- Мария, ты в порядке? – спрашивает мать, стоя снаружи. Она переживает за дочь, которая

закрылась в туалете и провела там больше десяти минут.

Рыжулька вытирает слезы и споласкивает лицо холодной водой. Ей плохо, и то ли еще будет. Она

должна действовать. Она не может сдаться с самого начала, наоборот. Они с Паломой любят друг друга, как бы ее родители не рисовали все в черном цвете, и как бы ни были больны родители Паломы. Они должны преодолеть или сломать все преграды, мешающие им.

Девушка выходит из туалета, но не садится за стол. Она решительно прощается с родителями и

выбегает из ресторанчика. Сначала родители пытаются пойти за ней, но уже слишком поздно. Мери должна встретиться с Паломой и поговорить с ней. Она влюблена, и ее любовь сильнее принуждений и угроз.

Глава 42

Ребята заходят в Pans & Company, и к ним быстро подходит очень красивая девушка в очках и с собранными в высокий хвост волосами. Альба заказывает сэндвич с омлетом, а Бруно – с ветчиной и сыром бри, а также две кока-колы. Парочка поднимается по лестнице и садится за столик у окна. Оба понимают, что должны поговорить о вчерашнем, но сейчас у парня продолжает крутиться в голове совсем другой вопрос. [прим:Pans & Company – сеть кафе быстрого обслуживания, в которых продается выпечка и сэндвичи]

- Я уверен, что это тот самый чувак.

- О чем ты? О тех твитах?

- Да. Как я раньше не допер, что они могли иметь отношение к Нахере?

- Скорее всего, это не он.

Альба отпивает колу и пристально смотрит на парня. Его утреннее радостное оживление длилось не слишком долго. Бруно сразу скис и стал раздражительным, едва узнал об Эстер и этом парне.

- Как пить дать – он, это же ясно! Руку на отсечение даю.

- Очень странно, чтобы кто-то хотел доставать тебя и бесить только из-за экзамена и шахматной партии.

- Возможно, он меня ненавидит.

- Неужели он тебя ненавидит только из-за того, что на экзамене ты получил более высокую оценку, чем он? Или за то, что ты смухлевал, играя с ним в шахматы, когда вам было по тринадцать лет?.. Даже не знаю.

- Этот тип – того, очень странный. Он всегда ходит один, никогда ни с кем не разговаривает, и единственное, о чем он думает – как, получив одну хорошую оценку, тут же получить еще одну не хуже.

- Бруно, но ты же раньше тоже всегда ходил один.

- Верно, но я никого не избегал, это меня делали изгоем, а Нахера сам всех избегает.

- Ладно, но теперь он не один. У него есть Эстер.

Вот именно это и тревожит парня, причем, очень сильно. Его просто бесит, что Эстер хочет встречаться с ним. И что она в нем нашла? Он же не писаный красавчик. Нет, этих девчонок не понять, и уж тем более Эстер.

- Надеюсь, он будет лишь проходным. Этот тип не для нее.

- Почему ты так говоришь?

- Потому что Эстер заслуживает кого-нибудь получше.

- Ей самой решать, с кем быть. Дай ей встречаться с тем, с кем она хочет. Если этот парень нравится Эстер, значит он, должно быть, не такой плохой.

- Позволь тебе напомнить, что этот парень угрожает мне в Твиттере.

- Бруно, ты не знаешь точно, он ли это, – сердито возражает Альба, устав переливать из пустого в порожнее. – Оставь уже этого Феликса Нахера, и давай поговорим о нас.

Он не может позабыть о том, что кое-кто старается насолить ему, сделать горькой его жизнь, и в довершение всех бед станет встречаться с девушкой, которую он любил. Однако Альба права. Если она встретила его у школы, чтобы побыть с ним и вместе пообедать, то сделала это для того, чтобы поговорить о них самих.

- Да-да, конечно. Извини.

- Проехали, – с улыбкой отвечает Альба. – Утром ты был такой радостный, и мне очень понравилось все, что ты сказал.

- Я сказал то, что чувствовал.

- А сейчас? Уже не чувствуешь?

