- Кто вас послал?

Ну, конечно, он раскололся, но не сразу, пришлось ему глаз выдавить, прежде чем он, захлебываясь слюнями, выдал Николашу – супруга моей любовницы. Потом добил я его, чтобы не мучился…

- Папа, он хотел меня убить, неужели ты не понимаешь, что вернувшись в усадьбу я все равно умру только уже от несчастного случая?

- Успокойся, Лена, я приму меры, но ссорится с Гнидой мне сейчас не с руки.

Мы находимся в большом доме в гостях у Степана Лагутина. За окном шумит рыночная площадь, но отсюда практически ничего не слышно: неплохие окна и крепкие стены изолируют звуки.

Степан задумчиво разглядывает меня и изрекает: – Вот что, детка, поживите-ка вы пока что у меня. Я разберусь с Николашей.

- Папа, у меня даже сменного белья нет, – пожаловалась Елена.

- В чем проблема? Сходи на рынок да выбери, что нужно, тебя здесь все торговцы знают, а расчет получат попозже.

Так мы оказались на многолюдном рынке, где я раздавил ампулу со спорами…

Елена умерла на третий день, за ней отец и вся прислуга в доме, то, что творилось на улицах, я даже не видел, сидел и с интересом наблюдал за агонией большого дома. Ко мне, естественно, зараза не прицепилась – врожденный иммунитет, а вот город погибал с потрясающим эффектом. Впрочем, на третий день я решил, что довольно выжидать и вылетел из города, держа курс на юг…

Глава 6.

Сезон дождей закончился, и, хотя пахать, и сеять еще было рано, народ уже копался на своих огородах. Охотники вышли в лес. Юра возился со своими механизмами, а я со своими детьми и уже подросшими гепардами. Пора их приучать к охоте (гепардов то есть).

Первый выезд на охоту с гепардами и их приемной матерью, белоголовой гончей сукой, состоялся через три дня после окончания сезона дождей. В садах кормились полчища зайцев, обдирающих кору с молодых яблонь, и за этот день стада длинноухих заметно потеряли в численности. А гепарды и собаки до отвала наелись зайчатины. Я же, раздав большую часть добытого, не поленился выпотрошить с дюжину придавленных зайцев и попросил Настену испечь открытый пирог с потрохами. Скажу честно, пирогов вкуснее я не ел. Когда жена деревянной лопатой вытащила подовый пирог из печи, запах по хате пошел умопомрачительный. А тут и Юра нарисовался, и мы вдвоем разделались с большей частью огромного пирога на счет раз. Совместно с процессом поглощения пищи мы строили планы на летний период. Решили, что Юра с небольшим отрядом наших бойцов, поедет искать городок ученых для налаживания, так сказать, добрососедских отношений. Заодно попробует поманить тучными хлебами инженерный состав. Для себя я поставил задачу выстроить поселение на Волге с пристанью, торговыми рядами, постоялым двором и трактиром. Причем, чтобы успеть, все сделать за лето да еще наведаться в степь к мурзе Ильясу, с подготовкой к путешествию не стоило медлить. Поэтому сразу после обеда я, оседлав Ворона, отправился в мой родной поселок делать заказы на скобяные изделия и смолу, без них строительство поселения невозможно. Нет, и железо, и смолу найти можно. Но во что, мне это там обойдется?

Дорога еще была вязкой от грязи, и моему мерину пришлось изрядно потрудится зато с заказом не было никаких проблем. В кузницу возчики навезли много старого, ломаного железа, а в смолокурне стояло уже несколько подготовленных бочек со смолой. На следующий день по возвращении в Степаново я стал присматриваться, кого можно заинтересовать своей охотой - перебраться на берега Волги. Таких нашлось немного, всего десяток несемейных мужиков, но я не унывал, возможно, еще кто-то надумает, а то найду людей в приволжском поселке Родники или мурза Ильяс рабов отдаст в обмен на оружие.

