- Это... особый случай, - нехотя отозвался он. - Нужно стороннее вмешательство, собственными силами не получится.

- Ты поэтому ставишь свои эксперименты над живым материалом? - всё-таки не удержалась я.

- Дался тебе этот материал, - проворчал демон. - Они что тебе, родственники? Или друзья?

- А что, всех, кто не родственники и не друзья, можно в расход? - мрачно уточнила я.

- Если тебя это успокоит, они и без моего участия... в расход, - через несколько секунд отозвался он.

- В смысле? - растерялась я.

- Мой подопытный материал — это приговорённые к смертной казни в Империи или надоевшие рабы. Или ты полагаешь, что я бегаю за ними с дубиной по лесу? - насмешливо хмыкнул мужчина.

- От вашей братии я могу ожидать чего угодно, - вздохнула я. И хотелось бы высказаться в защиту свободы рабов, вот только я здорово сомневалась, что после такой мозголомки у них оставались хоть какие-то ошмётки личности. Для себя бы я, определённо, предпочла смерть такой свободе... - И что за эксперименты ты на них ставишь?

- Зачем тебе это? - вновь выдержав короткую паузу, уточнил он.

- Интересно. У меня сестра хирург, она любит про свою работу рассказывать. А я, видимо, пристрастилась, - хмыкнула я. - Да и вообще, чем не тема для разговора. Или тебе она неприятна?

- Отчего же. Просто — неожиданно, - с непонятной интонацией откликнулся он. - Я исследую функции и деятельность мозга.

- Чтобы потом вылечиться самому?

- Самому себе делать операцию на мозге? - иронично хмыкнул Менгерель. - Единственный для меня вариант — изучить по возможности глубоко, собрать статистику, разработать методики, обучить кого-то толкового, отработать всё вместе с ними, а потом уже — доверять им свою голову. В ближайшие лет двести надеюсь управиться.

- Тебя поэтому эльфы зовут к себе?

- С чего ты... А, ну да, я же Сансу рассказывал. Поэтому. Они любят учиться и узнавать новое. Магия может многое, но не всё; в конечном итоге это просто инструмент. Чтобы что-то исправить магией, нужно очень точно представлять, что именно исправляешь. У меня есть желание и возможность возиться с этой темой, и наконец-то достаточно свободного времени, - со смешком поделился он.

- Ты поэтому оставил пост Наместника?

- Наместник... - протянул он со странной интонацией. - Это одна из причин.

- А их было много?

- Существенно больше одной, - насмешливо хмыкнул мужчина.

- Сартанар говорил, в вашем обществе всё определяется статусом, и все стремятся к его повышению. Он врал, или просто говорил за себя? - через пару мгновений уточнила я, потому что Менгерель не продолжил рассказ.

- Последнее. Статус - это чрезвычайно субъективная и трудно определимая вещь, за которой глупо гоняться, но некоторым нравится этот процесс. Проблема в том, что эта величина никак не зависит от нашего представления о ней. Это... своего рода вес в ментальном эквиваленте. Вес души, которую после смерти кладут на весы. И чем она тяжелее, тем выше этот статус. Или, применительно к душе, наверное, лучше использовать определение «подъёмная сила» и мерить в обратную сторону. Только боги могут прикинуть на глаз более-менее точно, всем прочим остаётся только тыкать пальцем в небо.

- «Стремилась ввысь душа твоя — родишься вновь с мечтою, а если жил ты как свинья — останешься свиньёю», - задумчиво процитировала я любимого барда. Поскольку слухом меня при рождении обделили, процитировала в стихотворной форме.

Менгерель издал непонятный звук, похожий не то на икание, не то на сдавленный кашель, и тихо проговорил.

- Забавно. Ты не читала эти стихи Сартанару?

- Он не произвёл на меня впечатления большого любителя поэзии, - ошарашенная вопросом, отозвалась я. - А причём тут вообще он? И это не стихотворение, это песня. О переселении душ. В моём мире есть религия, которая говорит, что душа после смерти куда-то переселяется, и не обязательно — в разумное существо, может вообще в растение. Следующее воплощение зависит от поведения при жизни. Если вёл себя хорошо — повезёт, а если нет... Как-то так.

- Забавно, - повторил он задумчиво.

