- Покайтесь, люди! – вещал он, оглядывая жителей хутора. – Пришла смерть красна из проклятого города, брат не протянет руку брату, мать оставит своего ребенка, в ваших жилах будет течь не кровь, а водица…

Пора было останавливать этого придурка, паника - не лучший помощник во время бедствий. Раздвигая толпу плечом, я добрался до оратора и, обняв за плечи, ласково увещевая, передал его в тесные объятья Ефимыча.

- Друзья,- обратился я к собравшимся. – Беда пришла из Полиса, и,если мы сейчас будем голосить и прятаться по кустам, все погибнем. Если не будут выполняться приказы старших – погибнем. Мне некогда закатывать речи и объяснять подробности происшедшего, все постепенно узнаете от старосты. Главное - соблюдайте спокойствие…

Дело завертелось, скучать не пришлось никому. В первую очередь мы с Юрой заминировали мост, спасибо Саперу, обучил в свое время. Затем Юра уехал в село принимать профилактические меры по борьбе с грызунами (это он так выразился), а я организовывал засады и патрулирование окрестностей и, самое главное, не упускал мост со своего контроля.

Первые беженцы появились через неделю после объявления Петровича. Я как раз был около поста и предложил свернуть беглецам налево от тракта, там еще оставались полуразрушенные покинутые людьми поселения. Впрочем, они особо и не сопротивлялись, тем более, что еле заметная лесная дорога к поселкам еще сохранилась. Затем поток беженцев увеличился, и нам пришлось отбиваться всерьез. Некоторые пытались прорваться с помощью оружия. Но, не дойдя до середины моста, все были подавлены нашей огневой мощью. Впрочем, стреляли мы в основном над головами. Но и раненные были. В принципе можно было взорвать мост, но жалко.

Вот люди. Пока им не дашь по мозгам, прут напролом и лишь потом слушают советы. Мы предлагали каждой партии беженцев разбивать станы в лесу, причем прибывшим позднее советовали не соваться в предположительно уже занятые места. Показывали новые направления и категорически не советовали углубляться в лес направо от тракта. И каждую партию беженцев напутствовали словами:

- Месяц, всего месяц вам надо продержаться в лесу, ребята, а потом если среди вас не будет заболевших, милости просим к нам на жительство. Все равно в Полисе до зимы мор не прекратится, а там и голод настанет. Мы же свои товары в город возить не будем, думаю ,и другие сельчане не дураки.

Сезон сева был в самом разгаре, но половина мужиков вместо работы на пашне занималось патрулированием местности ,и меня это сильно беспокоило. Проще говоря, что жрать зимой будем, если к нам еще беженцы подселятся? Внезапно я вспомнил, что у нас еще полвоза сигнальных мин с прошлого раза остались невостребованными. С поста уходить мне стремно, а вот гонца я к Юре послал. И через пять дней мы оставили только мобильную группу из дружинников, должную реагировать на «сигналки». За пять дней Юра, мобилизовав всех охотников и объяснив, как ставятся «сигналки», заминировал ими все выходы из леса в сторону Степанова от реки до самой топи. Вы скажете, что и на зверя может сработать сигнализация? Да, сможет, но и зверь- не дурак, нюх на железо у диких животных отличный, тем более ставили «сигналки» голыми руками, а дух человека зверь не переносит. Есть еще глупая молодь. Но до того, как они оторвутся от мамкиной сиськи, и полезут изучать окружающий мир не меньше месяца пройдет.

Крупный отряд бойцов подошел к посту на двадцатый день нашего стояния в кордоне. К этому времени у нас уже были вырыты окопы в полный профиль, укреплены две огневые точки для крупнокалиберных пулеметов и пристреляна вся площадь вокруг моста. Естественно, мы даже на переговоры с ними не пошли, тем более я заметил, что на одной из телег располагается кто- то не совсем здоровый. Может, это был раненный владелец территорий или близкий ему человек (простого бойца они бы бросили), но нам на это было наплевать. Все равно никого не пропустим.

