Я подняла голову и примирительно улыбнулась, прекращая сеанс. Хватит с меня. А он поклонился и предложил руку. Это было не лишним. Я постояла, пока ноги привыкли. Он ждал, очевидно отлично понимая, что чувствует натурщица после длительного позирования. Я жестом показала, что помощь уже не нужна и сошла с подиума, кивнув ему. Он не пошел за мной, только склонив голову, прошептал что-то по-итальянски.

Я медленно шла к выходу — ноги еще плохо слушались, и не хотелось навернуться на потеху всему залу. Достала на ходу телефон из сумочки, дождалась, когда папа ответит и сказала:

— Папа, я жду у входа.

Прозвучало почему-то очень громко. Я удивленно оглянулась — опять все молчали, глядя на меня и на него. Антонио стоял там же — у подиума. Я послала ему воздушный поцелуй, взяла протянутое мне пальто и вышла из зала. Пока сошла по лестнице, такси уже стояло у входа. Молча села рядом с папой, и мы уехали. Он что-то спрашивал, но я только молча крутила головой — не могла сейчас говорить.

Удивительный человек… Очень интересный! Я хотела увидеть этот рисунок и понять, что же его так поразило во мне? Как он это передал? Может, я там какой-то кубик или овальчик, кто их знает, эти творческие личности? Но что этот человек личность и неординарная, было понятно.

Мне понравились его работы, там слава была заслуженной, если они очаровали даже почти не разбирающуюся в живописи меня. Понравилось его отношение к жизненным ситуациям и людям, которое обозначилось в процессе рассказа о картинах. Знакомство с ним хотелось продолжить, но не все бывает, как нам хочется. Тут оставалось только жалеть. Я жалела…

Молчали мы с папой до самого дома. А вот когда вышли из машины, вошли в вестибюль, разулись и сняли верхнюю одежду, меня прорвало. Я взахлеб рассказывала им с мамой, как там все было, как все прошло. Про то, как он выглядел, про его мимику и жесты, показывала, как он дергал свои волосы, смеялась. Показала позу, в которой просидела… сколько, папа? Почти два часа? С ума сойти!

— Мама, я просто влюбилась. Вот это мужик! Аристократ… порода… манеры… Как он руку целовал! Сердце останавливалось. Это что-то, вы бы его видели. Это был гипноз, он меня точно ввел в транс…

Я рассказывала долго, и им было интересно, я это видела. А потом папа спросил: — А как же женихи? Есть успехи?

Я увяла.

— Я совсем забыла, блин. Я тупо забыла, верите? Там реально было интересно, очень. Если бы не повышенное внимание ко мне из-за его внимания, и ты меня не ждал, то я оттуда до вечера не выползла бы. Слушала бы и смотрела… А где наш огузок, как она себя вела, уже спит или сидит в загоне?

Мы еще поболтали с мамой, пока я переодевалась. Пообедали прямо на кухне — повар уже ушла. Потом я поднялась на второй этаж и прилегла в детской, ожидая, когда проснется мелкая. Долго ворочалась и вспоминала … Ярослава там. И его невесту. И ступор мой… и чувство это, как будто удар под дых… И почти невозможно держать лицо… Но мне это удалось, я точно знаю. Что ж больно-то так? Я же знала, что он уже чужой. И это мое решение. Он предлагал себя мне, а я шарахнулась, как от чумы. Правильно, в общем, шарахнулась, как оказалось. Нужно быстрей решать что-то с женихами. Время уходит. Папа взял билеты домой. Нужно решать…