-Ничего, пусть с детства привыкают к путешествиям. Юра обещал, целую карету вам соорудить. Тем более мы же не навсегда туда уезжаем. Поживем зиму и весну, а в средине лета назад вернемся (если получится).

– Опять ты все за меня решил, – надула губы супруга.

– А как же, Настя? Это раньше до катастрофы женщины командовали мужиками, как хотели. Я же в книжках читал. А сейчас только ослабь вожжи, пойди у вас на поводу и пропадешь! Нет у нас возможности расслабляться и потакать вашим прихотям. Время не то.

- Эх, Степа, ничего ты не понимаешь. Она отвернулась к стенке. Тут что-то не так, обнимаю ее, целую, говорю всякие нежности. Ну она слегка поревела у меня на плече и говорит, что у нас, наверное, еще малыш будет. Сказала и замерла, и притаилась.

– И когда, дорогая?

- Ну не знаю точно, наверное, в начале декабря.

– Так это прекрасно, роднуля моя. На месте в приморье у Красного камня рожать будешь, а условия там не хуже, чем здесь. Душу из всех вытрясу, а жить будешь, как королева, – поклялся я, состроив честное лицо.

Утром следующего дня обоз в составе пятнадцати телег, где половину составляли парные упряжки, потянулся в сторону тракта. И первой нашей остановкой была Ярмарка. Дядя Изя, повстречавший меня в воротах, был на удивление трезв и серьезен как никогда. Пока народ устраивался на ночлег, дядя Изя отвел меня в отдельную комнату и, разлив по кружкам пивка, начал разговор:

- Все как ты хотел, я сделал. Для двухсот переселенцев зерна до следующего урожая хватит. Но моих запасов останется совсем немного, а золотые монеты практически используется только в нашей местности. Товара из Полиса ждать нечего, да я и сам на него не польщусь, пока есть вероятность подхватить заразу. Так что, Степа, мы с тобой почти банкроты.

Старик выжидательно глядел на меня. Ну, а я что могу сказать? Есть у меня одна задумка, пожалуй, скажу:

- Дядя Изя, не все так плохо, вот в степь съезжу и появятся на Ярмарке новые клиенты. Да еще хочу на Волге пристань поставить. Со мной сейчас пятнадцать возчиков несемейных едут, так там домишки к осени поставят и будут торговать – возить товар на Ярмарку. А по Волге много товара с севера везут. Но не это главное, предлагаю тебе поехать на взморье, там простор для торговли просто огромный. В море выйдем, доплывем до островов со своим товаром. Вот, где торговля будет!

– Староват я для таких путешествий, – с сомнением в голосе произнес старик.

– А ты подумай, засиделся ты на Ярмарке, новые места, новая кровь по жилам потечет. Да и что тебе терять здесь? Оставишь за себя Толика и двинем, а?

– Ладно, я подумаю, ты из степи, главное, живой вернись…

Глава 7.

Бронд – чужая война дело веселое.

Вылетел из умирающего города в южном направлении я не случайно. Дело в том, что встроенный в мой череп компьютер очнулся. Вживленный в мой мозг биокомпьютер, напрямую связанный с ним, пострадал после удара прикладом по моей головушке. Но в первый же день по приезду в Полис ожил. Производители компьютера, вживившие его в мой мозг, уверяли, что он самовостановится даже в том случае, если мне раздробят череп. Такое заявление не очень вдохновляло. Я предпочел бы, чтобы информацию по планете старцы из галактического совета получили лично от меня, а не снимали ее с моего хладного трупа.

В то время, когда я ходил по рынку, сопровождая Елену, «бортовой» комп черпал информацию из разговоров аборигенов. А потом выдал результаты анализа, из которого выходило, что на юге скопились значительные силы агрессивно настроенных аборигенов, мне нужно только было направить их энергию в нужном направлении, то есть подтолкнуть туземцев к масштабным боевым действиям. Скотоводы юга, расплодившись стадами животных, сами плодились неплохо и нуждались в обширных территориях. На фоне общего сокращения народонаселения их прирост выглядел бы довольно странно, если бы я не знал одной особенности о занимаемых ими землях.

