- Ну вот, теперь я чувствую, что мы не зря бомбим! - радовалась Руфа.

Однако настоящее боевое крещение девушки полу­чили под Таганрогом, где стояли десятки зенитных и прожекторных установок. Зенитки стреляли не пере­ставая. Разрывы снарядов оглушали сухим треском, самолет дрожал, пахло гарью...(30)

После этого вылета Ира сказала:

- Теперь ты должна просто прыгать от счастья. Нас ведь по-настоящему окрестили...

В июле 1942 года гитлеровцы прорвали оборону со­ветских частей на реке Миус и двинулись в наступле­ние. Нашим войскам пришлось отходить.

Отступая, полк не прекращал боевой работы. Днем обычно перелетали на новое место, быстро, на ходу по­дыскивая пригодные площадки, а ночью летали бом­бить наступающего врага, его войска и технику на пере­правах через Дон, на дорогах.(31)

Путь отступления лежал от Ростова через Сальские степи к предгорьям  Кавказа. В широких просторах Сальских степей действовали немецкие танки, и дваж­ды по тревоге девушкам приходилось садиться в само­леты и спешно покидать свои летные площадки, спа­саясь от танков.

В первые дни боев погибли командир эскадрильи Люба Ольховская и штурман эскадрильи Вера Тара­сова. В полку были произведены некоторые перемеще­ния людей по должности, и Руфу назначили летать с другой летчицей - Ольгой Санфировой. Руфа стала штурманом звена, а Ольга заместителем командира эскадрильи.

Ольга, или, как все ее звали, Леля, была старше Руфы лет на пять. Темноволосая, с мягкими карими глазами и еле заметной улыбкой, таившейся в уголках рта, она казалась очень женственной. Однако характер у нее был решительный. Руфу немного пугала сдержан­ность, даже замкнутость Новой летчицы, и долго меж­ду ними не могли установиться дружеские отношения. Несмотря на то что им все время приходилось быть вместе, Лелябольше дружила с Тосей, своим меха­ником.

К Руфе Леля относилась как к девочке, которая мало смыслит в авиации. Сама она уже имела стаж летной работы, и, видимо, ей нелегко было привыкнуть к тому, что в полете она должна слушаться Руфу, сво­его штурмана, которая начала летать только недавно. Да и Руфа чувствовала себя перед Лелей девчонкой и злилась на себя за это. Хотя в общем Леля чем-то нравилась ей. Наверное, своей смелостью, независи­мостью.

Стояло жаркое лето. По дорогам шли отступающие войска, ехали повозки, машины. Сухая пыль висела в воздухе, не оседая.(32)

Руфа похудела, осу­нулась. Спать прихо­дилось мало: ночью летали бомбить, а днем перебазировались, от­ступая все дальше и дальше на юг. Она все ждала, что кончится отступление... Должно же оно кончиться! Но поток отступающих войск продолжал ка­титься.

Степи, степи... Ста­ницы, хутора, конеза­воды...

Наконец, последний перелет - к Тереку и дальше к городу Гроз­ному.

На новое место Ле­ля и Руфа вылетели уже под вечер. Еще светило солнце. Марш­рут лежал к поселку Эльхотово на Тереке. Пока они летели, солнце зашло. Кавказские горы, которые Руфа видела далеко на горизонте, приблизились. По мере того как самолет подлетал к ним, они вырастали, стано­вились все выше, выше, и, наконец, превратились в огромную высокую стену с острыми пиками скалистых вершин. Вершины гор еще были освещены косыми лу­чами солнца, а внизу уже лежал мрак.

Руфа впервые видела горы. Настоящие большие горы. Да и Леле не приходилось их видеть. Маленький ПО-2, который летел сначала на бреющем,(33) испугавшись высокой стены, выросшей впереди, стал забирать­ся выше и выше, хотя надобности в этом не было: по­селок Эльхотово лежал у подножия небольшого хребта, который расступался в этом месте, чтобы пропустить бурлящий Терек.

- У нас уже восемьсот метров,- напомнила Руфа летчице.

Леля кивнула.

- Может быть, спустимся?

Та снова кивнула и, сбавив обороты мотора, пере­шла на планирование.

Внизу земля совсем потеряла краски, и казалось, что все мелкие речушки, и небольшие хребты, и до­лины затянуло туманом. Руфа внимательно разгляды­вала землю, но никак не могла найти Эльхотово. Тем­нота наступила быстро, как это всегда бывает на юге.

