ГЛАВА 2.1
В нашем частном детском саду Новогодние выходные. Их установили родительским голосованием. Если бы хоть одна семья решила водить ребенка в сад сразу после праздника, то вышли бы на работу и воспитатель, и няня, и повар, и охранник. Но Бог миловал. Люди, которые могли позволить себе траты на такой садик, почти все поголовно отдыхали сейчас за границей — на горнолыжных курортах или на теплом море. Поэтому и я сидела сейчас дома — нянечка средней возрастной группы.
Учитель математики и физики в нянечках — нонсенс, но не такая уж и редкость по нынешним временам. Так сложились обстоятельства. Когда мы с Вовкой остались одни, оказалось что я хронически не успеваю… Вечером я забирала его вовремя, но вот утром… парня приходилось будить раньше даже больше, чем на час. А еще доплачивать няне, чтобы она вышла пораньше и приняла его. Я тащила сонного малого через два двора на коляске, укутав одеялом, а он досыпал. Поднимать его в такую рань стало для меня личным кошмаром. Во сколько бы я ни уложила его вечером, утром ребенок отказывался просыпаться, висел на моих руках, жался, глазки слипались, а я будила… тормошила… одевала. Сердце сжималось от почти невыносимой жалости, целовала его, уговаривала…
Раньше сына поднимал и уводил в сад Андрей, он работал совсем рядом и Вовка мог поспать дольше. Я же уходила раньше и до работы добиралась на метро больше часа. Тогда была возможность не уходить из замечательной школы с математическим уклоном, и я этой возможностью пользовалась. Когда она исчезла, то совершенно случайно и очень удачно я узнала — в Вовкиной группе нужна нянечка и зарплата там даже больше, чем в школе, а нервотрепки предстояло в разы меньше. И я ушла из школы, теряя преподавательский стаж, обрекая себя потом на длительные и муторные подтверждения квалификации.
Сегодня шестой день после того, как я рухнула вместе с елкой. И скоро (я посмотрела на настенные часы) — уже через несколько минут к нам зайдет врач — делать перевязку. Я нервничаю, потому что тут имеют место некоторые неловкие моменты. Но и отказаться от его помощи тоже неловко. Это было бы настолько нелогично… понятно же, что ездить на перевязки в поликлинику не так удобно. Это все равно, что открытым текстом заявить, что вижу в нем не только врача, но и мужчину, который волнует. Хотя, что там признаваться? Можно подумать — он ничего не заметил и не понял…
В общем, в голове винегрет и каша из мыслей. Но когда он позвонит в дверь, я открою, впущу его в квартиру и потом разденусь до трусов, делая вид, что совершенно нормально воспринимаю все происходящее. Он же врач… медик. И опять стану покрываться мурашками от его прикосновений… валькирия, блин. И опять сосками хоть номер на телефоне набирай… совершенно неконтролируемая реакция, где-то даже нормальная и предсказуемая — полгода без мужика…, да нет — больше. И, наверное, тут уже не так и важно — нравится он или нет, просто тело реагирует. Мне даже кажется, что если бы ко мне так же прикасался симпатичный дворник Виктор Борисович, то реакция была бы аналогичной. Или нет?
В самом начале была мысль решительно отказаться от услуг соседа, пусть это даже значит мотаться в поликлинику с Вовкой, стоять в очередях и ловить там и в транспорте заразу, передающуюся воздушно-капельным путем. Чего не хотелось категорически. Но потом вдруг поняла, что мой интерес к чужому мужику — это же тоже признак того, что я выздоравливаю, избавляюсь от своей страшной зависимости. Уже избавилась — жарко реагирую на чужие мужские руки на своем теле.