После того, как на землю упали обломки моего корабля, юг континента был сильно поражен радиацией, и до сих пор пригодные под пастбища участки являются дефицитом. Казалось бы род людской в этих местах должен захиреть в первую очередь, ан - нет, кочевники Юга плодятся гораздо быстрее жителей центрального района. С чем это связано я пока не знаю, но при случае разберусь на месте. Скота у кочевников тоже было предостаточно, не хватало только территорий. Я надеялся стать той искрой, которая раздует костер войны.

Летел я, летел, разрабатывая план компании, совсем позабыл, что внизу расстилается совсем не безжизненное пространство, за что и был наказан. Вообще-то я изначально планировал перемещаться только в темное время суток, но тут замечтался и в свете разгорающейся зари получил заряд дроби в причинное место. Стрелять в мою тушу мелкой дробью можно было только с большого перепугу, естественно, стрелок меня сбить не мог, но боль была адская. Самого охотника я не заметил - деревья кругом, да и не факт, что туземец один по лесу рыскает, поэтому заложив на всякий случай противозенитный маневр, я отлетел еще на пару верст, прежде чем приземлиться. Приземлился я у небольшого озера. Аборигенов в округе не наблюдалось, и я смог, наконец, заняться своей раной. Сняв штаны и оглядев свою рану, я понял, что очаровывать туземок мне больше не придется, видимо, дробь оказалась не такой уж мелкой. Медицинский блок первой помощи ввел мне обезболивающее, остановил кровь, вытащил всю дробь и затянул рану защитной пленкой. Оглядев прооперированный участок, я понял, что выражение: « Шрамы украшают мужчину» не уместно для моего случая, но не огорчился. У меня и другие способы воздействия на аборигенов в запасе имеются.

Отдыхал я у озера двое суток, питаясь вяленым мясом, прихваченным с собой из города, да еще умудрился самодельной острогой набить рыбы, ее я ел сырой, очень уж она по вкусу напоминала мясо наших земноводных ящеров, которых мы едим без тепловой обработки.

На третий день, вполне оправившись от раны, я смог следовать намеченным курсом, скорость полета была невелика, лошадь галопом шла бы быстрее, зато я мог лететь, не уставая в течение долгого времени, так что к утру передо мной открылся участок открытого пространства. Поднявшись высоко в воздух, я оглядел лежащее впереди пространство. Где- то вдалеке у самого края горизонта смутно виднелись очертания большого озера и рукотворные сооружения, между которыми мелкими точками мелькали люди. А по степи в сторону леса пылили трое всадников, подгоняя идущее впереди них стадо животных.

На всякий случай, пока меня не заметили, я опустился в небольшую балку и стал дожидаться ночи…

- Булат, когда мы, наконец, перестанем слушать этих глупых стариков, мне надоели эти мелкие набеги на стойбища восточников. Нам требуются пастбища, а скот и бабы нам и так принадлежать будут. Ты у нас военный вождь, так веди нас на восток. Осторожность - удел старцев, воины ропщут, гляди, дождешься, что тебя сместят – найдут более смелого вождя.

- Ты мне угрожаешь?

- Нет, как я могу угрожать старшему брату? Просто предупреждаю, что пошли разговоры…

- Мурат, все, о чем говорят воины, я знаю, неужели ты думаешь, что у меня среди них нет осведомителей? А насчет Большого Похода не сомневайся, скоро из Полиса приедут Рустем с Мустафой, привезут оружие и боеприпасы, вот тогда…

Далее диалог братьев продолжался в том же ключе.

Как только на землю снизошла ночь, я подобрался вплотную к стойбищу. Всполошившихся собак я быстро успокоил, мгновенно подчинив себе мыслеприказом.

Прослушав разговор братьев, я уже подумывал посмотреть со стороны на драку между западными и восточными кочевниками, но, вспомнив, что посланцы с оружием скорее всего не вернутся, решил помочь агрессорам. Я взлетел и помчался назад к Полису, рассматривая по пути южный тракт, надеясь обнаружить по пути погибших посланцев. Так оно и оказалось, не прошла еще первая половина ночи, когда я обнаружил повозку с впряженной в нее мертвой лошадью и двух степняков, лежащих у почти потухшего костра. В принципе из трупов можно было взять вытяжку и заразить водоем, принадлежащий стойбищу кочевников… Но что такое гибель одного стойбища? Мне было нужно, чтобы кочевники уничтожили друг друга, вряд ли после моего вмешательства кто-то из них останется в живых.