- Чудно, - удивился Ставр.

- Ага, Ратьша так и сказал, что они чудью зовутся.

- Слышал я о таком племени от странников, но думал, что они отсюдова подалее на север живут. Ты давай-ка поспи чуток, а я к сохатому схожу, да и с медведя шкуру тоже надобно снять - не оставлять же тако добро.

- Силен ты, Ставр Буриславович, эка каку махину уложил, - вздохнул Суховей. - Ему, поди, не меньше двадцати лет было, матерый.

- Не расстраивайся: будут на твоем счету еще и не такие трофеи - усмехнулся Ставр. - Спи. Сегодня отдохнешь, завтра домой пойдем. Заждались там тебя ... поди-ко не только мать.

Вечер протянул длинные темные руки-тени от деревьев к дерновым крышам хижин-землянок лесного поселения. Их изогнутые длинные пальцы цеплялись за конские черепа, повешенные на концах охлупней. Старались незаметно вползти в открытые двери, узкие и невысокие, корябались в маленькие окна-волоконца, устроенные под самыми слегами.

Ветер почти стих, кузнечики дружно и слаженно славили мать-природу. Далеко за рекой, над лесом, полыхала яркая зарница, но грома не было слышно.

Большуха выбралась из землянки по ступеням, вырезанным прямо в почве и, разогнувшись, огляделась. Деревня еще продолжала работать, но это были уже вечерние, завершающие день дела. Девушки доили коров, и тугие струи жирного молока гулко ударяли в подойники. Ватага Кома собиралась в ночное: смех и веселое гиканье отроков звонко разносились над притихшим лугом у озера. Мужики сидели под навесами у своих землянок в ожидании вечери. Кто-то из них плел лапти - после праздника Закрытия Сварги уже нельзя будет ходить босиком, так что к этому времени необходимо обуть всех домочадцев. Кто-то точил притупившийся чекан , а кто-то вырезал из приготовленных заранее чурок ольхи или березы миски и ложки. Старшие жены заканчивали возиться у печей, им помогали женки - младшие жены, - невестки возились с малыми ребятишками. Без дела никто не сидел.

По крышам землянок можно было легко узнать, в какой семье сколько женатых сынов - вокруг отцовской землянки, как молодые грибки вокруг старого, возвышались крыши их собственного жилья. Только когда у сына появлялись внуки, тогда он мог отделиться и жить своим домом, в котором уже он был главой-старшиной.

Все эти землянки стояли бок о бок, и под землей сообщались между собой ходами. Вороги порой удивлялись тому, как легко славяне уходили от нападавших, а все дело в том, что у многих таких хижин-ульев было по нескольку выходов. И когда враг ломился в одну дверь - домочадцы успевали уйти через другой ход, зачастую уходящий далеко в сторону.

Ставриха - хозяйка большого дома, вокруг которого гнездилось еще четыре крыши - двое старших сынов уже жили своими домами, - проследила за тем как управляется со своей работой женская половина ее семьи. Жена младшего сына Ворона, Всемила, отцеживала вываренный пригодный в пищу лишайник - как только он остынет, она добавит в него размолотых грибов и получится вкусный и очень полезный студень. Старшая дочь Бажена - всеми признанная красавица и умелица, - пекла оладьи из муки чаполоти, одновременно поглядывая на запекавшуюся тут же рыбу. Младшая только что подошла с полным подойником молока. Еще три невестки колотились с детьми, загоняли в закут кур и скотину, словом управлялись с хозяйством.

Сыновей, живущих с ними под одной крышей, сейчас здесь не было: в вечерней тишине хорошо было слышно тюканье их топоров - они у реки мастерили из сосны лодку-долбленку.

Большуха удовлетворенно качнула головой и невольно оглянулась на лес - не появится ее Ставр из-за кущи? Не мелькнет ли его веретьяной плащ среди деревьев? Грустно на душе, не спокойно. Вот и за сына, Ратьшу, сердце болит, тревожится. Ратьша тоже уже вернуться должен. Но напрасно она поглядывает на лес с немой душевной просьбой к Макоши - видать еще не время им домой воротиться.

