Это я и сделала, и отправилась мыться уже с мылом.

Мыло, к слову, представляло собой странную жидкую беловатую кашицу с резким травяным запахом, и содержалось в очередной глиняной плошке. Пенилось оно плоховато, но зато отмывало хорошо, и я наконец-то почувствовала себя чистой, и даже рискнула распустить косу и промыть волосы. Изо всех сил старалась экономить мыло, но грива у меня действительно густая, изгваздалась на совесть, и в итоге я на неё перевела почти всё содержимое плошки. После чего, хорошенько отжав хвост и чуть обсохнув в тепле, нацепила бельё, платье с рваным подолом и побрела на улицу — любоваться видами, дышать воздухом и досыхать окончательно. Желания гулять не было, но за время блуждания по пещерам я успела соскучиться по открытому небу. Хотя, казалось бы, мы провели там всего пару дней, а ощущение — что полжизни.

Выбравшись на улицу, я присела на нагретый солнцем камень у входа и блаженно вздохнула, подставляя лицо лучам. Как всё-таки иногда мало надо человеку для счастья! Ещё бы Славку сюда, и я окончательно поверила бы, что всё это — просто незапланированный отпуск...

Очнувшись, я далеко не сразу начала соображать, где нахожусь и почему, собственно, оказалась без сознания, а уж тем более — что меня разбудило. Мыслительной деятельности сильно мешала саднящая боль в затылке и сковывающий всё тело холод. Вяло подумалось, что лежать на холодном вредно, а лежать ничком на чём-то твёрдом — ещё и неудобно, но дальше развить эту идею, - к необходимости подняться на ноги, - я почему-то не смогла. Казалось, гораздо важнее вообще понять, где я нахожусь и как я здесь оказалась.

Последним, что я помнила, был каменистый склон с пёстрым разнотравьем и широкая блестящая лента реки внизу. Тёплый камень, по-летнему яркое солнце... предположим, я заснула, упала с камня, может — схлопотала солнечный удар. Но холодно-то так почему? Может, уже пришла ночь, и я лежу на улице? Да как-то не верится, что Менгерель поленился бы затащить меня внутрь. Может, он ещё не вернулся?

Мои вялые размышления прервал незнакомый мужской голос, категорически не понравившийся мне буквально с первого мгновения. Наверное, из-за сквозящих во вроде бы приятном мягком баритоне интонаций: брезгливость, отвращение, насмешка и превосходство.

- Ты хотя бы понимаешь, насколько ты жалок?!

И вслед за этим — отчётливый звук удара чем-то твёрдым по чему-то мягкому, хриплый еле слышный стон, захлёбывающийся кашель.

- Ничтожество. Слабак, - сказал — как выплюнул.

- Сила есть — ума не надо, это про тебя, - ответ прозвучал сипло, сквозь кашель, но никаких эмоций, кроме усталой насмешки, в нём не было. Вот этот голос я уже узнала, и меня буквально подкинуло на месте. Ну, как — подкинуло? Я сумела заставить себя открыть глаза и приподняться на отчего-то дрожащих руках. И увиденное мне предсказуемо не понравилось.

Как ни странно, это было не подземелье, а нечто похожее на парадную залу, в каких обычно устраивают званые вечера с танцами. Узорчатый мраморный пол, закрытые тяжёлыми портьерами окна, высокие зеркала в золочёных рамах... самый настоящий дворец! Значительно более роскошный и помпезный, чем то белоснежное произведение искусства в центре Аэрьи.

Я находилась в дальнем от высокой двустворчатой двери конце зала, внутри обыкновенной металлической клетки без всякого намёка на дверь. Причём довольно тесной клетки, в которой я бы сумела встать только на четвереньки.

В нескольких метрах от меня на полу скорчился Менгерель. Точно такой, каким уходил на свою «прогулку», то есть — в одних штанах, покроем похожих на обыкновенные джинсы, и высоких ботинках. А вокруг него расхаживал какой-то совершенно незнакомый мне демон. Смуглый, с тёмно-красными волосами, при всех положенных демону атрибутах: с рогами, хвостом и крыльями. Одет он был также в удобные штаны и ботинки, а верхнюю часть тела прикрывала безрукавка. На запястьях и предплечьях поблёскивали широкие браслеты из какого-то тёмного металла; видимо, просто украшения, призванные подчеркнуть рельеф безупречного тела.

