— Ло, есть вещи, о которых я не могу тебе рассказать. Есть вещи, которые я просто хотел бы забыть, но…

— Неудачная любовь? Сумасшедшая бывшая? — выпаливает она.

Вздрогнув, я зажмурился и обнял ее, притягивая к себе ближе — насколько это возможно. Лола свернулась на мне, и переместилась, положив голову на мое плечо — так просто и знакомо, но сейчас в этом было что-то большее. Словно стена, которую я выстроил между нами своей ложью, начала медленно рушится. Пара кирпичей падает — и вот, она прижимается ко мне не как к другу. Еще пара кирпичей с грохотом летит вниз — и она проводит губами по моей щетине на шее, и я понимаю, почему в романах постоянно пишут о мурашках — я покрываюсь ими с головы до ног.

— Ло… Просто, я не могу. Не могу начинать отношения, а секс без обязательств — это не про тебя.

Слышу ее фырканье, но она не меняет позу — по-прежнему прижимается ко мне и по-прежнему позволяет к ней прикасаться.

— Ты не можешь, или, — делает паузу и сглатывает, — Не хочешь?

— Лола…

— Ярослав, ну почему ты такой? — стонет она, уткнувшись лицом в мою шею, — Хороший. Правильный… И…

Тут я взрываюсь. Я просто больше не могу терпеть все это, я не могу сдерживаться, и я слишком эгоистичен, чтобы признать, что я — мудак и отпустить ее.

Резко разворачиваю Лолу спиной к себе и вжимаясь грудью в ее лопатки. Отодвигаю в сторону густые волосы и шепчу на ухо:

— Лаура, — я впервые произношу ее полное имя, и она вздрагивает, — Я не правильный парень. И я совсем не хороший. Если бы я был хорошим, я бы никогда не сделал так, — крепко удерживая ее одной рукой, я кладу другую на ее грудь и сжимаю ее, поигрывая с напрягшимся соском большим пальцем.

Ло сдавленно выдыхает, и ерзает на моих коленях, а я продолжаю:

— Хороший парень, никогда не сделал бы так, — опускаю ладонь ниже и поднимаю футболку, касаясь пальцами обнаженной кожи и задевая тонкое кружево ее нижнего белья, — И определенно, хороший парень не сделал бы так, — отодвинув ее трусики к сторону, я скольжу пальцами по ее складкам и не сдерживаю шумный выдох, со свистом вырывающийся из моей груди, — Сними их, — хриплю я ей на ухо.

Лола послушно хватает резинку и приподнимает бедра, опуская трусики ниже. Я должен остановиться, но почувствовав ее жар, ее влагу, ее запах, понял, что не смогу.

— Раздвинь ноги, — шепчу, прижимаясь к ее пояснице возбуждённым членом и потирая ее клитор, наслаждаясь каждым крошечным стоном, вытекающим из ее рта, — Я не хороший парень, Ло. Я очень-очень-очень плохой, — с этими словами погружаю в нее два пальца и стону вместе с ней — громко и протяжно.

Ее рука тянется между нами, находит ширинку моих джинсов и пытается ее расстегнуть. Я помогаю ей, освобождая член из трусов и шиплю сквозь стиснутые зубы, когда ее ладонь обхватывает головку и крепко сжимает ее. Отклонившись назад, выпускаю слюну изо рта, и она тонкой струйкой падает на ее руку и мой член. Скользя по всей длине, Лола сжимает меня сильнее и сильнее, и я понимаю, что уже на грани.

Чуть повернув ее, чтобы нам обоим было удобно, я снова прижимаюсь к ней. Потираю клитор большим пальцем, указательным и средним массирую стенки ее влагалища, скользя наружу и снова внутрь до тех пор, пока она не начинает задыхаться в моих руках.

Лола шепчет мое имя, а я крепко зажмуриваюсь, потому что воспоминания накрывают меня с головой и в глазах начинает противно щипать от непрошенных слез. Я пытаюсь отключить это, пытаюсь забыть, но проблема в том, что память — подлая сука.

— Яр, — стонет она, сжимаясь вокруг моих пальцев и стискивая меня так сильно, что я чувствую боль, но это немного отрезвляет.

Прижимаюсь губами к ее шее, что-то бормочу — какие-то маловажные слова успокоения, какую-то чепуху, до тех пор, пока она не затихает и не перестает тихонько хныкать. Целую ее щеку и укладываю на диван, накрывая одеялом, а сам ложусь рядом, по-прежнему с расстегнутыми штанами и наполовину твердым членом.

