побить. Ему не удалось стукнуть меня, потому что мимо проходил математик, и я не думаю, что удар Феликса пошел бы на пользу моей голове.

- Это было так давно.

- И что с того? У него все такой же взгляд психопата.

Эстер удрученно качает головой. Девушке не нравится, что ее друг говорит так о парне, который сегодня вечером назначил ей свидание. Может, это ревность? Да нет, вряд ли. У него и с Альбой, вроде, все отлично, и он, похоже, окончательно позабыл о своих чувствах к ней, так что Бруно не имеет права ревновать ее к кому бы то ни было.

- Послушай, а не этот ли чувак посылает тебе в твиттер анонимки, а? – внезапно осеняет Мери.

- Знаешь, мне это даже в голову не приходило, но вполне может быть, – допускает Бруно. – Возможно, он мстит мне за ту шахматную партию.

- Да быть того не может, – с горячностью утверждает Эстер.

- Почему?

- Потому что я не думаю, что парень, который всю жизнь проводит за учебой, теряет время на подобную чушь из-за какой-то глупой шахматной партии тысячелетней давности.

- Я же тебе говорю, что Феликс ужасно это воспринял. Он едва не ударил меня.

- Ну и что? Какая разница? Это не Феликс посылает тебе эти тупые записочки.

- Понять не могу, что ты так его защищаешь.

- Я не защищаю, я только знаю, что это не он, Бруно.

- У тебя есть тому доказательства?

- Насколько я понимаю, прежде чем обвинять кого-то, нужны доказательства его вины. У тебя они есть?

В ответ Бруно лишь мотает головой. Ведь и в самом деле у них с Феликсом не было никаких стычек, кроме той дурацкой партии, когда он смухлевал. Выходит, его бесит то, что Эстер связалась с этим заучкой?

- Не то, чтобы мне не нравился Феликс, – встревает Мери, – но я всегда смотрела на него как на инопланетянина из другой галактики, живущего в своем мирке и полагающего, что мы живем в каком-то мире, который гораздо ниже, чем его.

- Я тоже думала, что Феликс высокомерный, пока не узнала его лучше.

- А ты не спрашивала Феликса, как ему удается всегда получать отличные отметки? – живо интересуется Вал, продолжая обнимать букет роз.

- Он гробит себя на этой учебе, каждый день и по многу часов. Вот его единственный секрет.

- Думается мне, есть у него какая-то хитрость, чтобы всегда получать самую высокую в классе оценку.

- Не всегда, – поправляет Валерию Бруно. – Был, по меньшей мере, один экзамен, на котором я получил оценку выше, чем у него.

- И что за экзамен?

- По математике за прошлый триместр. Я получил 9,1 а он 8,8.

- Вот и еще одна причина угрожать тебе анонимками, – с улыбкой замечает Мери.

Эстер снова качает головой. Она не согласна, хотя должна признать, что причина, по которой Феликс может ненавидеть ее друга, заключена не только в том быльем поросшем случае, но и в недавнем экзамене. Учитывая соперничество ребят, ее не удивило бы, что Феликс был уязвлен, не получив на этом экзамене высший балл, и, более того, сдав его хуже, чем Бруно Коррадини.

- Нет-нет, это, точно, не он.

- Но мог бы быть и он, не будь упертой.

- Я не упертая, Бруно, просто Феликс не стал бы заниматься подобными делами по столь мизерным причинам.

- А по мне так он подозреваемый номер один. Черт, и как я не понял этого раньше?!

Это бездоказательное обвинение сильно беспокоит Эстер, и девушка предпочитает больше не говорить на эту тему, тем более что она уже дошла до места, где ей придется распрощаться с остальными.

- Ладно, ребята, мне сюда.

- Эй, куда это ты?

- Мне нужно… навестить одну приятельницу родителей. Она сейчас в больнице, – отвечает Эстер, вопросительно глядя на Мери, которая утвердительно кивает головой.

- Послушай, тебе не нужно врать нам, если ты хочешь пойти к своему новому дружку. В этом нет ничего такого. – Бруно начинает злиться не на шутку. С чего бы это?

- Э-эй, парень, брось. Эстер может встречаться, с кем пожелает, – строго отчитывает друга Рыжик.

- Я пошутил, но, вообще-то, я против того, чтобы Нахера присоединился к нашей компании.

