- Неджи!

- Ваш отец не раз говорил, что вы – лицо клана Хьюга, наравне с ним, - напомнил Неджи.

- Я знаю, но… - снова смешалась куноити.

- Они не могут разговаривать с вами, как с равной, Хината-сама. Это недопустимо.

- Неджи, я знаю! – повысила голос принцесса клана. - И не тебе об этом мне напоминать!

Но он лишь кивнул, ведь специально провоцировал ее на реакцию. Злиться долго все равно не в духе Хинаты, а про свои обязанности Неджи не должен был забывать в любом случае.

- Простите, Хината-сама.

Хотевшая было что-то добавить, девушка лишь выдохнула, уже тише ответив.

- Ты прав, но у меня и так мало друзей. А ты еще разгоняешь всех, кто со мной общается.

- Они бы в любом случае не смогли бы стать вам подругами. И… ты же сама это понимаешь, Хината.

Неджи редко обращался к ней напрямую, без официоза. Он достаточно изучил ее, чтобы знать, что и как говорить в большинстве случаев. Нет, не манипулировать, Хината ни разу не была глупой, чтобы с ней это получилось. Все было сложнее.

Их взаимоотношения постоянно колебались в каком-то сложном состоянии. Неджи сам плохо понимал, как все это назвать. Все, что он мог – продолжать. Продолжать начатую игру. Продолжать, и надеяться на лучшее, так как был совершенно точно уверен, по-другому добиться расположения Хинаты ему не удастся.

- Идем, - произнесла девушка, будто ничего и не произошло, - а то пропустим все самое интересное.

Прогулка по болотистому лесу в разгар дня вряд ли считалась хорошим способом провести время. Влажно, жарко, целые стаи летучей кусачей пакости, грязь хлюпает под ногами. Однако двум путникам, шагавшим через болото, кажется, до всего этого не было дела. Они были увлечены беседой.

- Что хлюпает у меня в ботинках? - серьезно спросил тот, что был повыше.

Оба путника были облачены в серые, порядком измазанные грязью балахоны. Второй был пониже, он сильно горбатился, но шел так же уверенно, как и первый. На их головах держались широкие соломенные шляпы.

- Это грязь, коллега.

- Но что она там делает?

- Хлюпает, коллега.

Высокий возмущенно фыркнул, тем не менее, продолжая тем же темпом месить дорожную грязь, размытую дождями.

- Это путешествие я нахожу слишком скучным. Хотите, я покажу вам фокус, коллега? - через короткую паузу спросил высокий.

- Ваши шутки, как правило, заканчиваются чьей-то смертью, коллега. Нас здесь только двое. Я бы предпочел не рисковать.

- У меня нет никаких правил, коллега. Я их не придерживаюсь.

Горбатый отрицательно покачал головой, что было едва заметно под балахоном.

- Вы противоречите сами себе, коллега. Вы говорите, что никогда не придерживаетесь правил. Но это само по себе правило, которое вы соблюдаете.

Высокий задумался:

- И правда. Но в каждом правиле есть исключение. Значит, есть исключение и из неправил. Значит, я не придерживаюсь никаких правил, а то, что я придерживаюсь этого правила, есть исключение из неправил, которых я придерживаюсь. Или это исключение, есть единственное правило, которого я придерживаюсь, когда не придерживаюсь всех оставшихся.

Горбатый кивнул:

- В вашей логике есть смысл. Хотя она противоречива. Если сейчас, вопреки правилу, вы пошутите, и никто не умрет, это будет исключение из не принятия правила, или это будет само несоблюдение правил?

- Это, коллега, естественно, будет само несоблюдение правил. А знаете, что будет исключением из неприятия правил?

- Что? - заинтересовался горбатый.

- Если я убью кого-то, не пошутив перед этим.

- Логично, - согласился горбатый.

- Так что? Вы хотите услышать мою шутку, коллега?

Горбатый задумался.

- Если вы сейчас пошутите, и никто не умрет, это будет логичное отрицание правил. Но если я умру, это станет исключением из отрицания правил. Я не хочу быть исключением.

Высокий снова задумался.

- Вы снова правы, коллега. Но я уверен, должно быть решение. Должен быть выход их этого логического тупика.

