Когда мы подходим на расстояние немного меньше чем пять футов, с оружием, направленным на нас, один из полицейских кричит, - Оставайтесь на месте. Покажите ваши жетоны.

Мы останавливаемся, и Барклай говорит своим самым вежливым голосом, - Я собираюсь залезть в задний карман и достать свой жетон. - но он не шевелится. Он ждет, когда приближающейся полицейский кивнет, затем лезет в карман и достает черный кошелек. Из него он сдает то, что выглядит как самые гламурные водительские права, которые я когда-либо видела.

Я переступаю на ногах. Я не могу помочь. Мое тело чувствует себя напряженным и немного слишком теплым, и я не уверена, как это будет работать.

Полицейский исследует удостоверение личности Барклая, наклоняя его, чтобы видеть голограмму, и затем запускает его через сканер. Пока он это делает, мы ничего не говорим. Я точно не уверена, что говорит карта. Лицевой жетон похож на какой-то идентификатор, только любая форма идентификации объявляет, “Эй, это Тейлор Барклай, парень, который, как предполагается, находится на некоторой миссии АИ и, кажется, что он не выполняет ее", что, насколько я знаю, не было планом.

Это хуже, чем контрольно-пропускной пункт, который я проходила с Дейдрой. С одной стороны, я знаю, что дома я нахожусь на правой стороне закона. Ощущая себя виноватыми означает, что мы, скорее всего, так и выглядим. Еще, я знаю, Дейдра будет бороться за меня. Барклай, с другой стороны, будет служить своим собственным целям. Он может понадобиться мне прямо сейчас, но если это выглядит как будто мы в беде, и это он или я, я знаю, что буду сама по себе. Плюс у меня нет какой-либо идентификации, по крайней мере той, что имела бы смысл для этих парней.

Я перевела взгляд к Барклаю, чтобы видеть, подает ли он мне какой-нибудь знак. Если мы хотим обойти их, а он не может нас провести, просто поговорив, нам придется штурмовать вход силой. Двое из нас могли бы вывести парня перед нами элементом неожиданности, но мы были бы мертвы прежде, чем добрались до двери.

Хотя это не имеет значения, потому что Барклай расслаблен и терпелив, ожидая полицейского, чтобы забрать свое удостоверение обратно.

- Томас Барклай, сэр, - говорит полицейский, немного смещаясь. - Я прошу прощения за задержку, но я должен буду сообщить, что вы делаете здесь.

Барклай предлагает ему свою самую ослепительную улыбку. - Если возможно, я хотел бы оставить это вне отчета, - говорит он. - Видите ли, сестра моей жены. . . - он показывает на меня. - Ей было тяжело в последнее время, и я должен был прийти и забрать ее. Этого не случится снова.

Полицейский ничего не говорит, и Барклай, видимо, принимает это как приглашение, чтобы заплатить ему. Он достает несколько купюр из бумажника и передает их полицейскому. - На ваше усмотрение?

Я едва могу дышать, пока жду, что полицейский решит, что он собирается делать.

Если он откажется от денег, я не знаю, каков наш запасной план, который ставит меня в невыгодное положение, если мы приведем этот план в действие. Я могу последовать примеру Барклая, конечно, но я собираюсь быть медленной.

И иногда, быть медленной это как быть в итоге мертвой.

Но правда, когда я думаю, что он откажется, полицейский берет деньги и кладет в карман. - Я прошу прощения за неприятности, сэр. Сюда. - затем он сопровождает нас к двери.

Когда дверь открывается, это - лифт, и это явно самое чистое место в этой части города. Я следую за Барклаем, избегая зрительного контакта с полицейскими.

Я выдыхаю, когда двери закрываются и лифт оживает.

- Тейлор и Томас? - спрашиваю я.

- Позже, - отвечает Барклай.

Когда мы поднимаемся, я чувствую разницу в воздухе с каждым этажом, который мы проезжаем — чище, приятнее. В тишине мой ум возвращается к Бену и его семье. Он провел семь лет, пытаясь возвратиться к ним — его родителям и его брату. Я помню первый раз, когда он рассказал мне о них. Это было так давно, ему было трудно вспомнить их лица.

