Положив руку на плечо Эриенн, Стюарт опрокинул ее на спину, и она замерла от медленного движения его языка по нежной выпуклости ее груди, вызывающего дрожь по всему телу. Он целовал ее все ниже, лаская талию и живот и оставляя за собою обжигающий след, грозящий испепелить ее. Эриенн сгорала от желания и страсти, когда Стюарт поднялся над нею в темноте. Открыв лоно, она с готовностью приняла его тяжесть и тихонько вскрикнула, ощутив проникновение горячей плоти. Ее руки скользнули по плечам Стюарта и нащупали шрам, который помог ей выбросить из головы лицо Кристофера. Затем завораживающие движения чресел Стюарта стали ласкать Эриенн, сначала медленно, вонзая и вынимая обжигающий клинок, пока не превратились в сладостную, исступленную пытку. В ответном порыве блаженства она изогнула свои бедра и лишь только протянула руки вниз к крепким, движущимся ягодицам, как перед ней снова возникли серо-зеленые глаза. В ее сознании эти сияющие глаза блистали победоносно, но Эриенн уже утратила власть над собою, и в этот момент ей было все равно, чей образ мысленно встает перед ней во тьме.

В нежном томлении остывающей страсти Эриенн уютно устроилась возле теплого большого мужского тела. Он лежал на боку, повернувшись к ней лицом и подтянув одно колено, а правую ногу вытянув вдоль ее шелковистых икр, переброшенных через его бедра. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было приглушенное тиканье часов, доносившееся издалека. Тяжелый занавес не пропускал ни малейшего отблеска света, создавая для них интимный мрак. Но даже в этой темноте Эриенн преследовали едва различимые и мимолетные видения точеного профиля и теплого взора серо-зеленых глаз.

— Вы пили, — промолвила Эриенн нежно.

— Да, — ответил он скрипучим шепотом и поцеловал ее в бровь. — Боюсь, я совершенно опьянел от страсти к вам.

Эриенн улыбнулась в темноте:

— У вашей страсти крепкий запах спиртного.

— Мою печаль не зальешь бокалом вина. Напиток лишь обострил желание.

— Отчего же вы не вернулись домой? Я ждала вас.

Он ответил с тихой усмешкой:

— Да, вернуться к вам при свете дня было бы поистине катастрофой. Известно ли вам, мадам, насколько вы соблазнительны?

— Я не понимаю, — недоуменно ответила Эриенн.

— Я попал в капкан тьмы, Эриенн. Я могу приходить к вам, лишь когда ночь скрывает мое лицо, и все же во мне растет желание обнять вас при свете солнца, когда я мог бы видеть вас раскрасневшейся и разгоряченной от страсти. Необходимость быть ночным зверем превратилась для меня в ад.

Уже гораздо позднее Эриенн проснулась от непривычного ощущения, что лорд Сэкстон лежит в ее постели рядом с ней. По глубокому, ровному дыханию она убедилась, что муж спит, и легко, как пушинка, парящая в воздухе, скользнула рукою по его телу, дотянулась до бедра и, очень осторожно опустившись ниже, замерла, почувствовав вздутый гладкий рубец, похожий на шрам после ожога. Насколько далеко тянется этот рубец, Эриенн не представляла, однако пережитое ощущение заставило ее прекратить обследование. Чуть передернувшись, она убрала руку и подумала, сможет ли она когда-нибудь полностью избавиться от своего малодушия.

По истечении недели после большого бала богато украшенный экипаж лорда Тэлбота подъехал к усадьбе Сэкстонов. Два лакея в ливреях спрыгнули на землю, и пока один из них бросился, чтобы придержать лошадей, второй, прежде чем открыть дверь кареты, спешно подставил под нее ступеньки. Показавшаяся нога в башмаке с золотой пряжкой осторожно нащупала ступень, после чего показалась и фигура лорда Тэлбота в парчовом одеянии. Ступив на землю, он надменно осмотрелся и поправил свой не менее роскошный плащ движением плеч. Лакей поспешил вперед, чтобы ударить колотушкой в двери, а его светлость, брезгливо выбирая, куда наступить, двинулся к воротам башни, изящно неся в руке, затянутой перчаткой, завернутый в шелк пакет.

