Мудрый человек Ильяс, другой на его месте давно бы попытался мне печень ножом пощекотать. А он понимает, что сказано спьяну наутро часто оборачивается горьким сожалением.

Развели нас уже и не помню когда, пока меня вели, я выл на луну и ругался на провожатых. Успокоился только, когда угрелся, положив голову меж мягких бедер Зульфии.

Наутро было мне очень нехорошо, воспоминания о вчерашних выходках, помноженные на похмелье, угнетали душу. Но моя женщина смотрела на меня с ласковым снисхождением.

– Не огорчайся батыр, все всЁ, понимают и на тебя не сердятся. Отец тебя на утреннюю трапезу зовет.

Мурза, хоть и имел вид довольно помятый, но держался молодцом, глаза блестели, и от вчерашней унылости не осталось и следа. Через силу, выпив пару чашек кумыса, я стал оживать.

– Ну, Степа, давай добычу делить ,- подождав пока я оклемаюсь, заявил Ильяс.

Надо сказать, что стадо сразу после захвата разделили на четыре части и развели по пастбищам воины сотни. Одна часть стада паслась как раз невдалеке (верстах в пяти) от стойбища. Из этой части скота мне, наверное, и выделят долю.

– Мурза, я хочу ставить пристань на Волге, и завтра группа моих бойцов поедет на север. Ты мне выдели пару сотен овец и коней с десяток, а еще хочу попросить пленных баб для моих орлов, пускай семьями обзаводятся да с десяток семей из числа пленников. Они стада охранять будут.

Мурза одобрительно покивал головой:

- Правильно мыслишь, семейные не сбегут. Иди, отбирай скотину, а я рабов из лагеря охранникам прикажу к завтрашнему дню пригнать, - сказал мурза и надолго замолчал. После трапезы разговор возобновился. – У меня к тебе еще просьба, Степа. Объединить я степь хочу. Сейчас самое время, многих моих противников орда побила, некоторые рода снялись со своих угодий и ушли. Но они вернутся, как только узнают о нашей победе. Я уже разослал гонцов по стойбищам, думаю, дней через двадцать вожди соберутся. И я постараюсь их убедить встать под мои знамена. Не все захотят видеть правителем именно меня, и многие из мурз приедут с сильной охраной. Поэтому в нужный момент при голосовании необходимо окружить стан моими воинами, расставить пулеметчиков и метких стрелков в нужных местах.

Да, здорово Ильяс придумал, хочет подобрать всех под себя, пока кочевники напуганы и сознают реальность внешней угрозы.

– О чем говорить, конечно, все организуем, только ребят у меня всего пятнадцать человек под рукой будет, все остальные поедут новое поселение с пристанью сооружать. Впрочем, и пулеметчиков у меня всего шесть человек в наличии, правда, и я за стрелка могу сойти. А пока хочу съездить с возчиками, надо самому выбрать место постройки будущего поселка.

Знойный полдень. Наш обоз уже четвертый день движется на север вдоль берега Волги. Шли мы медленно, стадо скота нас задерживало. В данный момент я осматриваю окрестности. Слева от меня песчаный берег Волги, немного впереди возвышенность, поросшая стройными соснами, а слева ровная, как стол, равнина с сочной травой и вкраплениями небольших колков леса. По-моему, место самое подходящее для поселка. Остановимся, пожалуй, здесь. Стоит обследовать эту местность. Мужики разбрелись по окрестностям, а женщины занялись приготовлением пищи.

Не прошло и получаса, как ко мне с радостной вестью подошел Григорий. Ребята обнаружили ручей с чистой ключевой водой. А после обеда я обследовал берег Волги. Результаты обследования меня порадовали, на втором шаге я ушел под воду с головой… заодно и постирался. Вынырнув, я пришел к выводу, что это место для пристани вполне подойдет.

В это же время на холме меж сосен были найдены обломки строений. Это тоже плюс. Есть подсобный материал для строительства. Решено, поселок строить будем здесь.

Табунщики из числа семейных отогнали стадо на ближайшее пастбище. А возчики после непродолжительного отдыха приступили к работам. В первую очередь стали рыть ямы под фундамент. Несколько человек занялись заготовкой бревен, а женщины обустраивали временный лагерь.

