Ему показалось, что она собралась возразить ему, и он поспешил перехватить инициативу, поцеловав ее. Однако она попыталась уклониться, и тогда Дункан удержал ее за подбородок. Джонатан переводил свой взгляд с нее на него, поглядывая на них снизу вверх:

— Поселуй?

Элизабет озабоченно посмотрела на малыша, но Дункан лишь улыбнулся:

— Ты правильно понял, сын мой.

А Элизабет он сказал:

— Он, кажется, довольно развитой парень.

— Он такой же упрямый, как и ты, — ответила она.

— О, это у него может быть и от его матери. Ну, поцелуй меня еще раз.

— Нет, — решительно заявила Элизабет. — То, что мы здесь делаем, — это легкомысленно и, прежде всего, неправильно. Это дом Гарольда, и я не могу…

— Ты права, — перебил ее Дункан. — Давай уйдем куда-нибудь в другое место.

Она вздохнула.

— Дункан, не осложняй мне жизнь.

— Дорогая, ты недооцениваешь серьезность положения. Я хочу забрать тебя с Барбадоса, потому что пребывание на острове становится небезопасным.

— Это глупости. Восстание рабов давно…

— Я говорю не о рабах, хотя и в этом вопросе тоже будет неправильно верить в то, что все в порядке, как и прежде. Лиззи, я думаю, что твой свекор способен на самые худшие дела на свете.

— Ты на что намекаешь?

— Я был неподалеку, когда он ударил тебя, и я видел его лицо, когда ты валялась перед ним в пыли.

— Он очень сожалел об этом, — заметила Элизабет. — Он принес мне свои извинения. И после того он действительно стал лучше. Он стал вести себя со мной любезнее. Он очень старается хорошо обращаться со мной.

— Тем более для меня это как раз не причина, чтобы доверять ему. Наоборот.

— Что ты этим хочешь сказать? — ошеломленно спросила она.

— Этот человек испытывает к тебе вожделение, Лиззи.

Она недоверчиво рассмеялась:

— Ты сошел с ума!

Дункан поднял брови.

— Ладно, что касается тебя, то тут, конечно, я никогда не мог трезво соображать. Однако это не искажает мой взгляд на других людей. Я вижу то, что вижу, а не воображаю себе.

Она со страхом покачала головой.

— Действительно, Дункан, в данном случае твоя фантазия сходит с ума вместе с тобой. Как ты можешь таким недостойным образом толковать потребность в утешении и отчаяние человека, получившего такие удары судьбы?

— Лиззи…

— Замолчи. Я не хочу больше слышать такую чушь!

Он заметил, что, затронув эту тему, наткнулся на ожесточенное сопротивление, и поэтому не стал настаивать.

— Ладно, давай поговорим кое о чем другом. Здесь нет никого, кто мог бы защитить вас. Когда я пришел сюда, то даже ворота были открыты. Каждый мог зайти сюда.

— Я сказала Розе, чтобы Пэдди закрыл ворота на засов. Ты сам это слышал.

— А завтра он снова все забудет и уснет во дворе. В Бриджтауне полным-полно разных подозрительных людей — буканьеров, пиратов, мошенников, воров и головорезов. Не говоря уже о том, что завтра сюда все равно прибудет английский флот, и тогда в городе будет настоящий ад.

— Значит, здесь мы с Джонатаном будем в большей безопасности, чем где-либо в другом месте, разве что… — Она, выжидая, посмотрела на него в раздумье. — Я могла бы уехать к Норингэмам в Саммер-Хилл, их поместье находится довольно далеко, а Уильям имеет навык обращения с оружием.

— Нет, — сразу же сказал Дункан.

— Не беспокойся, я все равно так не сделаю, — сказала она и со скрытой насмешкой искоса посмотрела на него: — Ты просто ревнуешь меня к Уильяму.

Дункан собрался было возразить, однако понял, что она хочет спровоцировать его.

— Ну да, я ревную, — согласился он. — Так же, как ты ревнуешь меня к Клер.

— Это неправда! — поспешно возразила Элизабет, однако сразу же уступила: — Ну ладно, значит, и я тоже. Но не воображай себе слишком много из-за этого.

