Занятно, после того как война закончится, обязательно надо слетать на этот полуостров и подчистить местность от излишней флоры и фауны.

Ближе к вечеру появились разведчики с хорошими новостями. Впереди нас ждало сборное войско восточных кочевников. Очевидно, им бегать надоело. Но мы не спешили нападать на расположения противника. Вечерело и, выставив боевое охранение, кочевники занялись приготовлением ужина. Походные шаманы соорудили шатер из старых лошадиных шкур и скакали вокруг него, шумя погремушками и взбадривая себя дикими криками. В свете костра, горевшего у шатра, было видно, как они изредка били дубинками по старым шкурам, и это представление продолжалось в течение длительного времени. Затем они утихли и при свете факелов буквально землю носом рыли, ползая вокруг шатра.

- Чем это они заняты? – спросил я Булата.

- Конский волос собирают, сколько натрясли со шкур – столько завтра и врагов падет в битве.

В это время к нашему костру подошел тяжело дышащий шаман, сжимая в обеих руках по пригоршни волос. Врагов завтра, судя по камланию, мы уложим целую тучу.

Ночью восточные кочевники напали на боевое охранение, но атаку, по всей видимости, без труда отбили. Так что встрепенувшийся было Булат, послушав стихающий шум на левом фланге, опять улегся у кострища.

Утро встречало нас жарким ветром, дувшим со стороны Волги. Мы двинулись вперед к предполагаемой стоянке неприятельского войска. Наша армия постепенно сужала фронт, концентрируясь по центру. Фланги далеко выдвинулись вперед, надеясь с ходу окружить войска противника.

Наконец, ближе к полудню мы увидели вдали отдельные группы всадников, которые тотчас скрылись. Рельеф местности изменился, перед нами простиралась широкая возвышенность, объезжать которую кочевники не пожелали. Не успели фланги нашего войска достичь вершины склона, как из-за него выскочили всадники. Почти одновременно на возвышенности появились лучники и обсыпали нас стрелами, одна из которых попала точно в глаз моего коня. Мне вовремя удалось соскочить с заваливающейся лошади. Выхватив из-за пояса свой пистолет, я прилег за все еще подергивающийся труп животного и огляделся. Всадники противника уже налетели на наших бойцов, и, воспользовавшись выгодной позицией, они смяли и даже кое-где прорвались в тыл нашему войску. Но нас было в пять раз больше и с флангов беспорядочной кучей скакали бойцы Булата. Сам вождь дрался сабельным боем поблизости от меня сразу с двумя насевшими на него противниками. Нет, он мне еще нужен, а вдвоем они Булата могли зарубить в любой момент. Я неторопливо прицелился из своего «Глока» и, дождавшись момента, когда один из всадников отпрянул конем в сторону, снял его с одного выстрела. Со вторым Булат справился сам, изловчившись, он пырнул противника острием клинка в незащищенное доспехом горло и, взвизгнув от восторга, бросил своего коня вперед на вершину возвышенности.

Я не спешил принять участие в битве, без меня справятся. Прорвавшиеся сквозь наши ряды всадники столкнулись с лавиной бойцов, налетевших с флангов, вот уже лучники скрылись с вершины - частью были порублены, а остальных преследовали наши воины.

Битва затихла далеко за полдень. Воины преследовали отступивший обоз с имуществом врага и их семьями, а все старшины нашего войска собрались на совет. На совете обсуждались направление движения войска, потери после первой битвы и делили незанятые еще территории. Мне понравилась их самоуверенность. Даже потеряв четверть воинов после первой битвы, они не собирались останавливаться на достигнутом, старшин манили богатые пастбища Поволжья и добыча.

Направление движения не приходилось выбирать, кочевники давно знали, что большому войску придется идти от одного источника воды до другого. В это время года в степи пересыхают все мелкие водоемы, возникающие после обильных, весенних дождей, а больших непересыхающих рек и озер с пресной водой не так уж и много. Но это обстоятельство заставит местных кочевников сражаться за источники с пришельцами. Так что все пока шло по моему плану: туземцы будут уничтожать друг друга, сводя численность населения степи к минимуму. Единственное, что мне не нравилось – агрессоры оставляли в живых маленьких детей противника и молодых самок, но решить эту проблему я пока был бессилен.