Говорил именно он. И бил — тоже он. С написанным на лице извращённым удовольствием явно не в первый раз яростно пнул лежащего змееглазого в живот, и Менгерель опять закашлялся, пачкая кровью белый мрамор пола. Закрываться и сопротивляться он даже не пытался. Я нервно вцепилась в прутья клетки, закусив губу.

- Ума не надо? - ехидно вопросил незнакомец, опускаясь на корточки. - Да твой дружок даже не понял, что его убило! - процедил он, за волосы приподнимая голову жертвы и заглядывая в лицо. Артефактных очков на положенном месте больше не было. - Ты мне, конечно, своим присутствием карты попутал, ну да ничего, одним зажившимся на свете убожеством станет меньше.

- Ты не станешь Наместником, Лун, - устало вздохнул Менгерель. - Аэрьи...

- Да срать я хотел на вашего Аэрьи! И на вас всех тоже! Он давно уже на нас всех плюнул! - прорычал крылатый, с силой приложив змееглазого лицом об пол. Тот не издал ни звука, как будто не чувствовал боли, только вновь закашлял. Я же вздрогнула, едва удержавшись от болезненного вскрика, и поймала себя на желании оторвать красноволосому хвост, крылья, голову и как-нибудь нехорошо поглумиться над трупом. Менгереля мне было жалко до слёз, и совсем не из-за унылых перспектив и того факта, что он на данный момент — единственная моя защита; об этом я, честно говоря, даже не подумала.

Мне просто было за него больно. Потому что он в отличие от этого крылатого урода был хорошим, весёлым, умным и очень человечным.

- Лун, ты можешь убить меня, но это ничего не изменит.

- Зато избавлю мир от очередного убожества, - отмахнулся красноволосый. А потом вдруг вскинул голову и встретился со мной взглядом. - А, смотри-ка, твоя смертная шлюха очнулась!

- Не трогай её, - тихо проговорил Гер. - Девочка ничего не решает и ни на что не влияет. Убей меня, тебе за это ничего не будет, а её — отпусти.

Прозвучало довольно дико даже на мой взгляд, - по-моему, Менгерель был не в том положении, чтобы ставить условия, - а Лун так вовсе искренне расхохотался.

- А иначе что? Слу-ушай, - издевательски протянул он, поднимаясь на ноги. - А я ведь знаю, почему ты её защищаешь! Ну, старик; у тебя никогда не было вкуса. Ладно, трахнуть пару раз, пока свеженькая, я ещё понимаю. А ты же никак на неё запал, а? Нет, я знал, что ты ничтожество, но до такой степени! Спорим, я её качественней отымею? Эх, жалко, ты калека убогий, посмотреть не сможешь. Но хоть послушаешь! - он лениво и неторопливо двинулся в мою сторону.

- Лун, предупреждаю в последний раз, не трогай девчонку, - тихо проговорил Менгерель, не шевелясь.

- Трону, ещё как трону! Хорошо потрогаю, даже на вкус попробую; она так сладко пахнет, - он выразительно облизнулся.

- Лутан, ульте, - еле слышно выдохнул Гер, а красноволосый в ответ вдруг конвульсивно дёрнулся и, закатив глаза, как подкошенный рухнул на пол. Повисла звонкая неподвижная тишина. Оба демона лежали, не шевелясь, а я двинуться попросту боялась. Да и куда мне двигаться, в клетке без дверей?

Вновь закашлявшись, Менгерель приподнялся на дрожащих руках, сел, обеими руками ощупывая виски и морщась.

- Зоя? - позвал он и опять закашлялся.

- Я здесь, - получилось отчего-то очень тихо и сипло.

Подниматься на ноги мужчина не стал, и до моей клетки добрался едва ли не ползком. Опять сел, привалившись к ней спиной, кашляя и кривясь от боли.

- С-скотина, четыре ребра сломал, - пробормотал он. С трудом полуобернулся, уцепился одной рукой за прутья клетки, прижимаясь к решётке плечом и щекой. Вблизи демон выглядел ещё хуже, чем издалека; весь в ссадинах и кровоподтёках, очень контрастно выделяющихся на светлой коже. Из дырки на виске тонкой струйкой сочилась кровь. От жалости на глаза навернулись слёзы

Очень захотелось его обнять, осторожно погладить по слипшимся от крови волосам, губами...

Так, стоп. Это уже точно не моя мысль, это нервное! Просто обнять и успокоить, как упавшего и ударившегося ребёнка.