– Они не могли перенестись слишком далеко от нас, должны услышать. Заодно, быть может, повстречаем местных обитателей. – карта свернулась без видимого воздействия. – Спускаться начнём севернее, как только минуем эти каменные поля.

– Местных обитателей? – автоматический дробовик по ремню взвился на плечо. Аттвуд машинально зарядил патрон. – Минуточку, эта планета обитаема кем-то разумным, помимо нас?

– И правда, кто-то разумный и вдруг не мы. Какой вздор. – Аттвуду, в безэмоциональном исполнении Валлура, это не показалось смешным. – Если передатчик для Киртани действительно существует, то его создатели могут быть неподалёку. Но если я ошибаюсь и их нет, то не стоит списывать со счетов и местные виды. – он ещё раз посмотрел на треснувший корень. Храбрый воитель с телом креветки громко храпел и ворочал во сне чешуйчатым хвостом. – Я не представляю, что ещё за звери или насекомые здесь водятся. Держись рядом, когда двинемся через лес. Не останавливайся. Средняя площадка от древа до древа – сорок восемь ярдов, частично перекрытых растениями поменьше, что совсем нам не помогает. Из-за столь большой скученности видимость крайне ограниченна.

На самом деле бывший начальник охраны и не думал противиться какому-либо плану, особенно имея ввиду отсутствие собственного. Для Аттвуда неотложным оставался только один вопрос, что с некоторых пор стал ему докучать.

Валлур двинулся чуть выше по склону, обходя камни стороной.

– Перед тем как мы отправимся в путь, – за плечо, догоняя, одёрнул его Аттвуд, – скажи мне… Сами слова клятвы, что они означают и означают ли что-то вообще?

Валлур понимающе остановился и, обернувшись к человеку, произнёс:

– Гарваг зар Думм, Ораг зар Ктуд, Улвар зар Раллед. Слова являют собой девиз, обещание и одновременно клятву. С языка первых, что услышали зов далёких звёзд, это переводят как…

***

– Силу на слабость, стойкость на страх, пламя на тьму…

Адайн смочила в холодной воде очередной лоскут ткани и положила на лоб Флойду, который, лёжа на типовой подпруге из толстенного пуха, исходил жаром, покрытый целой плеядой различных припарок и обильно намазанный соком с красных листов, теперь торчавших из небольшого вязаного кувшина, приставленного подле входа в уютное, наполненное светом жилище, занимавшее несколько корневых проходов массивного древа.

– Бредит. Будет тяжело привести его в сознание без всесильных трав Орно.

Вечно болевшая Нукум всегда всё знала про лекарственные растения и про то как лечить разные болячки. Девчонка рано осиротела и фактически жила в доме общинной знахарки с юных лет. Невысокая ростом, она с трудом доставала Адайн до плеча, зато будучи вдвое её младше, Нукум, разменявшая четырнадцать Эшту, обладала непропорционально большой головой. За это, а так же за природой обусловленную невозможность не совать свой нос в чужие дела, девчонка часто получала от посторонних и приобрела несколько глупых, по детскому жестоких прозвищ, преследовавших её с тех самых пор.

Охотница, бившаяся над пониманием физиологических особенностей Флойда, обернулась.

Щуплая, по мальчишечьи сложенная Нукум серьёзно смотрела на неё своими лиловыми кругляшками, но в следующий же миг залилась задорным детским хохотом. Не ответить на такое искреннее проявление чувств как минимум улыбкой было бы преступлением.

– Значит, из леса. Хм… – не стесняясь, девчушка ткнула его в пятку, выглядывающую из-под покрывала. Флойд к её выходке остался безучастным. – Но откуда оно вообще взялось там?

– Он… – поправила Адайн, слегка позеленев в районе щёк.

Нукум вновь звучно рассмеялась, а после бросилась на шею ничего не подозревающей охотнице, которая в этот самый момент рассматривала взбухшие вены на руке своей находки.

– Ты разрешишь мне с ним поговорить, когда он очнётся? – любознательность её была настолько всеобъемлющей, что старейшины несколько раз даже грозились запретить детские игры на полях.

– Во первых он ранен, а во вторых, очень вероятно, не понимает нашего языка. И я не думаю, что он не один из тех менял с Кайгарла, что Эшту назад заходили торговать. Его тело, понимаешь… он совсем другой. – Адайн осмотрела рисунок вен его руки. – Хаос. Никогда подобного не видела.