Довольный ходом компании я в то же время помнил, что скоро мне придется покинуть союзников, через двадцать дней наступало время первого сеанса связи с галактическим советом. Так что придется кочевникам временно вести войну без моего чуткого руководства. Немного тревожило то, что без моего воздействия на их куцые мозги они могут и договорится с восточными кочевниками. Впрочем, посмотрим…

Глава 8.

Особых приключений в дороге до самых Родников не было, да и кто в здравом уме полезет воевать с хорошо вооруженной группой в тридцать бойцов? А вот в Родниках пошло не все так гладко.

Староста еще с прошлого раза затаил на меня обиду, так что в свой дом меня погостить не пригласил, впрочем, я и сам не напрашивался. Вести переговоры со мной ему все же пришлось, нужда приперла. Старосте понадобился новый рынок сбыта, после того, как из Полиса перестали поступать товары. Да и сами местные жители не горели желанием ехать в город. Тем более мы мост через Незнанку так и не восстановили. И теперь на складах в Родниках скопилось изрядное количество своих и привозных товаров. Староста от жадности придерживал зерно до весны, чтобы продать его подороже в межсезонье, а теперь кусал локти. Впрочем, я предложил ему отвезти зерно на Ярмарку, там дядя Изя, мол, расплатится золотыми монетами. Староста скривился, как будто ведро клюквы слопал, но обещал подумать.

Деловые беседы мы вели в номере на постоялом дворе. Снизу доносился обычный шум пьяного застолья. Вообще-то я ребят предупреждал, чтоб выпивали в меру. Но кто ж эту меру за столом определяет? Я как раз спускался вниз, провожая старосту, когда началась драка. Смотрю, как всегда гвоздем программы выступал наш Мишка Щербатый, что-то он не поделил с высоким рыжим мужиком из местных и, пока мы спускались по лестнице со второго этажа, в ход уже пошли кулаки. В драке с обеих сторон присутствовало примерно равное количество противников, и трактир могли разнести по бревнышкам. Я, недолго думая, забежал в номер и, схватив « каштан», поспешил на место побоища. К этому времени старосте, невзирая на положение, досталось на орехи. Он вздумал разнять дерущихся. Вставать промеж разгоряченных бойцов было с его стороны весьма опрометчиво, в чем он через секунду убедился, получив кулаком в правый глаз.

– А ну стоять! – заорал я. – Всем бошки посшибаю! – и даю короткую очередь в потолок. А затем ловко сбросил сапог и кинул его в толпу с криком: « Ложись! Счас рванет!»

Попадали голубчики - сработал бойцовский инстинкт. Я уже спокойно спустился вниз и, держа «каштан» дулом вверх, обошел лежащих бойцов. Легонько пнул в бок Щербатого:

– Тебе что, моча в мозг ударила? Здесь тебе не дома, вмиг на дереве вздернут.

С пола поднимались окровавленные бойцы. Староста орал на своих, да и моих ребят тоже жаловал матерком. В общем - то все обошлось. И староста вроде, как в благодарность за предотвращение военных действий, окончательно решил послать обоз с зерном на Ярмарку, о чем мне тут же и сообщил. Хорошо ему видимо приложили – сразу мозги на место стали.

Степь встретила нас упругим знойным ветром, дующим с юга. Поднявшаяся пыль забивала рот и не давала дышать. Лошади отфыркивались и замедляли ход при всякой возможности. Так что за день мы смогли пройти не более двадцати верст. А на утро следующего дня воздух был чист и прозрачен. Позавтракав, запрягли лошадей в одноконь, а на освободившихся от парной упряжки лошадях возчики разъехались широкой цепью по степи в поисках следов кочевников. Так мы ехали вдоль Волги в течение трех дней, пока не обнаружили становище Ильяса.

Сначала на горизонте появилась точка, одинокий всадник, очевидно дозорный, постоял немного и исчез в жарком мареве. Через некоторое время вдалеке показался крупный отряд, который быстро приближался, перестраиваясь на ходу в лаву. На всякий случай я велел ставить телеги в круг. Но опасения были напрасны, среди мчащихся к нам всадников я заметил знакомую шапку Ильяса и замах ему руками.