Ближе к полудню бойцы атаковали мост. Под прикрытием огня из автоматического оружия три десятка вояк успели добежать до середины моста. Противник поливал огнем наши НЕСКРЫТЫЕ огневые точки, а вот по флангам у нас стояли крупнокалиберные пулеметы, и их противник не заметил. В результате, буквально за три минуты мост был усеян разорванными пулями телами. Больше атак сегодня не было.

Меня беспокоили трупы, оставшиеся на мосту, сейчас ветер дует от нас, а вот если переменится, и трупы будут разлагаться, то есть возможность подцепить неприятность. Впрочем, ночью можно взорвать мост, но я отмел эту идею. Куски зараженной плоти могут попасть на нашу сторону реки. Нет, трупы лучше сжечь, а поэтому ближе к ночи из поселковой смолокурни мне привезли три бочки со смолой. Пошарив в закромах своего довольно обширного арсенала (целую телегу боеприпасов из села привез), я обнаружил две зажигательные гранаты и магазины для АК с трассирующими пулями. Прикрепили к бочкам гранаты и ждем, когда наступит ночь. Время тянулось медленно, но на наше счастье ночь оказалась безлунной. Противник шебуршился на том берегу, очевидно, готовился к атаке. Но мы его опередили. Осторожно подогнав бочки к мосту, запустили их накатом по деревянному покрытию моста. Противник, услышав шум, открыл огонь в направлении звука, но бочки уже добрались до цели. Мы уже почти добрались до позиций, когда мой напарник ничком повалился на землю. Вот и первые наши потери. Но делать нечего, не до эмоций сейчас. Пора, и я открываю огонь трассирующими пулями. Бочки вспыхивают, и мы видим, что противник накопился для атаки на той стороне моста. В это время срабатывают гранаты с зажигательной смесью, и вся средина моста тонет в пламени, мы еще стреляем по противнику, нам отвечали. Перестрелка длилась ровно до того момента пока средина моста не прогорела. Затем раздался взрыв – сработали заложенные в сваях мины…

Наутро мы не увидели ни моста, ни противника. Я сразу же послал гонца, к Ефимычу и Юре с приказом усилить патрулирование вдоль реки у хутора, а сам усилил дозоры у реки около поселка. По-моему, если кто из бойцов противника и остался жив, то в районе поселка они через реку не сунутся, и я со спокойной душой вернулся в Степаново.

А на следующий день сработали сигнальные мины. Когда я подъехал к опушке леса, мобильная группа из десяти бойцов вела бой с врагами. Похоже, бой не будет легким и, хотя нас было вдвое больше, противник, умело используя складки местности, огрызался скупыми очередями, не думая о сдаче в плен. Понимали, пленных не будет. Я отправил Щербатого на левый фланг. Мишка, найдя удобный бугорок, сразу снял двоих вояк из винтореза. Потом Мишке сразу пришлось менять позицию, потому что противник сосредоточил огонь на его позиции. Вот тут и подключился я. Зайдя сбоку и выбрав позицию справа, выпустил весь магазин из «каштана» по кустам, где засел противник, мои бойцы открыли ураганный огонь из всех стволов, и через две минуты все было кончено. Хотя нет. Вот еще один спрятался несколько в стороне от основной группы и теперь орет, чтоб мы не стреляли, мол, он в плен сдается. Совсем ополоумел малый.

– Брось оружие и вставай, – приказываю я. Худой, в порванном камуфляже парень только успел приподняться на одно колено, как Щербатый залепил ему пулю прямо в лоб.

Но все когда-нибудь кончается, закончился и этот месяц с бессонными ночами, с постоянной тревогой за своих соседей и близких людей. Слава богу, никто в нашей местности не заразился, надеюсь, что чума и далее не затронет никого из нас. Оставалось только проверить окрестные леса, очистить от трупов людей и животных, зараженных чумой.

За последние четыре недели я вымотался, нервы стали не к черту. Я велел Юре собирать команду из охотников, чтоб они лес прочесали. Собрав отряд в общинной избе на хуторе, мы с Ефимычем давали наставления.

– Ребята, зверя пока не бейте, увидите трупы – не приближайтесь к ним, - говорил Ефимыч. – Да, еще, если Петровича с нашими мужиками встретите, скажите, чтоб домой шли, а то они, наверное, счет времени потеряли.