Горбатый кивнул:

- Выход есть всегда, коллега. Чтобы получить результат, отличный от исходного, нужно изменить входные составляющие.

Высокий предположил:

- Например, я должен не смешно пошутить?

Горбатый кивнул:

- Да, это было бы выходом.

- Но это невозможно! Я не знаю несмешных шуток!

Горбатый снова кивнул:

- Это печально, коллега. Потому как ваши фокусы я действительно нахожу смешными. Но, ни разу не видел несмешного. Как ни разу не видел, чтобы после шутки никто не умирал.

- Во имя нарушения этого правила или установления исключения из ненарушения правила я должен придумать несмешную шутку.

Горбатый кивнул:

- Я снова с вами согласен. Но как вы узнаете, смешная шутка или нет?

- Очень просто! - удивился высокий. - Я расскажу ее вам.

- Вы снова правы, коллега. Как я об этом не подумал.

Высокий задумался на миг, а затем спросил:

- Зачем уткам перепонки между лапами?

- Зачем? - заинтересованно поддержал горбатый.

- Чтобы тушить пожары! А зачем слонам широкие ступни?

- Зачем?

- Чтобы тушить горящих уток!

Горбатый задумался.

- Что скажете, коллега? Это было смешно?

- Я пытаюсь это представить. Да, это достаточно забавно.

Высокий снова задумался:

- Нужно что-то менее смешное.

- Поменьше крови. Она придает шутке пикантный оттенок.

- Пикантно красный, - добавил высокий, - но ты прав. Чтобы шутка была смешной, она должна быть похожа на жизнь. А жизнь всегда заканчивается смертью. Значит, шутка должна заканчиваться смертью, чтобы быть смешной.

- Ваша логика неопровержима, коллега, - поддержал горбатый. - Значит, чтобы пошутить не смешно - нужно, чтобы шутка не заканчивалась смертью.

Высокий задумался.

- Это будет сложно. Я никогда раньше не придумывал таких шуток.

- Не терзайте себя, коллега, - горбатый остановился, - мы пришли. Теперь вы можете шутить, сколько вам угодно. Вот он, первый слушатель для вашей смешной шутки.

Дорога привела их к стенам Храма Огня. Храм казался затерянным среди непроходимых болот, однако часовой на воротах говорил в пользу обитаемости храма. Стены, на самом деле, были крутым склоном холма, так как Храм располагался на возвышении, а сразу за воротами начиналась достаточно крутая лестница. Однако из-за уймы деревьев, растущих и в храме, вход казался просто странной стеной посреди болота.

- О! Это будет не одна шутка. Это будет целое представление.

И высокий, ускорив шаг, пошел к воротам. Стоявший на воротах стражник, одетый, как и все послушники храма, как ямабуши, вооруженный яри, крепче сжал в руке свое оружие.

- Стойте! Кто вы такие? - крикнул он издалека.

Однако высокий, почти срываясь в бег, швырнул в монаха необычной формы деревянный сюрикен. Монах одним быстрым движением перехватил яри, переходя в боевую стойку, и отбил лезвием сюрикен. Но деревяшка оказалась полой, высвободив какую-то пыль. Казалось, пыль сразу растворилась в воздухе. Однако монах замер. Его рот начал растягиваться в неестественной улыбке, а за ним и все лицо пошло неестественной гримасой, и только напуганные глаза метались из стороны в сторону, выражая его безумное желание понять, что с ним происходит. Мышцы на лице все натягивались, монах выпустил яри, пытаясь пальцами удержать собственное лицо от болезненного затянувшегося спазма. Он пытался кричать, но выходил лишь тихий стон. Секунда, и лицо начало рваться. Улыбка продолжала растягивать рот, пока не начали рваться щеки. Агонию жертвы остановил прилетевший от горбатого сенбон, прорвавшийся в мозг и мгновенно убивший монаха.

До ворот высокий добрался подтанцовывая и что-то напевая в такт, совершенно не обидевшийся на то, что горбатый добил его жертву. Подбежав к воротам, высокий приставил ладонь ко лбу, изображая козырек, и посмотрел сначала налево, затем направо, после чего обернулся к горбатому.