Вышедшему на стук Пейну было коротко объявлено о прибытии его светлости. Дворецкий бесстрастно принял это известие и действовал в обычной для него достойной манере. Приняв перчатки, треуголку и тяжелый плащ, он проводил лорда Тэлбота в большой зал, где попросил подождать, пока он сообщит хозяину о визите.

Несмотря на то, что усадьба Сэкстонов была значительно менее импозантна, чем дом лорда Тэлбота, она явно обнаруживала признаки древности и традиций. Высокие своды, отделанные грубой резьбой, гобелены, свисающие со стен, покрытых штукатуркой и обшитых деревом, навевали мысли о том времени, когда на этой земле царили законы рыцарства и чести. На фоне убранства этого зала великолепие наряда лорда Тэлбота резало глаз. И дом и одежда Тэлбота вполне соответствовали временам тридцатилетней давности, однако сейчас в этой усадьбе лорд в своем чрезмерно пышном костюме выглядел старомодно и претенциозно.

Пейн вернулся сопроводить Тэлбота в комнату за общим залом, где лорд Сэкстон с супругой принимали гостей. Продвижение по дому этого причудливо одетого джентльмена было отмечено резким стуком высоких каблуков. Дворецкий остановился перед ним, чтобы открыть дверь, затем отодвинулся в сторону, дав возможность гостю занять освободившееся место. Когда Тэлбот гордо прошествовал в комнату, человек в маске поднялся, и, хотя гость довольно долго выжидал, лорд Сэкстон не сделал и намека на какой-либо поклон или кивок своей высоко поднятой головою, заключенной в шлем. Эриенн сидела строго и неподвижно, как приказал ей супруг. Он объяснил ей, что по закону оба лорда равны, и не собирался поступаться своим положением. И вообще, если бы их личное богатство исчислялось богатством земель, как это часто и делалось, то вполне вероятно, что лорд Тэлбот оказался бы беднее.

Тэлбота задело упрямство хозяина, однако он сдержал свое раздражение, позволив себе лишь несколько нахмурить брови и слегка дернуть усом. С прямотою, характеризующей опытного дипломата, Тэлбот сразу перешел к делу, которое привело его в поместье:

— Я должен извиниться за нашу запоздалую встречу. Могу лишь сослаться на загруженность прочими делами и на отсутствие хорошей погоды.

Глухой, шепчущий голос ответил ему с не меньшей прямотою:

— Добро пожаловать в Сэкстон-холл. — Рука в перчатке указала на стоящее рядом кресло. — Не присядете ли рядом с нами возле камина?

Устраиваясь в предложенном кресле, Найджел Тэлбот остановил взгляд на Эриенн и значительно оживился от возможности полюбоваться такой пышной красотою.

— Рад вас видеть снова, леди, Сэкстон. Надеюсь, у вас все хорошо.

— Спасибо, все очень хорошо.

Отвечая на приветствие, Эриенн чопорно кивнула.

Взор Тэлбота надолго задержался на нежных округлостях ее груди, поднимающейся под декольте, и когда он наконец пришел в себя и перевел взгляд на хозяина усадьбы, то обнаружил, что тот смотрит на него в неестественной тишине, воцарившейся в комнате. Хотя на кожаной маске не было видно никаких эмоций человеческого лица, у лорда Тэлбота сложилось отчетливое впечатление, что он только что по глупости нарушил границу, переступать которую не следовало. После этого ему пришла в голову мысль: как удается этому янки сопровождать леди Сэкстон по всей округе, когда муж, казалось бы, настолько щепетилен в отношении ее.

— Я привез записки относительно собранной мною в ваше отсутствие арендной платы, — заявил лорд Тэлбот, вытаскивая книгу со счетами. — Конечно, вам следует понять, что нам пришлось вычесть некоторые расходы, и они составляют приличную сумму. Мы наняли несколько чиновников для охраны ваших земель и собственности, иначе весь дом растащили бы по камню, ну и к тому же не так уж много народу желает иметь по соседству предателей.

Лорд Сэкстон вздернул голову в маске и резко спросил дребезжащим голосом:

— Предателей? Что вы имеете в виду?

— Ну, всем же известно, что ваш отец продал свои привилегии Шотландии. Он ведь женился на дочери этого старого вождя… — Тэлбот помахал рукою, пытаясь вспомнить. — Как же ее звали? Это было так давно, что, боюсь, я забыл.