Черт знает почему, но утренние мечты исчезли. Что с ним творится? Его настроение сродни американским горкам – что ни час, то перемены. Ясно одно – из-за этого Нахеры он ведет себя черт-те как, точнее, не из-за него, а из-за Эстер. Видеть их вместе, понимать, что он ей нравится, наблюдать, как она его защищает – все это повергает его в уныние, лишает надежды. Интересно, он испытывал бы то же самое, будь на месте Феликса другой? Быть может. Возможно, проблема не в этом ненавистном, опостылевшем заучке, а в тлеющих углях его чувств к Эстер. Ему нужно быть честным с Альбой.

- Я хочу кое-что тебе сказать.

Фраза прозвучала как “нам нужно поговорить”. Девушка кладет сэндвич на тарелку и внимательно смотрит на парня. У нее возникает ощущение того, что ей не очень понравятся объяснения Бруно.

- Говори, я слушаю.

- Мне кажется, что если я хочу полюбить тебя по-настоящему, я должен освободиться от прошлого.

- Что это значит?

- А то, что если я хочу влюбиться в тебя, то должен раз и навсегда забыть Эстер. – Все дрогнуло в душе парня, после того, как он признался в своих чувствах, сказав Альбе правду.

- Я знала, что Эстер тебе нравилась. Это было видно в твоих глазах, Бруно. Она и сейчас еще нравится тебе?

- Не то, чтобы она мне нравилась, я был в нее влюблен. Я и сейчас любил бы ее, если бы мы с тобой не начали встречаться, потому что в последнюю секунду Эстер отступила.

Бруно рассказывает Альбе, что произошло в тот мартовский день: как Эстер попросила его стать ее парнем, как они целовались, как она убежала, и как они оба, в конце концов, решили не быть парой, чтобы не рисковать своей дружбой. Бруно пришлось раскрыть их с Эстер большой секрет, чтобы его отношения с Альбой продвинулись вперед.

- Вы с Эстер целовались? Поверить не могу.

- Жаль, что я не сказал тебе этого раньше, но мне не хотелось причинять тебе боль.

- Это было накануне нашей встречи в кафе магазина “Централь”?

- Вот именно.

- Подумать только... Значит, ты говоришь, что начал встречаться со мной в тот самый день, как Эстер отказала тебе?

- Практически да.

- Выходит, ты использовал меня, чтобы забыть ее. Ты воспользовался мной, потому что нравился мне. На что ты рассчитывал? Хотел заставить ее ревновать?

- Ты мне тоже нравилась, Альба, иначе я не стал бы встречаться с тобой.

Подцепив на вилку картофелину, девушка принимается яростно ее жевать. Сейчас в душе Альбы смешались самые разные чувства, но самое главное из них – ярость и гнев, потому что она чувствует себя обманутой.

- Ты, правда, нравился мне, – с горячностью отвечает Альба. – Я подозревала, что между вами могло что-то быть, и потому накануне два раза спросила Эстер, не помешаю ли вам, попросив тебя встречаться со мной. Она все отрицала и сказала, что вы только друзья.

- Я ничего не знал об этом, но между нами на самом деле ничего не было. Мы были и остаемся славными друзьями.

- Но ты продолжаешь любить ее, Бруно.

Бруно колеблется, прежде чем ответить, и эти несколько секунд сомнений причиняют Альбе гораздо бóльшую боль, чем сам ответ.

- Не знаю, – признается он, вздыхая, – но я намереваюсь полюбить тебя, в смысле, постараться влюбиться и дать шанс нашим отношениям. Ты, правда, мне нравишься, поэтому я и должен был рассказать тебе о том, что было два месяца назад.

Альба очень серьезна, но она не станет плакать. Во всяком случае, не собирается. Слишком много слез было пролито вчера. Она предполагала, что после сегодняшнего разговора, может случиться нечто подобное, и настроилась на то, чтобы казаться сильной. Альба берет свой сэндвич с омлетом и впивается в него зубами, отгрызая изрядный кусок. Она смотрит в окно, думая, что для их отношений этот разговор – к лучшему.

- Вчера я сказала тебе, что человек не выбирает, в кого ему влюбляться, и не может вынудить другого человека убраться вон из сердца.

- Это правда, но когда вчера ты, вся в слезах, убежала в ванную, я так распсиховался. Даже больше, чем если бы любил тебя.