До Днепра умел добраться.

В Полоцке ударят в бубен, -

В Киеве он звон услышит,

Слышит, как плеснется рыба

У Азовского лимана.

Хоть людей насквозь он видел,

Как заядлый рентгенолог,

Все же беды неотступно

Шли за ним своей дорогой.

Как сказал Боян премудрый:

«Хоть ты хитрый, хоть умелый,

Хоть все знаешь наперед ты,

Хоть себя умней в два раза,

Все равно всевышний видит,

И заплатит по заслугам».

Руна 34

О, стонать земле Российской,

Поминая время прежних,

Поминая прежних князей,

Прежних князей, воеводов!

Взять Владимира. Попробуй

Пригвоздить его гвоздями

К Киевским холмам высоким,

К возвышениям столичным.

Рюриковы нынче стяги

И Давыдовы знамена

Врозь они над полем веют,

Бряцают противно копья.

Руна 35

Наконец то мы добрались

До рыданий Ярославны.

Ярославна, как известно,

Плачет горько на заборе,

На покатом частоколе,

На путивльском детинце.

Как в Путивль она попала, -

То науке неизвестно.

Может, Игорь, отправляясь

В чужедальние походы

Отвозил супругу к теще,

Чтоб сидела под присмотром,

Может, Ярославна, вовсе,

Не жена младому князю,

Лишь видала издалече

Как он, со своей оравой,

Из Чернигова на Поле

По окрестностям Путивля

Ехал, пыль столбом взметая…

Как то ни было, однако

Ярославна на заборе

Уливается слезами,

Горемычная, стенает.

Отголоски этой песни

Слышно было на Дунае,

И в Галицком королевстве,

И в свободном Новеграде,

В Вологодских украинах,

И на Карьяле лесистой.

Руна 36

Ярославна горько плачет

На стене, в час предрассветный:

«Стану, стану я кукушкой,

Полечу стремглав к Каяле,

Лебедиными крылами

Даль-просторы разрезая,

Гляну соколиным взором,

И своей бобровой шубой

Князю ссадины омою.

Князь очнется-встрепенется,

И от моего наряда

Быстро к жизни воротится,

Ибо, не видал такого,

Дескать, что за чудо-юдо

Врачевать меня приперлось.»

Руна 37

Ярославна горько плачет

На стене, в час предрассветный:

«Ветер, ты стрелами мечешь

Прямо в войско дорогого,

Но не мог бы ты заняться

Более спокойным делом:

Ну, там, выдернуть деревья,

Пару скал полуразрушить,

Два-три кораблекрушенья,

На Китай наслать заразы,

Саранчи на азиатов.

Ты не дуй на Игорь-князя,

Дуй в альтернативный угол.»

Руна 38

Ярославна горько плачет

На стене, в час предрассветный:

«Солнце, солнце, ты лучами

Обжигаешь дорогого,

Не могло б ты притушиться,

И светить не так свирепо,

Или в сторону другую.

На планете нашей милой

Для тебя делов хватает:

Недосушена Сахара,

Зелена пустыня Гоби,

На Египет, чой-то, казней,

Скока лет не насылалось,

Если вспомним мы Камчатку, -

Вообще сидят без света.

Так что, солнце, дорогое,

Проработай варианты»

Руна 39

Ярославна горько плачет

На стене, в час предрассветный:

«Туча, туча, дождь колючий,

Дорогой насквозь промокнет,

Так недолго простудиться,

Можешь лить другому краю,

Территории отличной?

Ведь ландшафт не сформирован

В окончательной картине:

Васюганские болота

Больше степь напоминают,

И Невы не катят волны

Посреди болот и топей,

В Костромском районе - сухо,

Ну, куда, скажи, Сусанин

Заведет врагов царизма,

Интервентов злополучных?

Что там, даже Атлантида

Не совсем еще утопла.

Так что, лей в другие степи,

Не мочи родного князя.

Руна 40

Море пеною покрылось

Ближе к полночи взревело

Смерчи вьются по-над брегом

Край туманами окутан.

Князю Игорю всевышний

Путь-дорогу указует,

Демонстрирует дорожку

Из концлагеря до дома,

На родные пепелища,

Прямо к отчему престолу.

Спит - не спит в сыром застенке,

В полусне, полу-забвеньи

Мысленно маршрут проводит

Через степь к притоку Дона,

Вдоль Донца по косогору,

И так далее, до дома.

Пару хэбони ретивых

Овлур свистнул за рекою,

Дескать, не дремай, начальник,

Тут не время щелкать клювом,

Тут тикать скорее надо.

Стукнул, гикнул, - под забором

Лаз малехонький открылся

(Знать, окно через границу).

Прыгнул князь как хауки в воду

Вспенил пену меж каменьев,

Обратился серым хукка,

Побежал между кустами

Быстрым хаукка обернулся,

Между тучами помчался.

Рядом Овлур верный скачет

Студену росу сбивая

Не жалеючи хэбони.

Руна 41

Скачут вдоль Донца седого.

Игорю Донец промолвил,

Высказал свое сомненье:

«Удовлетворен итогом

Этой нынешней кампаньи?

Что, прибавил себе славы?

Кончаку хлопот доставил?

Больше на Руси веселья?»

Отвечает знатный витязь:

«Будь доволен, что лелеешь

Князя на своих потоках,

Что березы на мысочках

Князя тенью одевают,

Что прибрежный мягкий вереск

Князю служит покрывалом.

И не будь таким занудой

Вроде тошнотворной Стугны.»

Руна 42

Треск по лесу раздается:

Не сороки то лопочут,

То - крадется вдоль по следу

Следопыт Кончак великий.

И в виду погони этой

Галки даже приумолкли,

В рот воды вороны взяли,

Соловьи совсем притихли.

Только уж-гаденыш малый

Где по кочке прошуршится.

Молвит Гзак, стратег толковый:

«Коль к гнезду орел стремится,

Мы орленка расстреляем

Золоченою стрелою»

Говорит Кончак напротив:

«Коль к гнезду орел стремится,

Мы орленка растлеваем

Золоченою девицей»

Молвит Гзак, стратег толковый:

«Русский князь, однако, хитрый.

Вывернуться он сумеет,

Что не будет ни орленка,

Ни стрелы и не девицы.

Нас же все поднимут на смех,

Всею степью половецкой.»

Руна 43

Как бы тут Боян промолвил

Песнопевец вещеустый:

«Тяжко голове без тела,

Телу без башки - подавно.»

Так и русскому народу

Мало весело без князя.

Солнце светит в синем небе -

Игорь - князь домой вернулся!

Всенародное веселье

Из конца в конец несется.

Жизнерадостные песни,

Всюду пляски-хороводы.

Игорь едет по дороге -

Радость на земле на Русской.

Руна 44

Помянули старых князей,

И молодших возвеличим!

Слава детям Святослава!

Слава им сынам и внукам!

Многочисленным потомкам!

А полку, в бою пропавшем,

Вечной будет память. Кайки.

Заключительная руна

Тыща лет с тех пор минула -

Ничего не изменилось,

Честь князьям перепадает

В денежном эквиваленте,

Слава - войнам беззаветным,

В обелисках и курганах.

Так же матери и жены

На забор от горя лезут,

Когда их родное ладо

На убой полковник гонит,