- Так причём тут Сартанар?

- Мы с ним как-то обсуждали эту тему, - неохотно пояснил Менгерель. - Не про переселение душ, а про их сущность и пресловутый статус. Я пытался объяснить ему нечто вроде этого, но Санс не слушал. Он считал, что знает всё лучше других. Но это было очень давно, и мне стало любопытно, не переменил ли он мнение.

- Он был твоим другом? - осторожно уточнила я.

- Нет. Но с ним по крайней мере было интересно разговаривать, а это редкое удовольствие в моём случае.

- Я так понимаю, со мной тебе тоже интересно, поэтому ты так разоткровенничался?

- Интересно, да. А ещё ты умеешь слушать, это тоже редкий талант.

- А не боишься, что кто-то прочитает мои мысли, и всё это узнает? - иронично уточнила я

- Не боюсь, - очень быстро и уверенно отозвался он.

- Почему? - даже растерялась я.

- Потому что это никому не интересно, - голос демона прозвучал также спокойно и ровно, как раньше, но мне почудилась горькая обречённость. Наверное, из-за смысла слов или, вернее, из-за того, что, как мне казалось, за ними стояло.

Тяжело жить, когда ты никому не нужен. И эта мысль касалась не только Менгереля, а всех демонов скопом.

Стоило задуматься о душевных привязанностях, сразу вспомнился дом. Строгая бабушка. Тихая, как тот омут с чертями, мама. Неугомонная Сонька. Моя не по годам серьёзная Славка. Остро, до щемящей боли в груди и рези в глазах, захотелось оказаться там, с ними, сесть вечером за общий стол, тепло и уютно попить чаю с самыми родными людьми, без которых я просто не видела своей жизни.

Наверное, я бы даже позволила себе немного поплакать, но в этот момент реальность отвлекла меня и от мыслей, и от разговора: нужно было максимально аккуратно и сосредоточенно вскарабкаться по ржавым скобам лестницы, буквально рассыпающимся в руках.

Менгерель распорядился лезть вместе, чуть ли не обнявшись. Причём ладно я, мне возле лестницы было удобнее, а вот ему приходилось карабкаться на вытянутых руках. На мои цитаты из сопромата и подсчёты нашего совместного веса демон ответил «я буду сдерживать процесс распада». Крыть было нечем, пришлось довериться. Утешало, что до сих пор он действительно точно знал, что делал, и глупостей не совершал.

Подъём получился долгий и очень утомительный из-за постоянного ожидания катастрофы, но ни одна ступенька в итоге не подвела. Дрожали и шатались под двойным весом, но героически держали. То ли мы переоценили их расшатанность, то ли я недооценила таланты демона. В итоге мы выбрались в какой-то тоннель, - или, вероятнее, трубу, - метрового диаметра, Менгерель скомандовал привал, и мы уселись друг против друга на противоположных скатах трубы.

- Гер, а у Сартанара правда был хороший шанс стать Наместником? - спросила я, после физических нагрузок озарённая внезапной и не самой приятной догадкой. Голос звучал так же сипло, как утром, периодически я срывалась на кашель, но было слишком много вопросов, чтобы молчать.

- Он был уверен, что да.

- А на самом деле?

- А на самом деле знает только Аэрьи, - с усталым вздохом отозвался собеседник.

- А что об этом думаешь ты?

- Санс полагал, что статус — это власть. Таких, как он, хватает.

- Ты уходишь от ответа, - хмуро попеняла я, хотя уже догадалась, какой он будет.

- У него почти не было шансов, - в полумраке было плохо видно, но демон, кажется, качнул головой. - Они все не думают о главном. Наместник — это не власть, это ответственность. Не просто за себя и за свои поступки; за тысячу неуравновешенных, буйных, деятельных и очень сильных больших детей.

- Это вторая причина, по которой ты ушёл? - хмыкнула я. Кажется, вот теперь я действительно начинала понемногу понимать этого демона. И, к стыду своему, испытала громадное облегчение, что Сартанар умер, избавив меня от своего общества. Щедро сдобренное запоздалым страхом: а если бы всё повернулось иначе? Если бы жизнь не свела меня с этим необычным демоном, а оставила бы в руках Санса. Что было бы со мной в этих руках? И чем бы всё закончилось для Славки?