можно Бога за это корить,
Отрекаясь, безбожием мучиться,
Но иначе Ему нас любить
Как завещано не получится.
А пока в полутьме шепоток:
Хороша! Ай, да чудо татарское!
С худородных, а прямо – цветок!
Красота-то действительно царская!
Но когда Русь взорвётся от смут,
И наступит пора очищения,
Те же люди тебя отведут
К Самозванцу на блуд и глумление.
От стыда задыхаясь в слезах,
Будешь биться как птица отчаянно,
Кровь - полынь на распухших губах
Смоет грех и Иуды, и Каина…
Так хотелось покончить с собой,
Но тогда и отец – без прощения…
Я тебя называю Святой –
Бедной девочкой с именем Ксения...
**********************************************
Лиля
Все рядили, гадали – убили ли?
Так ли лег после выстрела в грудь?
А лицо белым – белым у Лилии –
Ни всплакнуть по нему, ни вздохнуть.
Не успел. Не хотел. Не состарился.
Не остался, но в шепоте стен:
Лилька, как без тебя я измаялся!
Что ж наделал ты, глупый мой Щен…
Ни вдова, ни жена, ни любовница,
Только ближе ее не сыскать –
Королева ли, друг ли, поклонница,
И наверно немножечко мать…
Он придумывал женщин букетами,
И бумажными ими сорил,
Ах, как просто все это с поэтами –
Напридумывал - и полюбил.
И стихами – ступенями гулкими
Поднимал их до омута глаз,
И кружилась Москва переулками,
И сжималась от бархатных фраз.
А ему задыхалось без нежности,
А ему без любви не спалось,
И созвучия гимном мятежности
Пролетарскую славили злость.
Лишь она улыбалась мучительно –
Боже мой, как он слаб и раним…
И любимой была, и учителем,
Даже если была и не с ним.
Под скандалы, под слезы истерики
Он у женщин просил одного -
Чтоб от Азии и до Америки
Не дышалось им без него.
А последняя… - девочка бедная,
Как же юность твоя не мудра –
Он придумал - любовь безответная!
Он хотел, чтоб больнее беда…
Завещания – письма написаны,
Роль – актеру, мазком ляжет грим,
Он ведь сам сочинил эти истины,
Что ни старым умрет, ни смешным…
Не заплакала – сузились плечики
Лба коснулась холодной рукой…
...Надрывались мальчишки – газетчики:
Маяковский
покончил
с собой!
********************************************
Высоцкий
Он с собою забрал
Звук,
И серебряных струн
Звон,
И оглохла Москва
Вдруг,
Продавив через горло
Стон…
Продавив через горло
Боль.
В онемении пальцев
Рук,
Все текла по щекам
Соль,
Словно каждому он –
Друг.
Словно каждому он
Мог
Распахнуться навстречу
Весь…
До сих пор он, кому-то,
Бог,
И по-прежнему многим –
Здесь.
И по-прежнему многим
Хрип
Намагниченной ленты –
Свет…
Нет, не умер, твердят –
Погиб!
Нет, не бард, говорят –
Поэт!
И еще говорят:
Жил –
Гнал коней, не боясь,
В лет!
Мол, кололся и много
Пил…
Только знаю я – кто-то
Лжет!
Только знаю – не в этом
Суть –
Пустословием горло драть…
Он же просто не мог
Уснуть –
Все боялся страну
Проспать.
Все боялся недо-
Сказать,
И ломился аккордом
В мир,
И не петь он хотел –
Рыдать,
Разрывая канаты
Жил…
Разрывая у легких
Плоть,
И в объятия, в жадность
Рук –
Чтобы в вены любовь
Колоть,
Сердца выстрадав каждый
Стук.
Чтобы выстрадать каждый
Вдох,
Не стихами – самим
Собой –
Сколько раз он бывал
Плох,
Когда сердце давало
Сбой!
Возвращался, чтоб снова
Петь,
Как хотите – судьба…
Стезя…
Он кололся и пил?
Не сметь!
Значит, было иначе
Нельзя.