Через неделю, когда днем уже начало припекать солнце и дороги подсохли, я решил опять навестить поселок. Проверить, как обстоят дела с заказом. Там и застал меня гонец. Я находился на окраине селения, посматривал, как оборудуют новую ткацкую мастерскую, когда услышал стук копыт коня идущего галопом. Вообще мы лошадок бережем и пускать коня в галоп по влажной еще земле возможно только в чрезвычайной ситуации. Всадник, слетев с лошади, подбежал ко мне:

– Там у реки фельдшер стоит, на нашу сторону не переходит, орет, чтоб позвали тебя, требует, чтобы никого не пропускали через мост…

Дело в том, что неделю назад Петрович с первым обозом уехал в город, медицинского инструмента прикупить. Видимо, что-то в Полисе случилось.

Оседлал я свежую лошадку и дунул в сторону поста. Хочется сказать, наша речка пересекает тракт в пяти верстах от поселка. Лет двадцать назад построили здесь солидный деревянный мост. Со всей округи мужики работали. А теперь у него расположен наш пост: отслеживаем движение по тракту, хотя платы за проезд не берем, зато обо всех передвижениях по тракту мне докладывают. Для общей статистики полезно, да и банды со стороны Полиса ребята не пропустят.

Подъезжаю к посту, смотрю, на том бережку реки сидит пригорюнившийся Петрович. Увидел меня, замахал руками и заорал, перекрывая шум весенней воды:

- Василич, беда! В Полисе эпидемия, похоже, чума. Степа, это смерть! Никого не пропускайте через мост. Ни детей, ни женщин не жалейте. Попрутся напролом, стреляйте всех без жалости. А лучше уговаривайте поворачивать назад. Кто отсидится в изоляции месяц и не заболеет, тех принимай или пропускай далее. Степа, мы с мужиками на этой стороне останемся, попробуем в лесу отсидеться, если что, позаботься о наших семьях.

Вот те раз, огорошил, так огорошил. Эпидемий в городе уже лет двадцать не было. Последняя эпидемия, по словам старшего поколения, унесла не много не мало, каждого третьего жителя Полиса. Оставшиеся в живых спасались, как и во времена катастрофы, сбежав из города в сельскую местность. Предыдущее поветрие началось в средине августа и, по моим сведениям, через две недели внезапные холод и дожди приостановили распространение инфекции. В настоящее время ранняя апрельская жара и влажность после сезона дождей могли только поспособствовать распространению заразы. Про летнюю компанию пришлось сразу забыть. Только жесткие меры могут спасти нас…

Пока я обдумывал сложившуюся ситуацию, мужики, вернувшиеся из Полиса, распрягли лошадей и, перегрузив все необходимое с телег им на спины, понуро побрели к лесу. Я посмотрел им вслед и, когда последняя лошадь, махнув на прощание хвостом, скрылась меж деревьев начал действовать. Отдав приказ охранникам стрелять по всем, кто попробует перебраться через мост, и, пообещав прислать на усиление еще бойцов, я рванулся на хутор к тестю, а затем послал гонца за Юрой в Степаново и на следующее утро мы втроем собрались в хуторской общинной избе и решали, что нам делать.

– Во-первых, надо заминировать мост, выставить кордоны на опушке леса, со стороны Степаново. А по нашей стороне реки пустить дозоры, пускай доглядывают, чтоб на наш берег никто не перебрался, - как первый по старшинству предложил Ефимыч. Юра добавил, что основные переносчики чумы - это крысы и пообещал составить какую-то отраву, чтоб деревенские в сараях и кладовых порассыпали. Собак он предложил посадить на шворку и не выпускать на улицу.

- Доведите до сведения людей, что купаться, а тем более пить воду из реки нельзя и матерям догляд за детьми необходимо усилить, а если дозорные поймают кого из детворы вдали от деревни, то сразу на карантин в специальный барак сажать будем, – вещал Юра.

- С охотой тоже на время придется завязывать, - заметил я, прислушиваясь к шуму, доносившемуся с улицы. Что там уже случилось? Не сговариваясь, мы в момент выскочили во двор. Похоже, перед общинной избой собралось все взрослое население Рябинового хутора. Посреди толпы на возвышении кликушествовал местный дурачок – Федька. Собственно, местным он стал чуть более года назад. А раньше жил в деревне Антоновка Федор Блоха. Егозливый, мелкий мужичонка. Во время нашествия кабанов-мутантов всю семью на его глазах сожрали, с тех пор он умом тронулся и временами на него НАХОДИЛО.