- Я не вижу нашей точки,- виновато сказала она.

     Леля промолчала. Она не следила за ориентиров­кой, рассчитывая, что маршрут простой и Эльхотово нетрудно будет найти. Но горы... они помешали.

- Посмотри внимательней,- сказала Леля Руфе.

     Руфа изо всех сил пыталась разобрать, где они сей­час летят, но ничего не получалось. Невысокого хреб­та, который пересекал маршрут, не было. А может быть, они пролетели над ним на большой высоте, не за­метив его. Теперь самолет летел на высоте сто метров. Внизу проплывали ровные площадки, небольшие насе­ленные пункты. Впереди высились огромные горы.

     - Давай свернем на восток. Терек, наверное, остался слева...

     Молча Леля продолжала лететь, ничего не отвечая, но и не сворачивая.

     - Может быть, лучше вернуться? – нерешительно предложила Руфа.(34)

Она не знала, как говорить с ней, с этой Лелей, ко­торая все делала по-своему. Нет, она совсем не призна­вала Руфу как штурмана.   .

- Будем садиться!- неожиданно сказала Леля. Она словно хотела подчеркнуть, что никаких дис­куссий быть не может и что Руфино мнение ее не инте­ресует.

- Куда садиться? - все-таки спросила Руфа. Леля уже снижалась на ровную площадку. Когда

самолет остановился, она выключила мотор, выпрыг­нула на траву и, не глядя на Руфу, произнесла:

      - Завтра утром найдем свою точку. Переночуем здесь. В самолете.

Сидя в кабине, Руфа думала и думала. Спать она не могла. Ей было обидно, но она старалась сдержать себя, старалась доказать самой себе, что неправа. Да, она еще молодой штурман, и нет у нее большого опыта. И, конечно, Леля чувствует это на каждом шагу. Зна­чит, она должна делом доказать Леле, что с ней нужно считаться. Делом!

Утром они легко нашли Эльхотово.

В предгорьях Кавказа гитлеровцы были останов­лены. Как ни стремились они прорваться дальше на юг, к нефтяным районам Грозного и Баку, им это не удалось.

Неподалеку от Грозного, в небольшой зеленой ста­нице Ассиновской, полк простоял почти полгода. От­сюда ПО-2 летали бомбить врага в районе Терека, под Моздоком, Прохладным, Ардоном, Малгобеком.

Иногда гитлеровцы бомбили нефтехранилища в Грозном, и тогда долину, в которой находились ста­ница и летная площадка, заволакивало густым дымом. Горела нефть. (35)

Летать ночью в горах, где погода меняется вне­запно, было сложно. Глубокой осенью здесь, на Север­ном Кавказе, обычным явлением были частые туманы, которые неожиданно закрывали весь район полетов, низкая облачность, дожди.

Несмотря на сложные условия, полк работал каж­дую ночь. Если с вечера погода не позволяла летать, экипажи ждали на аэродроме, пока рассеются густые тучи или прекратится дождь. Девушки бомбили вра­жеские передовые позиции, переправы через Терек, склады с боеприпасами и горючим, огневые точки...

Шли месяцы. Летчики и штурманы приобретали боевой опыт. Руфа зарекомендовала себя как штурман­-снайпер. Она бомбила с большой точностью, под об­стрелом и вообще в трудных ситуациях вела себя му­жественно. Постепенно Леля привыкла к своему штур­ману, и теперь, когда Руфу забирали у нее, назначая лететь с другим летчиком, она была недовольна.

После одного особенно сложного полета Руфа стала пользоваться полным доверием у Лели.

OH~ получили задание бомбить немецкую технику в укрепленном районе под Моздоком. Над аэродро­мом - обыкновенной ровной площадкой у подножия горного хребта - светили звезды, и погода обещала быть устойчивой. Но уже за горным хребтом навстречу самолету стали попадаться полосы облачности. Облака плыли низко, на высоте не более трехсот метров.

Цель оказалась закрытой облаками. Руфа сказала:

- Подождем несколько минут. Облака пройдут...

Леля стала в вираж. Самолет кружился в районе цели, пока она не открылась. И тут же внизу зажглись прожекторы, в небо потянулись длинные пулеметные трассы. Леля убрала газ, чтобы приглушить звук мо­тора. Широкие лучи качались в поисках самолета.