- Прошу Вас, Ваше Величество, - говорит Горгон. - Освободите меня, или они умрут.

- А я и хочу, чтоб они умерли, - рычит Королева. Такой страшный рык, для столь миниатюрной персоны. - У детей маленькие головы. Я использую их в качестве шаров для игры в крикет. - Фыркает она и осыпает его перцем.

Наконец, я понимаю, что имеет в виду Горгон. Кто-то должен спасти детей в его отсутствие. Я достаю мяч и ударяю им одного из Красных по затылку. Это срабатывает, но мне нужно освободиться от другого.

- Он хочет спасти своих детей, Льюис! - кричу я. – Он, скорее всего, оставил их дома, когда пошел раздобыть перца.

- Я не знаю, где он живет. - Судя по голосу, Льюис устал после битвы.

Я бью другого Красного мячом, но он не причиняет ему особого вреда. Поэтому, я бью мячом по его хрупким ножкам. Странным образом, это срабатывает. Красный плащ падает наземь и то, что было внутри - исчезает. Я снова вскакиваю на ноги, и на бегу забрасываю их мячами. Раз у них мечи, у меня - мячи, полный каламбур.

Издали я целюсь в крохотную голову Королевы. В яблочко. У нее кружится голова, вокруг начинают порхать птички, и она медленно оседает, словно подкошенная. Я бегу к Горгону и пытаюсь освободить его. Узлы слишком тугие для моего детского и тщедушного тельца. Он привязан сразу к четырем деревьям в саду.

Судя по моим карманным часам, осталось две минуты.

- Где твои дети? - спрашиваю я.

- Они заперты в моем доме. - Он безостановочно плачет, пытаясь освободиться, в то время как у нас под рукой нет ни ножа, ни меча. - Я живу в грибном доме, и я запер их внутри.

- Что? - я хватаюсь за голову руками. - Зачем ты запер своих детей?

- По Стране Чудес бродит чудовище, которое ест детей. Они попросили у меня перца. А самый младший попросил у меня маффинов. Я заплатил Герцогине за маффины, но она съела их прямо у меня на глазах, сразу после того как взяла деньги. Она сказала, что Хромоножкам вроде меня не пристало есть маффины, такое изысканное лакомство только для богачей. Я всегда старался исполнять желания своих детей, после смерти их матери. Я совершил ошибку и украл с Королевской кухни. Она поймала меня. Спасите моих детей, пожалуйста. Они заперты в доме.

- Все хорошо, - говорю я, пытаясь перегрызть толстую веревку зубами.

- Что?

- Я имею в виду, все в порядке, - отвечаю я, не совсем самой себе веря. - Если они заперты, мы доберемся до них, как только Льюис убьет Красных и освободит тебя.

- Все хуже некуда, - возражает Горгон. - Я оставил их три дня назад. Еды в доме совсем мало. Они умрут от голода.

- Три дня назад? - Мир вокруг меня закружился, когда я слышу его слова. Я сама должна пойти и спасти их. Быть может, взять Льюиса с собой.

- Скажи мне, где ты живешь, Горгон? - требую я. - Где твой гриб?

И прежде чем он успевает ответить, ответ уже звенит у меня в голове.

- Я живу на Друри Лейн!

Я бегу, пока в голове зудит детская песенка. Та самая детская песенка, которую написали в его честь. Потому что Пекарь, схваченный Королевой, никогда больше не вернулся на Друри Лейн, чтобы спасти своих детей. Поэтому в моем видении, Льюис сказал мне, что не смог спасти их. Смогу ли я спасти детей Горгона?

Я прошу кролика показать мне дорогу на Друри Лейн в Стране Чудес. У меня осталась всего минута. Льюис подхватывает меня на руки, узнав, что мы должны спасти детей. Он Ведет меня к другой доске, что спрятал в лесу для того, чтобы иметь возможность в любой момент сбежать от зверя, которого смертельно боялся сам. У Льюиса повсюду были спрятаны Доски Эйнштейна с зеркалами, чтобы он без труда мог сбежать из Страны Чудес в свою студию в Оксфорде.

