— Постарайся быть спокойной, — напоминает мне Беннетт. Этих слов оказывается достаточно, чтобы я не выпрыгнула тут же из машины и не кинулась обнимать Джастина.

— Ну и, — начинает Беннетт, когда все в сборе, — мы не хотели бы менять ваши планы. Куда вы собирались пойти сегодня?

— Мы планировали заглянуть в один магазин звукозаписи в городе, — отвечает Джастин.

А Эмма добавляет:

— А потом я хотела, чтобы мы зашли в Музей искусств.

— Великолепно, — подводит итог Беннетт, — музыка и искусство.

Оборачиваюсь к этим двоим на заднем сидении, чтобы приободрить их улыбкой, и замечаю, как они обмениваются неловкими взглядами.

К тому времени, как я поворачиваюсь обратно и смотрю вперед сквозь лобовое стекло, Беннетт сворачивает к железнодорожной станции.

— Как насчет того, чтобы поехать в город на электричке?

— На электричке? — переспрашивает Эмма.

— Да. Этот вид транспорта менее вреден для окружающей среды.

— Для окружающей среды? — скептически повторяет Эмма. Сморщившись, она внимательно поглядывает на железнодорожную станцию и ступеньки, которые ведут к ней. — Да ну, давайте лучше поедем на машине. Так намного проще. Я знаю хорошие места для парковки.

— А так намного веселее, — отвечает ей Беннетт и вылезает из машины, закрыв за собой дверь и не оставляя ей шанса что-либо возразить. Все мы тоже выходим из машины, а я беру Беннетта за руку и смеюсь – никогда еще не видела Эмму такой «Эммой» раньше.

Итак, наш день начинается с магазина «Reckless Records», который Джастин называет самым великолепным музыкальным магазином всех времен. Сначала мы все разбредаемся в разных направлениях. Потом соединяемся в пары, пригласившие друг друга на свидание, а потом и вовсе на пары, с которыми свидания не планировались – мы с Джастином изучаем диски в стиле «ска» (ска – музыкальный стиль, появившийся на Ямайке в конце 1950-х годов. На его основе возник стиль «рэгги» Прим.ред.), а Беннетт и Эмма обсуждают группы в отделе классического рока.

— Послушай, — шепчет мне Джастин и оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что никто нас не слышит.

— Извини, что не сказал тебе, — и обводит рукой комнату, — об Эмме и обо мне. Мне не нравится, когда у меня есть от тебя секреты, но все это казалось таким… странным. Я знаю тебя всю свою жизнь и… я должен был все тебе рассказать.

Я лишь улыбаюсь в ответ, вспоминая, что точно такие же слова он говорил мне в кафетерии госпиталя.

— Все нормально, Джастин. Мне рассказала Эмма. Это здорово. Я так за вас рада, ребята.

Он легонько толкает меня плечом.

— Классно. Спасибо. В таком случае вы не могли бы оставить нас наедине на какое-то время? Твой парень, Беннет, он меня слегка нервирует и я забываю все, что хотел сказать. А у меня припасена пара хороших шуток. О, кстати, что думаешь на счет этого свитера?

Привстаю на цыпочки и чуть треплю его волосы.

— Он великолепен. — Джастин улыбается мне в ответ, и я замечаю, как его веснушки начинают исчезать под смущенным румянцем.

Остаток дня мы проводим, прогуливаясь по магазинам. Обедаем в переполненном ресторане. Делаем все возможное, чтобы в два часа дня – в момент, когда произошла авария – оказаться в самом безопасном месте, какое только смог придумать Беннетт – на третьем этаже Музея искусств. Время бежит. И вот мы уже в электричке, возвращаемся обратно в Эванстон, потом едем на машине Беннетта. Поскольку домой еще пока никто не хочет, решаем поехать в ближайший кинотеатр посмотреть, что сейчас показывают. Выясняется, что сейчас идет фильм «Пока ты спал». В любой другой ситуации я бы его не выбрала, потому что выяснилось, что это фильм о мужчине, который упал на рельсы и провел многие недели в коме.

В десять часов вечера Беннетт отвозит меня домой – это на два часа позже, чем мы вернулись в прошлый раз. В какой-то момент начинаю нервничать, представляя, что мама с папой сидят сейчас за столом в кухне и ждут меня. Чтобы сообщить плохие новости о Джастине.

