Ю: Я понимаю, что ты до сих пор злишься и не хочешь со мной общаться, но знай, что ты мне очень дорог.

Ю: Петя, я не сплю три дня, схожу с ума от твоего молчания. Я не могу без тебя.

Он ответил девушке в Skype:

П: Юля, не волнуйся. Спасибо за помощь. У меня уже всё хорошо, но временно был без связи. Я дома. Всё нормально. Прости, что стал причиной твоих беспокойств.

Он понимал, что сообщение получилось сухое, без эмоций, но по-другому не мог. Пётр так долго строил внутри себя стену, чтобы оградиться от чувств к Юле, что это уже вошло в привычку, и даже её волнение не сломило барьер отчужденности.

Юля ответила.

Ю: Петя, слава Богу, ты жив. Я тут места себе не находила от твоего молчания. Что случилось? Где ты был?

П: Это долгая история. Не для Skype. Сейчас всё хорошо, не беспокойся.

Ю: Может, созвонимся? Я так хочу с тобой поговорить.

П: Я этого не хочу. Прости.

Ю: Рада, что ты жив и здоров, это самое главное для меня!

Пётр обзванивал всех: родителей, Катю, друзей, коллег, всех поблагодарил и попросил прощение за доставленные из-за него неудобства.

Мужчина привёл себя в порядок: искупался, побрился, — и почувствовал себя человеком. Зашёл на кухню: за столом в обнимку сидели Саша с Аней, спокойно разговаривали и пили чай. Пётр улыбнулся идиллической картине.

— Ты похудел, — отметила Аня.

— Странно, — усмехнулся он. — Кормили-то меня на убой. — Пётр обвёл кухню взглядом, остановил взгляд на парочке. — Мне кажется, вам давно пора жить отдельно.

И вдруг понял, как Саша с Аней стали ему дороги, после пережитого он с каким-то трепетом стал относиться к тем, кто рядом. Что-то перемкнуло в голове, как звук снятого предохранителя возле виска: Саша с Аней, ребята из его команды давно стали его семьёй, он в любой момент мог на них положиться, но не хотел, ведь привык рассчитывать на себя, на свои силы. Но ведь будь он один — лежал бы трупом в каком-нибудь лесу. Пётр понял, как сильно на самом деле привязался ко всем, осознал, что у него есть люди, которые в случае его смерти почувствуют потерю, и Юля была в их числе, она бы сильно расстроилась, Пётр даже подумал, что если он погибнет, лучше бы она об этом никогда не узнала.

Сейчас мужчина совсем не хотел жить в одиночестве, но понимал, что Саша и Аня вместе, он им не нужен и только мешает.

— Мы тебе так надоели? — улыбнулся Саша. — Зависть, знаешь ли, плохое чувство!

— Думаю, вы сами устали от моего соседства, — улыбнулся в ответ Пётр.

— Я уже привыкла, что ты где-то рядом, — пожала плечами Аня.

— С голоду помрёшь без нас, — усмехнулся Саша.

— Ну, как хотите, — не стал спорить Пётр, и внутренне был рад тому, что ему не придётся жить одному.

Пётр хотел обсудить произошедшее, но после обыска подозревал, что их могут прослушивать. Стояли майские праздники, на улице было тепло, и Пётр предложил прогуляться.

— Вы как? — спросил он, выйдя во двор. — Что у вас спрашивали?

— Много чего, — рассказывал Саша. — Последний допрос о тебе, каждый твой шаг с момента переезда в Новороссийск. Где-то ты кому-то дорогу перешёл.

— И я даже знаю кому, — Пётр пристально посмотрел на Аню. — Ань, почему ты мне не рассказала про своё прошлое? Ушаков больной, он бы меня пристрелил на том приёме, о чём ты думала, когда поперлась туда со мной?

— Прости, Петя, — Аня виновато опустила глаза. — Мне было легче от того, что ты ничего не знаешь о моём прошлом. Я же в детдоме жила с четырёх лет, мать пила, меня забрали. И ничего не было кроме яркой внешности, только этим я и пользовалась. Ходила на всевозможные конкурсы красоты, добралась до городского, вот и отхватила себе богатого спонсора. Для меня тогда это была победа: взрослый влиятельный мужчина для семнадцатилетней девушки — предел мечтаний, он меня ещё очень баловал, обращался как с королевой, конечно, я растаяла от такого отношения. А когда поженились, всё изменилось, я стала его собственностью: он унижал, оскорблял, упрекал, что я ему всем обязана. Я же решила строить модельную карьеру, мне это нравилось, а его бесило. Моя независимость больше всего доставала его — ругались каждый день. Я хотела уйти, но он не отпускал, угрожал, бил, его быки постоянно ходили за мной. Однажды я пошла в магазин и вместо примерочной выскочила через черный ход и сбежала. Мне было тогда двадцать два, ни денег, ни друзей. Укрылась у знакомого фотографа, жила с ним пару месяцев, пряталась. Кому нужно такое прошлое?! — поджала она губы. — Потом случайно наткнулась на курсы стюардесс, стала летать и встретила тебя. Мы были с тобой идеальной, дорогой парой, а мне так хотелось дать пощёчину Ушакову, доказать, что я без его подачек смогла устроить свою жизнь, продемонстрировать, как мне хорошо живётся и что я счастлива. Я очень ошиблась, не надо было этого делать. — Аня глубоко вздохнула. — На приёме он повёл себя адекватно, сказал, что я хорошо выгляжу, рассказал, что женился и отошёл от криминала. Я решила, что он оставит меня в покое, а, оказывается, он хотел убить тебя, а меня снова посадить на цепь, он же искал нас, но мы разошлись — разъехались: я во Францию, ты в Новороссийск. А когда вы вышли на Лося, и ты, Петя, засветился, он и рассказал Ушакову про тебя, а тот решил свести старые счёты.