- Успокойся, Бруно, мне это даже в голову не пришло.

- На твоем месте, я бы пригляделся к этому парню. Держи с ним ухо востро!

- Спасибо за совет, Бруно. Я приму его к сведению.

Девушка торопливо прощается с друзьями. Она взволнованна и весьма опечалена. Взбрело же

Бруно в голову такое! С чего бы это? Конечно, Феликс очень странный парень, и она не так хорошо его знает, но он вряд ли был способен на подобные поступки.

В любом случае, все это очень странно. Шахматная партия, и этот экзамен… Наверняка это просто

совпадение. Если все дело только в этом, то глупо думать, что занятый делами под завязку Феликс станет тратить свое драгоценное время на подобную чушь.

Эстер идет навестить Палому, и по дороге в больницу размышляет, не видела и не слышала ли она,

будучи с Феликсом, что-нибудь такое, что связывало бы его с анонимками.

А что, если спросить его напрямую? Это было бы равносильно тому, что она сомневается в нем и

обвиняет в чем-то, не имея ни единого тому доказательства. Паршивое было бы начало.

Что и как делать, она решит вечером на свидании с Феликсом, а сейчас у нее другое важное

поручение.

Эстер заходит в больницу и идет в регистратуру.

- Что вы хотите? – спрашивает светловолосая регистратоша у Эстер после нескольких минут

ожидания.

- Добрый день. Я пришла навестить Палому Видаль из палаты 127. Я могу подняться к ней?

Женщина ищет что-то по компьютеру, сверяя только что названные Эстер цифры. Кажется, ее

беспокоит заданный вопрос; об этом красноречиво свидетельствует неприветливое выражение ее лица.

- Палому Видаль выписали из больницы сегодня утром.

- Она не в больнице?

- Я вам только что сказала, что ее выписали.

- Хорошо… Спасибо.

Развернувшись, Эстер быстро выходит из здания. Что же могло случиться? Хотя она рада, что

Палома уже не в больнице. Бедняжка, ей, должно быть, так плохо. Возможно, родители заперли ее в комнате, и теперь она сидит там, не имея возможности пользоваться телефоном и интернетом только потому, что она лесбиянка. Такие вещи все еще случаются в нашем мире, и это жутко бесит Эстер.

- Привет, Мери! У меня хорошие и плохие новости для тебя, – сообщает Эстер, придя домой и

позвонив подруге.

- Что случилось?

- Палому выписали из больницы.

- Вот здóрово! Надеюсь, она полностью поправилась.

- Да, но теперь тебе будет очень трудно поговорить с ней, и я не думаю, что смогу сделать что-то

еще.

Это – плохая новость. Мария думает так же, как Эстер. Добраться до Паломы – будет

невыполнимой миссией.

- Не беспокойся, Эстер. Огромное спасибо за помощь.

- Не за что. Надеюсь, очень скоро ты сможешь поговорить с Паломой, и все утрясется. Вы –

отличная пара.

- Я тоже надеюсь, что родители Паломы сдадутся и разрешат мне снова встречаться с ней. – В

голосе Марии слышны отчаяние и безнадежность. Девушка находится в сложном положении, и эта неопределенность причиняет ей боль.

- Если будут какие-то новости, позвони или напиши мне.

- Обязательно. Еще раз спасибо тебе, Эстер.

- Не за что, – отвечает Эстер, прежде чем попрощаться и повесить трубку. Однако ей хочется знать

мнение подруги насчет одного вопроса… – Послушай, Мери, что ты думаешь по поводу прежнего? Ты действительно считаешь, что за анонимками Бруно может стоять Феликс?

- Не знаю. Ты знаешь Феликса лучше меня. Я только прошу тебя быть осторожной и не исключать

эту возможность только потому, что тебе нравится этот парень. Если Нахера причастен к анонимкам, то рано или поздно он совершит ошибку, и ты сможешь узнать об этом раньше всех.

Глава 41

Две девушки подходят к двери подъезда. В свете последних событий каждой из них есть над чем призадуматься. Валерия мечется между Раулем и Сесаром, не зная, что ей делать, а Мери предстоит разговор с родителями по поводу ее нетрадиционной ориентации и связи с Паломой, с которой теперь ей не разрешает видеться мать вышеозначенной Паломы.