– А это что за безделушка? – девчонка не слишком аккуратно перелезла через голову Адайн и потянулась к разложенным в оконном проёме вещам, извлечённым из странной чёрной сумки.

Отливавший хромом и увенчанный на конце угловатой чёрной насадкой ствол массивного револьвера притягивал, манил, словно великое сокровище. Нукум обожала всяческие механизмы и порой даже сама их мастерила, нарываясь на осуждение своей названной сестры, а ещё чаще старост, но подобное было непостижимо.

– Целиком металлический! И детали движутся при касании! – она покрутила барабан, отодвинула защёлку и вынула, повертев, один оставшийся патрон. – Как необычно!

– Сейчас же положи на место. Забыла, что из-за твоей "металки" сарай Лэшша сгорел всего шестнадцать ночей тому назад? Старейшины увидят, заклеймят яммтетом и будешь знать. И я буду знать, пуще тебя. Орно же говорила об этом уже уйму раз… – Нукум нехотя и раздосадовано водрузила револьвер на указанное Адайн место. – Не дуйся напрасно. Я видела, как при помощи него он убил четверых клыкачей, а звук, который издавало это оружие, заглушал раскаты грома. Должно быть теперь опять придётся отгонять от селения стаи диких оккнумов. Шестихвосты и на звук обычного трубочного свистка то сбегаются, а тут…

– Один четверых?! – Нукум игнорировала последующие слова. – Так им! Поделом! Наконец то хоть кто-то бросил им вызов!

– Тише, тише, глупышка! Прошу! – Адайн приложила к её рту ладонь. – Ты ведь знаешь, что нельзя кричать об этом на каждом углу, как тебе заблагорассудиться.

– Дурацкие запреты! – сопротивлялась бойкая девчонка. – Всем во Фракхе давно уже известно, что Мулг готовит нам и чем занимается в дальнем пределе у хребтов Раппара. Вся округа об этом шепчется и даже старейшины, а мы всё равно продолжаем посылать охотников к перешейку у старого храма и каждый раз готовимся к тому, что они могут оттуда не вернуться. Нам бы надо объединиться с Кайгарлом, позвать их ловчих, мореходов, да стрельчих. Покуда не будет у нас единой воли и каждый печься будет прежде других о себе, то не видать счастья ни одному! Я часто думаю, а вот как здорово было бы объединить всех вообще, пусть и с Мулгом. Ни войн, ни распрей бы…

– Слушай… – Адайн положила свои длинные руки на узкие детские плечи. – Если до старейшин дойдут вести о том, что те разведчики убиты им – кивнула она на Флойда. – или мной, то его просто выставят за ограду, дабы очистить честь мирного соглашения и мы ничего не узнаем, а меня лишат права стать Гаату и тогда всю свою жизнь тем я и буду заниматься, что добывать дичь для нужд поселения. Восход за восходом. Эшту за Эшту. Понимаешь? Никто не должен знать о нём больше положенного. По крайней мере пока.

– Ладно, обещаю следить за своим языком. – Нукум выставила его вперёд, демонстрируя четыре плоских, едва расходящихся отростка. – Но при условии, что ты всё же дашь мне с ним поговорить.

– Не занимайся ерундой. Глупышка. – мягко покривлялась в ответ охотница. Сказалась типичная усталость и передразнить получилось не так здорово как обычно.

– Поговорить о чём?

Адайн с Нукум мгновенно обернулись и, поражённые, отпрянули от кровати.

Флойд не поднимал головы, покоившейся на тугой деревянной подложке, но беспорядочно водил левой рукой по каркасу своей подпруги. Охотница уверенным движением остановила его вялые попытки встать.

– Я думала ты не знаешь этот язык.

– Чей язык? Кто вы вообще такие? Почему я весь измазан какой-то слизью? – он снова попробовал пошевелиться, но безрезультатно. От плеч и до колен всё словно окаменело.

– Это припарки из сока лагри. Ну, такого размашистого красного куста с тёмными пятнышками на листьях, что растёт только на вольных землях и вдоль реки Ф`ло. Помогает при изнеможении и когда что-нибудь сломаешь, например. Раны очень быстро затягиваются, только вот в голове долго шумит. Шшшш… Шшшш… Вот так. – с детским задором ответила Нукум, отпихнула выставленную Адайн руку и прорвалась поближе.