Пройдя по селищу, большуха, как старшая, внимательно осматривалась: все ли в порядке, все ли сделано как должно - вернется Ставр, в первую очередь с нее спросит, ежели, что не так будет. В семье при отсутствии мужа - старшая жена за все в ответе. А огнище родовое - большая семья и большуха должна следить за порядком в оставленном на ее попечении роду. Раньше бывало и большухам с другими женами не редко за оружие браться приходилось, когда мужья-то с сынами в другом месте воевали.

"Не приведи Род, и тут такому случиться", - вздохнула своим мыслям Ставриха.

Шла большуха к большому общественному погребу, выкопанному и устроенному уже прочно, навсегда. Здесь будет храниться общий запас продовольствия на всю весь - общину. Сейчас возле самого погреба лежали и бревна, приготовленные для клети. Там зимой будут висеть подвешенные под потолок тушки сохатины, оленины, вепрятины и другой дичины, которую охотники добудут после начала морозов. В погребе же уже стоят бочки-дубленки с заквашенной черемшой и солеными грибами, прочим продовольствием, а после первых заморозков там добавятся бочонки с квашеными корнями рогоза и кувшинок. Рядом с клетью возвышается овин - там сушится запас диких злаков.

Сейчас возле погреба были устроены коптильни, в которых готовились окорока и ребра, убитого охотниками вепря да балык из белорыбицы. Ставрихе нужно было проследить за тем, как приготовляются эти копчености.

Конечно, каждая семья сама обеспечивала себя пропитанием, а общие запасы готовились в первую очередь для праздничных или обрядовых брячин - пиров - и на тот непредвиденный случай, когда из-за каких-то несчастий та или иная семья теряла кормильца, али еще по какой иной причине помощь требовалась. Так уж с издавна повелось: и себя корми, и об родной веси не забывай, чтобы в случае чего на твои запасы не навалилось еще с десяток дополнительных ртов.

Проходя мимо землянки Жизнобуда, большуха приостановилась поздороваться с его женой - Истьмой.

- Здрава будь, Ставриха, - ответила на поклон Истьма. - Присядь-ко, испей узвару. Горица славный узвар из костяники с малиной сделала.

Большуха прияла из рук Горицы ковш с узваром, от которого шел аромат свежих ягод и меда.

- Благодарствую, милая, - поблагодарила она молодую женщину и, заметив как та передвигается, молча переглянулась с Истьмой: верно ли поняла?

"Да, - одним взглядом подтвердила довольная Истьма ее догадку. - Счастье в доме: тяжела Горица".

С улыбкой шла дальше большуха: Истьма была из ее рода. Когда-то давно умыкнули их разом молодые Ставр и Жизнобуд из родного селища во время веселого гулянья. И Воило был четвертым сыном Истьмы. За ним у нее рождались еще дети, но не все выжили, остались только два сына-малолетки, да одиннадцатилетняя дочь - Лиска.

Большуха была родней Истьме и потому присутствовала при обрядах нарекания ее детей.

Ставриха еще раз взглянула мельком на лес: где-то Ягу носит? В роду три будущие роженицы. Кто же откроет им дорогу из Нави в Явь, если Яга не появится?

Неожиданно Ставриха увидела, как Ком заступил дорогу Липке, дочери пахаря Честимила. Липка шла от родника с полными ведрами на коромысле, а Ком остановил ее так, чтобы прикрыться от людей кустами малинника и не пропускал явно сердитую на него девушку.

"Что удумал-то? - всполошилась Ставриха. - Знает же шельмец: Липка Суховею рушники вышивает! Негоже девку-то с дороги сбивать. Да и молод больно Ком-то, даром что вымахал словно ослоп . Он даже посвящения еще не прошел, а туда же к девкам его тянет, охальника. Как есть в отца - переметника".

Большуха было приостановилась, чтобы разобраться в чем там дело, но тут до нее донесся чей-то крик:

- Тетка Ставриха! Скорей, тетка Ставриха, там большак пришел, Суховея привел ... израненного!

Зашлось сердце материнское: Суховей?! Израненный?! А как же Ратьша и остальная дружина?!

Бросилась она вслед за мальцом, который вести принес, а тот все тараторил:

- Ставр-то Буриславович и шкуры приволок. Медвежью, большущую и лосиную. Говорит лося-то Суховей добыл. Там они, у поруба. И тетка Вышатиха уже там. Прибежала, - задыхалось чадушко от глупого восторга и быстрого бега.