Раздался звонок в дверь, Пётр облегченно выдохнул в надежде, что парни вызвали милицию. Раздались голоса, но вскоре дверь захлопнулась, дежурившие в холле заглянули в кухню:

— Пацан какой-то дрель спрашивал — говорит, сосед.

— И где он? — рассердился Ушаков.

— Ушёл. Сказали, что дрели нет.

— Кто это был, знаешь? — Ушаков пнул Петра.

«Скорее всего, Глеб», — Пётр надеялся, что парни догадались вызвать милицию и не будут геройствовать и пытаться их выручить.

— Без понятия, у нас полдома ремонт делают, — соврал он.

— Чё ты мне уши полощешь! Лось, возьми Паштета, проверьте по дому, — кивнул Ушаков в сторону коридора и перевёл взгляд на Петра, а потом на Сашу. — Надо валить, Анюта со мной поедет, а этих грузите, по дороге скинем.

— Ты думаешь, тебя не найдут? — заговорил Пётр, нужно было как-то тянуть время.

— И не таких теряли, — обернулся на него Ушаков со злобной ухмылкой.

— В доме камеры. И это был не сосед, а капитан Фролов, значит, мои коллеги уже здесь, и тебе просто так не сойдет с рук убийство сотрудника спецслужб, — равнодушно и уверенно говорил Пётр, но блефовал.

— Ты о чём? — Ушаков нахмурился, но вида, что его это как-то зацепило, не подал.

— Я же ФСБшник, — ухмыльнулся Пётр, заметив, как озадачился Ушаков.

— Хватит мне горбатого лепить! — сжал челюсти он и скомандовал. — Грузите этих жмуриков!

Тут его прервал звонок сотового, Ушаков взял трубку и нахмурился:

— Сколько их? Как хотите — задержите хотя бы на пять минут. — Он нажал на отбой и перевел взгляд на Аню. — Анюта, ты же хочешь сохранить жизнь этих двоих, значит, будешь послушной девочкой. Мы с тобой сейчас по-тихому выходим. Косой, Леший, останетесь здесь, как сядем в машину — маякну, а если Анюта учудит, валите жмуриков и сами линяйте.

Двое бандитов остались и достали пистолеты, Ушаков взял Аню под руку и вывел за дверь.

Глеб с ребятами не находили себе места — Пётр им так и не позвонил.

— Что сидеть, надо идти и разбираться, — предлагал Ваня.

— Так, я вызываю ментов, — спустя пять минут не выдержал Глеб.

Он позвонил в милицию, приукрасив происходящее, сказал, что там не просто взлом, а чуть ли не убийство.

— Всё пошли! — Лёха достал бейсбольную биту.

— Я нож возьму, — предупредил Костик.

— Слушайте, ну ввалимся мы с битой к ним, и что? — озадачился Глеб. — Давайте так: я позвоню, прикинусь соседом, посмотрю, что да как, а вы стойте у лифта.

Парни собрались и по-тихому поднялись на этаж. Все, кроме Глеба спрятались в закутке в двух метрах от квартиры. Глеб попросил дрель, дружелюбно попытался завести разговор, но у него перед носом захлопнули дверь. Он успел увидеть двоих крепких мужиков в прихожей.

Глеб вернулся к ребятам в закуток обдумать план, но через минуту из квартиры кто-то вышел, и раздался бас:

— Куда он пошёл?

— Я не видел, может, с лестничной клетки глянуть?

— Давай вниз спустимся, у наших спросим: кто выходил — заходил.

Парни замерли, а Лёха поднял биту, но шаги стихали, они услышали удалявшийся голос, а потом открывающуюся дверь подъезда.

— Вроде ушли, что делать будем? — прошептал Лёха.

— Они меня пошли искать, — в тон ему ответил Глеб. — Значит, сейчас должны вернуться. Подождём.

Время тянулось мучительно долго, хоть прошло не больше пяти минут, но ребята нервничали от бездействия. Наконец дверь квартиры снова открылась, парни прислушались:

— Анюта, сейчас тихо проходим мимо мусоров, даже не смотри в их сторону! — раздался скрипучий голос. — Поняла? Хоть слово, и твои дружки — трупы.

— Только не убивай, Дим, пожалуйста, — дрожал женский голос.

— Смотря, как будешь себя вести.

Шаги приближались, парни переглядывались в полумраке, и вот перед лифтом появилась пара: мужчина вел под руку Аню.

— Привет, Ань! — Лёха всё это время держал наготове биту и, выйдя из закутка, сразу пустил в ход: с железным стуком ударил мужика по голове.

Тот, увидев их, резко потянулся было к поясу, но Лёха его вырубил раньше. Девушка облегченно выдохнула:

— Ребята, как же вы вовремя! — обрадовалась она и указала на лежавшего мужчину. — У него пистолет, нужно забрать. — Глеб опустился на корточки, обыскивая Ушакова, а Аня докладывала обстановку: — Там Саша с Петей, в квартире, на мушке, с ними двое, внизу менты и их задерживают ещё бойцы. Если Дима не перезвонит, Петю с Сашей застрелят, нужно что-то делать.

— Менты, значит, тут. А те, кто в квартире, знают про это? — спросил Лёха.

— Да, но те могут и не дойти. Дима попросил их задержать.

— Дверь открыта, — проверил и поделился Костик. — Пошли.

— Они же вооружены, — остановил его Ваня.

— У меня идея! Раз они знают, что приехали менты, можно попробовать их напугать. Пошли, но тихо, — Глеб вытащил пистолет у Ушакова и решительно двинулся к двери.