Она подняла вверх обнаженное плечо, и при этом у нее был такой упрямый и одновременно соблазнительный вид, что он не смог удержаться, чтобы не нагнуться к ней и не поцеловать сначала в манящее плечо, а затем в губы.

В этот раз она не могла отговориться тем, что ребенок смотрит на них. Тот уснул у нее на руках, положив ей на грудь голову в темных локонах.

— Тебе надо уходить, — сказала она. — Марта скоро проснется, а если я сразу же не пойду к ней, как только она меня позовет, то поспешит выйти из своей комнаты.

— Я хочу тебя сегодня увидеть еще раз. Одну.

— Я не знаю, как…

— Сделай так, чтобы это было возможно. Я должен о многом поговорить с тобой. Это важно. Приходи часа через два. — Он назвал ей место, где хотел встретиться с ней, затем поцеловал ее в висок. — Не заставляй меня ждать, Лиззи.

— Это получится только в случае, если Фелисити к тому времени вернется сюда.

— А где же она?

— Она прощается с Никласом Вандемеером.

— Тогда самое позднее через час она будет снова здесь. Капитан уже готовит «Эйндховен» к выходу в море, чтобы вовремя убраться отсюда. Военный флот долго раздумывать не будет. Голландская Вест-Индийская компания сделает правильно, если постарается не попасть в ловушку Адмиралтейства.

Он нежно погладил малыша по голове. Его локоны были теплыми и мягкими на ощупь.

— Пока, — сказал он Элизабет, прежде чем погладить и ее по голове, а затем с неохотой покинуть ее.

По дороге к воротам он прошел мимо витой двойной лестницы, которая вела из холла наверх к галерее верхнего этажа. Там, наверху, за резными украшениями перил, качаясь, стояла печальная фигура, похожая на привидение, в мятой белой рубашке. Это была Марта Данмор. Она смотрела на него сверху, сначала вроде бы даже сквозь него, а затем ее застывший взгляд сосредоточился на нем.

— Что вам здесь нужно? — спросила она жалобным голосом.

Дункан торопливо ушел.

Элизабет взяла малыша с собой, когда отправилась в комнату к Марте. Она сунула ему в руку какую-то игрушку и усадила его в угол, чтобы он не мешал ей помогать свекрови мыться и переодеваться. Джонатану это быстро наскучило, потому что он в свои почти два года обладал ярко выраженной потребностью в движении и постоянно стремился к новым открытиям. Мальчик поднялся на ножки, бросил деревянный кораблик в сторону и подошел к столу для умывания, чтобы посмотреть, как надо ухаживать за своим телом.

— Grandma[23], — произнес он одно из своих новых слов.

Но Марта даже не услышала его. Она стояла перед зеркалом, тупо уставившись на себя, как на привидение. Ее глаза были окружены темными тенями, лицо настолько распухло, что его черты казались размытыми; рубашка, спущенная до талии, открывала голое тело с вялыми, свисающими до живота грудями. Она сильно похудела после смерти Роберта, от ее былой полноты не осталось ничего. На шее у нее была широкая золотая цепочка, которую она снимала крайне редко, — она получила ее от Гарольда в подарок на свадьбу. Блестящее золото на вялой коже выглядело угнетающе. Погруженная в свои мысли, Марта перебирала цепочку пальцами, затем перевела взгляд на Элизабет.

— Ты уходишь? — бесцветным голосом спросила она.

Рука Элизабет с зажатой в ней мокрой тряпкой для мытья застыла посреди движения.

— Что ты имеешь в виду?

— Я видела тебя. С капитаном. Он хочет забрать тебя с собой, или…

— Марта, я… — Элизабет запнулась, потому что свекровь неожиданно схватила ее за руку и резко повернула к себе, так что она из-за довольно болезненной хватки вынуждена была уронить тряпку в таз с водой. Брызги попали ей на платье и лицо. Мутная жижа имела вкус мыла, и она с трудом подавила в себе отвращение.

— Ты никогда не была доброй к нему, — сказала Марта.

Она говорила каким-то странным безучастным тоном, однако ее голос не был пьяным или неуверенным. Сегодня с самого раннего утра она не получала лауданум и поэтому, наверное, должна была находиться в более или менее ясном сознании.