— Давай не будет торопиться, ладно? — прошу я со всей искренностью, когда она открывает глаза и смотрит на меня так, так, так…

— Яр… — шепчет, приподнимаясь и целуя меня в губы.

— Просто. Не будем. Торопиться, — выдыхаю, прижимая ее к себе и пряча лицо в ее волосах, — Пожалуйста, — с трудом выдавливаю из себя.

— Хорошо, но…

— Лола, — обрываю я, — Просто спи.

Я хотел бы уничтожить эти воспоминания. Хотел бы, чтобы в моей голове ничего не осталось о той жизни, той девушке, тех отношениях. Хотел бы, чтобы я был чист и хотел бы подарить эту чистоту Лоле. Она заслуживает этого.

Но память убить невозможно, и я не чист. В этом вся проблема. Я — грязный и испорченный, я — заражённый и отравленный, и я должен сказать ей об этом.

Но вместо этого я молчу, слушая, как она засыпает в моих объятиях.

Проворочавшись в кровати полночи, устало потер лицо и тихо поднялся. Посмотрел на спящую рядом девушку, нахмурился и покачал головой.

Стараясь не шуметь, вышел из комнаты и поморщился, когда дверь противно скрипнула. С кухни доносился запах табака, я бросил беглый взгляд в прихожую и заметил обувь Леры.

Молча вошел в кухню и подошел к окну — сестра как всегда сидела на подоконнике. Посмотрела на меня и коротко кивнула, затягиваясь. Я потянулся к ее пачке, вытащил тонкую сигарету и покрутил ее между пальцев.

— Ты же бросил, — прошептала Лера.

— Угу, — промычал, зажав фильтр губами и вдыхая запах табака, — Иногда тянет, но я так… Балуюсь. Даже не подпаливаю.

— Ясно.

Лерка отвернулась к окну, чтобы выдохнуть очередную порцию дыма, а я прислонился плечом к откосу и поморщился от прохлады — ранним утром дом еще не прогрелся.

— У нас Лола, — сухо произнес и почувствовал на себе пристальный взгляд серо-зеленых глаз.

Она ответила не сразу — молча курила до тех пор, пока в воздухе не завитал запах жженого фильтра. Выбросила окурок в окно и прислонилась щекой к стеклу, от чего то зазвенело.

— Ты открыл конверт? — спросила едва слышно, но я все равно вздрогнул.

— Нет.

— Ты сказал ей?

— Нет.

Лера выдохнула и покачала головой — заметил боковым зрением. Подтянула колени к груди и произнесла полушёпотом:

— Это нечестно, Ярик. Ты должен ее предупредить.

— Знаю, — я тоже прислонился к стеклу — правда лбом.

Прохлада медленно расползалась по лицу и спустилась ниже — к плечам. Положив незажжённую сигарету обратно в пачку, я закрыл глаза. Теплая рука сестры легла на мое плечо, она спрыгнула с подоконника и обняла меня сзади.

— Сделай это, — прошептала Лера в мои лопатки, — Пока ты не откроешь тот конверт, ты подвергаешь риску и себя, и ее.

Я не стал отвечать. Лера отступила и, шаркая домашними тапочками, вышла из кухни.

Она права, но проблема в том, что я — эгоист и трус. Понимаю, что узнай Лола правду — она сбежит от меня и никогда больше не приблизится ко мне. И осознаю, что чувствую к ней нечто… Что-то…

Понимаю, что боюсь ее потерять. И понимаю, что потеряю, но хочу насладиться ею хоть чуточку.

11

До недавнего времени я твердо верил в то, что утро добрым не бывает, но выйдя из душа и увидев Лолу, наполовину высунувшуюся в окно, я засомневался в правдивости этой фразы.

По-прежнему в моей футболке, которая изрядно помялась за ночь, она потягивала кофе, глядя в окно и потирая ступней лодыжку. Я подошел сзади — вздрогнула, медленно выпрямилась и так же медленно повернулась ко мне лицом.

— Доброе утро, — ее щеки окрасились приятным розовым цветом, — Кофе? — предложила мне свой напиток; я, не думая, сделал большой глоток.

Не сводя с нее взгляда, забрал кружку и поставил ее на подоконник. Ло замерла, не зная, чего от меня ожидать, и я решил не разочаровывать ее — запустив обе руки в ее волосы, наклонился и прикоснулся губами к кончику ее носа.

— Выспалась?

Кивнув, Лола прикрыла веки, сама прижалась губами к моим. Я несильно потянул ее за волосы — она ахнула, впуская мой язык в свой рот и тихонько застонала, когда я толкнул ее бедрами и утренней эрекцией.