Едва приоткрыв дверь и зайдя в квартиру, громко объявил:

— Вы окружены! Сдавайтесь! Бросайте оружие! Руки за голову!

Когда Ушаков ушёл, Пётр попытался найти подход к головорезам:

— Мужики, сдавайтесь. Дом оцеплен, Ушаков дальше подъезда не уйдёт.

— Заткнись! — рявкнул один из них.

— Ваш шеф вас просто кинул. Ну пристрелите вы нас, вас всё равно повяжут, зачем отягощать, а за содействие пойдете по статье «хулиганство».

— Ты заткнешься или нет?! — снова возмутился головорез, но Пётр видел, что они нервничают, переглядываясь между собой.

В это время раздался короткий крик Глеба о том, что они окружены. Головорезы переглянулись.

— В ваших интересах прислушаться. Раз уже попались, не усугубляйте сопротивлением, — добавил Пётр.

И это сработало, бандиты положили пистолеты и шагнули к выходу, приподняв руки. Глеб пнул оружие подальше, командно продолжив:

— На пол! Мордой вниз!

Те не стали спорить и улеглись. В кухню ввалились все, кроме Лёхи, и освободили Сашу и Петра.

— Спасибо, пацаны! А где Ушаков? — заметив Аню, спросил Пётр.

— Его Лёха вырубил, в коридоре валяется, Лёха его сторожит, — пояснил Глеб.

Пётр разминал затекшие кисти, которых он почти не чувствовал: пальцы побелели и неприятно покалывали. Всё тело ныло от побоев. Он бросил взгляд на Саню — тот тоже приходил в себя.

— А менты где?

— Внизу ещё, — Глеб достал телефон. — Нужно звать, — и снова позвонил в милицию, спрашивая, когда же прибудет наряд.

— Петь, может, тебе, скорую вызвать? Выглядишь хреново, — смотрел на него Ваня.

— Давай сдадим этих товарищей кому надо, а потом подумаю, — у Петра болело тело, лицо, а после удара в грудь, он дышал с трудом и не отказался бы медицинской помощи.

Милиция поднялась в этот раз быстро, но в компании Володи и ещё одного головореза, правда те, заметив в холле Ушакова без сознания, по-быстрому ретировались. Составление протокола, освидетельствование для Петра прошли как в тумане — он отвечал на вопросы на автомате. Кто-то вызвал скорую, и его забрали на больницу. В итоге два сломанных ребра, отбитые почки и многочисленные гематомы на лице, но неприятности на этом не закончились.

51

Допрашивали участников дела по отдельности. Всю команду временно отстранили от работы, ведь замешаны оказались почти все, и из-за этого военные ведомства тоже начали проводить какие-то свои проверки. Петру было безразлично, его донимали сломанные ребра, поэтому допросы лишь раздражали, отвечал он вяло и неохотно.

Спустя пару дней им заинтересовались уже другие люди и по другому поводу, говорили не о деле Ушакова, а только о самом Петре, о работе в Америке, о его чертежах. В тот день его не отпустили, влепили обвинение в шпионаже и посадили в камеру.

Пётр был спокоен: что они могли накопать? — кроме его чертежей и расчетов, которые он объяснил учебой, и дипломный руководитель это мог подтвердить. Но на следующий день перед ним положили нетбук с военной базы, который он незаконно пронёс, чтобы общаться с Юлей, и никто не верил, что целью были лишь разговоры с девушкой. А то, что Пётр завёл на её имя счёт, положив на него крупную сумму, бросило на Юлю ещё больше подозрений. Да еще и ее поездка во Францию…

Допросы выводили Петра из себя: он в который раз говорил одно и то же, но словно в пустоту, ему не верили и снова отправляли в камеру. Однако до суда дело не дошло, и спустя несколько дней его отпустили.

Пётр вернулся домой разбитый, казалось, что эти допросы вытащили наружу не только его подноготную, но и душу вывернули наизнанку. Ему было настолько всё равно, на всё плевать, что он чувствовал себя полумервым.

Когда уходил, ему вернули все вещи: ноутбук и нетбук в базы, телефон, чертежи, — и мужчина облегчённо вздохнул, радуясь, что всё закончилось, но, открыв телефон, обнаружил там порядка пятидесяти пропущенных звонков от Юли, от родителей, от Кати, от бывших сослуживцев, от коллег из авиакомпании, от знакомых конструкторов с завода. «Вот им заняться нечем было, до всех докопались!» — разозлился он, предчувствую утомительные объяснения с каждым.

От Юли было несколько растревоженных смсок:

«Петя, что с тобой произошло?! Про тебя спрашивают из милиции. Я боюсь. Ответь мне, пожалуйста».

«Петя, у тебя всё нормально? Почему ты не отвечаешь?»

«Петя, ответь мне, пожалуйста, я очень волнуюсь».

«Что ты натворил?! Где ты?»

«Ответь мне, ради бога, что случилось?»

«Петь, они нашли меня в университете, пригласили на допрос. Мне страшно. Ответь мне, любимый».

«Они наконец-то оставили меня в покое, а я оставляю в покое тебя».

Последняя смс была пару дней назад, и Петру стало не по себе: в её сообщениях он чувствовал тревогу, и не хотел бы, чтобы хоть кто-то мучил или тревожил девушку.

В Skype от Юли висело не меньше вызовов, многие по содержанию были очень похожи на смски, но иногда проскальзывали и такие, которые цепляли за живое, бередили чувства:

Ю: Петя, я очень за тебя волнуюсь, прости меня, пожалуйста.

Ю: Петя, если ты мне не скажешь, что случилось, я сама найду тебя. Я ужасно скучаю. Ты нужен мне. Куда же ты пропал?