- Выслушай меня, Алиса. - Он падает на колени и хватает меня за руки. - Прямо перед доской стоит зеркало. Сквозь него ты вернешься обратно в Оксфорд. Я больше не в силах рисковать твоим присутствием здесь. Ты уже сделала все, что было в твоих силах. Боюсь Красные выследят нас и могут навредить тебе. Ты так много для меня значишь, Алиса. И ты всего лишь дитя. Я не хочу, чтобы ты погибла совсем юной от лап королевских стражников, - говорит он, не зная, что я так или иначе не могу здесь больше оставаться. Если я останусь, я умру без помощи стражников. - Я спасу детей.

- Но он сказал, что они провели там три дня...

- Верь мне, Алиса. - Успокаивает он меня. - Я спасу их. Надеюсь, они еще живы.

- Я тоже надеюсь, - говорю я, глядя на карманные часы. У меня почти не осталось времени. Я даже не знаю, как я смогу вернуться обратно через зеркало, которого так боюсь. Но Льюис единственная надежда Горгона на спасение его детей и лишь он один в силах предотвратить его превращение в Пекаря. Черт подери, Льюис единственная надежда Англии от массового отравления еды.

Льюис разворачивает меня лицом к зеркалу. Он делает это настолько быстро, что у меня нет времени сопротивляться. Когда глаза встречаются с отражением, я вскрикиваю, думаю, что увижу страшного кролика. Но там его нет.

Льюис целует меня в лоб и убегает спасать детей, его преданный кролик следует за ним. Я всем им желаю удачи, сожалея, что прямо сейчас вынуждена вернуться.., если еще не опоздала.

Что касается зеркала, теперь мне все понятно. Я понимаю, почему не боюсь его. Думаю все оттого, что сейчас мне всего лишь семь. Все мои страхи касательно зеркал пришли позже, когда я повзрослела.

Я смотрю на карманные часы и понимаю, что четырнадцать минут истекли. У меня начинает кружиться голова. Нечто подстегивает меня опустить руку в карман и прочесть записку Пиллара о том, кто такой Джек на самом деле. По крайней мере, я заслужила знать это. Сунув руку в карман, я понимаю, что он пуст. Внутри не оказывается письма. Как такое возможно? Думаю все потому, что в этом мире на мне другая одежда. Если я умру, я никогда не узнаю кто такой Джек. Собрав все свое мужество в кулак, я заставляю себя шагнуть в зеркало, надеясь, что Льюис спасет детей Пекаря.

Сеанс Психотерапии, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд

Я снова лежу на спине. На этот раз я на удобной кожаной кушетке. Температура в комнате нормальная. Комнату наполняет запах цветов, которая практически не освещена, за исключением слабой желтой лампы напротив меня. Я чувствую себя уставшей, но мне уютно. Думаю, я просто очнулась ото сна.

 Где я? Почему я не оказалась в комнате Эйнштейна в Университете Оксфорда?

- Ты понимаешь, что все, что было сказано тобою, не имеет смысла, - говорит мне мужчина. Я не вижу его лица, которое скрыто в тени. Я лишь ощущаю запах табака из трубки, что он курит. Аромат весьма специфичен, вот только руки у меня не двигаются. - Пиллар, Чешир, Белая Королева; ты понимаешь, что они всего лишь персонажи из детской книжки, - говорит он; стул, на котором он сидит, скрипит по паркетному полу.

Я слишком устала, чтобы осматриваться или попытаться встать. Лежать на кушетке намного лучше. Знакомо ли мне это место? Бывала ли я здесь раньше? Почему я не ощущаю потребности сопротивляться мужскому голосу? Его голос успокаивает и мне это нравится.

   Где я? Кто я?

- Вижу, ты предпочитаешь тишину, - произносит мужчина. В его голосе проскальзывает оттенок жалости. - Желаешь окончить сеанс прямо сейчас?

Руки налились тяжестью и не двигаются. Я что, под препаратами? Меня загипнотизировали? Почему этот человек говорит, что Пиллара не существует? Неужели я вернулась не в свое время?

- Мы достигли большого прогресса в твоей истории, - говорит человек. - Обычно пациентам нужно дать своей фантазии разгуляться. - Он делает затяжку из трубки. Что за табак он курит? - Мы сознательно побуждаем пациентов активно выдумывать, поскольку какой бы креативной не оказалась выдумка, она всегда выходит из-под контроля и разбивается о воздвигнутые стены абсурда. - Он замолкает, а я не ощущаю желания говорить.