Я подозвал к себе Григория и сказал, что назначаю его старшим в этом поселении. С самого начала нашего путешествия к нему присматривался. Этот крепкий, невысокого роста мужик из возчиков, убежал из Полиса во время эпидемии. Он пользовался уважением у своих товарищей, был обстоятелен и по рассказам моих лазутчиков вполне честен. Перекинув этот груз на его плечи, я, не задерживаясь, отправился назад, в стан скотоводов Ильяса. Особой нужды в поспешном отъезде не было, съезд вождей планировался только дней через пятнадцать, но лучше всегда иметь запас во времени перед ответственным мероприятием.

На другой день ближе к вечеру я доехал до места очередной ночевки. Степная дорога отклонилась от берегов Волги, но вела меня прямо к ставке Ильяса, поэтому приходилось рассчитывать дневной переход от одного источника воды до следующего. Лошадь подо мной была чужая, своего Ворона я оставил на выпасе в табуне, пускай жирок нагуливает перед дальней дорогой к дому. Так вот степная лошадка первая почуяла запах воды и без понуканий перешла на скорую рысь. В сумерках мы достигли места нашей стоянки и я, разнуздав лошадь, повел ее на водопой. Расслабился я, наверное, задумался и не сразу среагировал на тревожный всхрап лошадки, а потом было поздно, что-то серой тенью мелькнуло по краю взгляда, и тяжелый удар по голове отправил меня в небытие.

Очнулся я довольно быстро, уже связанный запасными ремнями из собственной дорожной сумки. Напротив меня стоял высокий парень с ястребиным носом. Он уже переоделся в мою одежку, а теперь рассматривал пояс, подаренный мне Ильясом после битвы. Очень удобная штука, надо сказать. Карманчики с клапанами, в которых можно разместить массу полезных вещей и материала, подобного я не видел. Кожаные ремни, проверяемые на прочность, часто просто рвутся в моих руках, а этот широкий пояс даже не дрогнул, когда я его испытывал.

Заметив, что я очнулся, этот ястребиный дятел (так уж мне его хотелось назвать) спрашивает, что-то на степном наречии, а когда понял, что я его не понял, легко перешел на русский.

- Так это ты после битвы казнить меня решил? – злобненько прошипел «дятел».

- С чего это ты взял?

- Этот ремень уникален, у вас такие делать еще не научились, – проворчал он, застегивая его на поясе.

- А ты что,ненашенский? Шпион с другой планеты? - сострил я.

Парень удивленно и даже как -то испуганно взглянул на меня и, молча, взвалил мою тушку на вновь оседланную лошадь. Зачем он отвез меня от дороги я понял только через пару часов тряски на хребтине неоседланной коняки. Он сам мне объяснил, что действует также как и я. Типа: «Око за око».

Наконец, он нашел, то, что ему было нужно - глубокую глинистую яму, откуда и несвязанным выбраться было бы трудно. « Дятел» просто скинул меня туда и пожелал спокойной ночи. Затем он исчез, почему-то отпустив лошадь. Лошадь еще долго бродила вокруг ямы, а потом вдали завыл волк и она, испугавшись хищника, ускакала. Так, пора отсюда выбираться. Я еще по пути сюда пытался ослабить путы, сжимая и расслабляя мускулы тела. Отец меня этому учил, связывал и сидел надо мной, подсказывая, какие группы мышц надо задействовать при определенных видах вязки. В данном случае меня вязал не профессионал, так что я освободился всего за пару часов. Большую трудность мне доставил подъем наверх, я был разут – раздет и не имел даже ножа. А глубина ямы была не менее пяти метров и имела почти отвесные стены. В свете разгорающейся зари я рыскал по яме в поисках твердых предметов и, наконец, нашел кусок кремния. Потребовалось не менее двух часов, чтобы вырубить ступеньки в сухой глине и выбраться наружу. Очнувшееся после сна солнце калило остывшую за ночь землю. Я не стал дожидаться, когда солнце спалит мое обнаженное тело, а сразу устремился на поиски водоема. Только к полудню я вышел на степную дорогу и еще в течение получаса ковылял до степного озерка.

К этому времени солнце успело сжечь мне кожу. Босые ноги с непривычки горели огнем от въедливых степных колючек. И я очень хотел пить. Завидев озеро, я побежал и, не останавливаясь, бросился в воду. Вдоволь накупавшись, я прилег в тени невысокого кустарника и задумался. Можно было вернуться в строящийся поселок. Но мое появление в голом виде и без оружия не добавит мне авторитета. До стойбища всего три дня пути и, если разживусь пищей, то можно предпринять попытку добраться до места.