— Зайдешь со мной? Просто хочу убедиться, ну знаешь… что все действительно теперь по-другому.

Беннетт кивает в ответ, и мы подходим к дому. Тут тихо. Сразу же замечаю, что мамы и папы за кухонным столом нет, вдыхаю с облегчением. Мы с Беннеттом проходим через темную кухню на звук, который раздается из гостиной. Поворачиваем за угол и обнаруживаем моих родителей, уютно устроившихся на диване и смотрящих какое-то кино. В камине ярко пылает огонь.

— Привет! — одновременно отзываются они. Мама смотрит на папу и заговорщицки улыбается.

— Вижу, ты рассказал ей про машину, — говорю я отцу. Улыбаюсь и поворачиваюсь к Беннетту. Он закрывает глаза рукой.

— Точно сможешь прийти к нам на ужин во вторник, Беннетт? — Мама смотрит на него с улыбкой – улыбкой медсестры – и Беннетт тает, как и любой другой, попавший под обаяние этой замечательной улыбки.

— Если что, то мы могли бы заехать и забрать тебя. — И она снова лукаво смотрит на папу. — Знаем, как не просто бывает со всеми этими ключами, передачами, замками…

Тут она не выдерживает и смеется. У меня тоже не получается удержаться. Папа прячет лицо на ее плече и прыскает от смеха.

— Да уж. Не самый приятный момент. — Беннетт все еще закрывает глаза рукой, но потом опускает ее и смеется со всеми.

— Все в порядке. Нам даже понравилось, Беннетт, — говорит отец. — Но теперь мы не позволим тебе забыть этот случай.

Беннетт смотрит на нас и улыбается:

— Здорово.

И впервые с того самого момента, как мы начали второй вариант этого дня, Беннетт начинает расслабляться и принимать то, о чем я знала еще в 8:08 утра. Наше изменение времени прошло успешно. Эмма и Джастин в безопасности. Ничего страшного не произошло. А Беннетт оказался способен на большее, чем предполагал раньше.

— Это была самая невероятная неделя! — объявляет сеньор Арготта, как только звенит звонок, и мы занимаем свои места. Мы с Беннеттом переглядываемся и ухмыляемся друг другу. Уж не знаю, что сделало неделю Арготты такой невероятной, но уверена, нам удалось его переплюнуть.

— У меня была уникальная возможность попутешествовать по Мексике двадцатью разными маршрутами. Это было очень весело! Все эти маршруты были просто фантастическими!

Сеньор Арготта ходит по кабинету кругами, а мы внимательно за ним наблюдаем.

— Но три путешествия, — продолжает он, — три путешествия особенно выделяются среди остальных. И сейчас я бы хотел поделиться ими с вами, посмотрим, сможете ли вы помочь мне решить, кто сегодня уйдет домой вот с этим. — Он залезает в карман пиджака и достает сложенный лист бумаги.

— Чек для путешествия на пятьсот долларов.

Он пару раз дергает его за края, словно распрямляя, и потом прикрепляет к доске магнитом.

Оборачиваюсь и смотрю на Беннетта. Сначала я думала, что работать над нашими планами путешествий вместе будет неправильно, но его улыбка, а еще чашечка латте все-таки заставили меня передумать. Так что в воскресенье после обеда, когда все изменения прошлого были успешно завершены, Беннетт пришел в книжный магазин – как раз была моя смена, - и мы уселись на полу, доставали книги, читали описания вслух. Спустя четыре часа у нас были готовы два кольцевых маршрута, они были совершенно разными, чтобы сеньору Арготта и в голову не пришло, что мы работали над ними вместе, пересекались они лишь в одном единственном месте – городке Ла-Пас.

Сеньор Арготта гасит свет и включает проектор, на экране появляется разноцветная карта Мексики. Сам маршрут отмечен желтым цветом, каждый пункт назначения обозначен буквой в кружке, которая соответствует определенному пункту в описании маршрута. И это не мой план. И не Беннетта.

— Этот план путешествий был любезно предоставлен нам Кортни Бреслин. — Маршрут, нанесенный на карту, огибает страну по периметру, исключая все то, что находится внутри.

— Взглянув на этот план, мы можем сказать, что эта долгая зима совершенно утомила сеньориту Бреслин. И теперь она очень хочет провести время на пляже.