Я представляю образ Джареда в голове, с волосами, которые необходимо подстричь и его улыбкой с ямочками, и я думаю о тех вещах, на которые я пойду, чтобы держать его в безопасности.

Прямо сейчас Бен или составляет план, как он может вернуть свою семью, или планирует как вернуться самому.

В любом случае, мы должны найти его первыми. И у нас есть всего пять дней, чтобы сделать это.

Лифт звенит и открывается на солнечную бело-синюю наружную платформу. Толпа людей в деловых костюмах и дорогих пальто стоит вокруг. У некоторых из них есть планшеты как iPad, только они абсолютно прозрачны, как будто сделаны из стекла.

Барклай ведет меня от лифта в толпу. Люди легко перемещаются, чтобы освободить место, не обращая на нас никакого внимания, и я стараюсь делать то же самое. Удивление всем различиям между их миром и моим сделает меня похожей на туриста или кого-то из другого места, а это привлечет внимание.

Но я не могу не задохнуться, когда вижу небо. Переливающийся серый с оттенками голубого, розового и фиолетового, и полосами серебра, и это прямо перед нами.

В конце платформы перила, отделяющие людей от падения, с высоты, должно быть, не менее шести этажей.

Барклай тянет меня к себе и обнимает. - Если ты не расслабишься, нас могут застрелить.

Когда я киваю, я слышу приближающийся поезд. Я поворачиваюсь и смотрю, хотя знаю, что не должна была. Я рада, что повернулась. Это серебряный и гладкий, как пуля поезд, только он не едет по реальным рельсам. Он парит над ними.

Звезды омрачают мое видение, и я чувствую себя легкомысленной, тону под тяжестью того где нахожусь. Интересно, чувствовал ли Бен себя похоже в нашем мире — или это то, что он чувствовал, когда пошел домой.

Я в другой вселенной — в месте, которому не принадлежу. Я здесь, вмешиваясь в законы этого мира и законы физики, которые понимаю.

И единственный человек, которого я знаю - Барклай. Это значит, что я в полном одиночестве.

Хочу чтобы Алекс был здесь. Я хочу, чтобы он мог видеть это, но даже больше я хочу, чтобы он мог сказать мне, что он думает обо всем этом.

Потому что это даже более темный лес для меня, чем обычно. Я иду против серьезных преступников, и всех правоохранительных органов. И я нахожусь в странном мире, который не является моим миром.

Когда шум от поезда достаточно громкий, чтобы приглушить наши голоса, я спрашиваю, - Итак, Томас?

- Мой брат, - говорит он, не глядя на меня.

- Те полицейские — все их поведение изменилось, когда они увидели его удостоверение.

Барклай ухмыляется, но это не совсем дружелюбно. - Он большая шишка в корпоративном мире. Я забрал его жетон несколько недель назад, прежде чем он покинул город на конференцию по глобальному потеплению или что-то такое. Он один из тех экологов.

- Один из тех?

- Спасем-мир-делая-все-зеленым-и-натуральным. Его жена тоже.

Поезд парит к остановке перед нами и двери открываются, чтобы показать чистый и почти пустой вагон. Рука Барклая на середине моей спины, ведет меня на поезд и к углу в задней части вагона, поскольку все остальные толпятся там. Поток людей переходит с платформы в поезд и Барклай держит меня за руку, чтобы я оставалась рядом с ним.

Я не перестаю удивляться, почему тот, кто проектировал этот город, выбрал наземная система вместо метро, как в моем Нью-Йорке.

И внезапно что-то происходит со мной. Что-то, о чем я должна была подумать раньше. - Почему Элайджа в Новой Приме?

Барклай затыкает меня. - Не сейчас.

- Ты отстой в работе с кем-то, - говорю я, потому что это правда.

Барклай наклоняется ко мне. - Здесь камеры по всему городу. - его губы прикасаются к моему уху когда он говорит, и я задерживаю дыхание, частично из-за того, что он говорит, а отчасти потому, что он слишком далеко в моем личном пространстве. - Они поднимут шум и болтовню, и программа вытащит любое из указанных слов. Мы не хотим, чтобы они знали, что мы здесь.