Пётр хотел отчитать Аню, высказать всё, что он об этом думает, и именно так он поступил бы раньше, но сейчас в нём что-то изменилось, он не хотел никого поучать и что-то объяснять, лишь, усмехнувшись, добавил:

— Надеюсь, у Ушакова за время срока поутихнет желание поквитаться.

Их заметили и подошли Глеб с Костиком, они несли большие пакеты из магазина.

— Петь, ты как? — поинтересовался Глеб.

— Жив, вроде здоров, — улыбнулся он. — Какие у вас новости? — и оценив объём покупок, добавил: — Пирушку затеваете?!

— Мы на природу собираемся на праздники. Хотите с нами?

Пётр чувствовал, что внутри появились сложные и противоречивые чувства, он хотел остаться один, разобраться в себе. Но поймал себя на мысли, что сейчас ему хорошо и спокойно от того, что близкие ему люди рядом, живы, здоровы, что у них всё хорошо. Это чувство стало преобладать, он понял, насколько они важны для него, и сейчас нет лучшего времяпрепровождения, чем побыть в компании друзей.

Саша с Аней согласились.

— А почему бы и нет, — поддержал их Пётр.

— Отлично, мы выезжаем завтра с утра, — обрадовался Глеб. — Правда, у нас всего одна палатка четырёхместная, у Насти одноместная. Мы сначала на автобусе поедем, а потом пешком километров десять. Там место отличное, речка рядом. И для вас уже всё есть, кроме палатки.

— Палатку купить не проблема. Но мы на машине, можем взять вещи и продукты. Глеб, задашь мне точные координаты? Мы сейчас за палаткой, а вечером к вам зайдём, обо всём договоримся.

52

Место действительно было отличное, безлюдное — нетронутый уголок природы. Погода стояла отличная, для начала мая было даже жарко, ребята, как только добрались, сразу же полезли в холодную реку. Пётр воздержался. Он приехал с Сашей и Аней раньше, и они стали распаковывать вещи, собирать палатки. Аня с Сашей и Настей заведовали кухней, разжигали огонь в мангале, жарили шашлык, накрывали стол, а Пётр помогал ребятам.

Ближе к вечеру, после того, как все перекусили, Пётр одолжил у Лёхи одну из удочек и ушёл вниз по реке порыбачить, но только он удобно расположился в тихой заводи, как к нему присоединилась Настя. Тоже с удочкой.

— Хочу порыбачить, можно я с тобой? — тихо спросила она.

— Садись, — отодвинулся он. Настя опустилась рядом.

— Только я не умею ловить рыбу. Что с этим делать? — улыбнулась она, протягивая ему удочку.

— Для начала было бы неплохо её размотать, — и Пётр аккуратно вытащил крючки, отмотал леску, насадил наживку и закинул. — Теперь жди, как только начнёт клевать, поплавок будет дёргаться, тогда нужно тянуть.

Настя взяла в руки удочку, села, внимательно следя за поплавком.

— Ты любишь ловить рыбу? — шёпотом спросила она.

— Не особо, — так же шёпотом ответил он. — Я последний раз рыбачил с отцом лет в шестнадцать. У меня не было выбора, — и улыбнулся, вспоминая. — У меня отец любитель — каждые выходные выбирался на рыбалку, а когда у него не было компании, таскал меня.

— Здорово, — улыбнулась Настя. — У меня отец охотник, но он ни разу не звал меня с собой. Когда я была маленькая, принес с охоты застреленного зайца, а мне стало его так жаль, у меня травма на всю жизнь. Я с тех пор мясо не могу есть, перед глазами убитый зайчик.

— А после рыбалки ещё и рыбу есть не сможешь, — усмехнулся Пётр.

Они так и сидели рядом, шептались, делясь воспоминаниями, но потом Настин поплавок пришёл в движение. Девушка оживилась, встала, в глазах появился азарт.

— Уже можно тащить? — неуверенно спросила она.

— Нет, подожди, — Пётр внимательно наблюдал за её поплавком, и как только тот резко ушёл под воду, сказал: — Подсекай!

Настя рывком потянула удочку на себя, но не смогла поднять её вверх, рыба тянула в воду. Девушка явно не ожидала сопротивления, пошатнулась, а потом за долю секунды свалилась плашмя в воду. Пётр даже встать не успел, настолько быстро всё произошло. Лишь когда его окатило брызгами, подорвался, помогая Насте встать и выбраться из тины и камышей. Сначала мужчина перепугался, но потом, глянув на Настю, не удержался и рассмеялся.

— Насть, как же тебя так угораздило?!

Но на девушку трудно было смотреть не смеясь: вся мокрая, с волос свисает тина и зелень камыша, одежда и руки перемазаны илом, вид растерянный и испуганный.

— Я не знаю, как так произошло… — её тоненький голосок дрогнул, она говорила чуть ли не плача. — Эта рыба, она меня потянула, и я не ожидала… не удержалась…

— Пошли скорее, переоденешься. Порыбачили, называется! — Петру было смешно, но, смотря на Настю, он старался сдерживаться. — Рыбачка из тебя, Настя, не вышла, зато русалка первоклассная!

Пётр достал её удочку из воды, на крючке висела рыбка не больше ладони, Пётр усмехнулся.