— На данный момент, — повторил убийца.

— Силора не знает, что он у меня, — хихикая, шептала Валиндра Теневая Мантия.

Она достала драгоценный камень размером с кулак, обточенный в форме черепа. В неживых глазах эльфийки вспыхнуло пламя, отразившись в гранях драгоценности.

— Я забрала его у нее, — самой себе пояснила Валиндра и снова захихикала.

Череп был талисманом, помогавшим ее душе избежать увядания вместе со смертной оболочкой. Если тело эльфийки-лича будет уничтожено, ее дух обретет пристанище в драгоценной безделушке до того момента, пока не найдет новое тело.

Но камень был куда большим, нежели обычная филактерия. Это был один из двух древних артефактов, служащий проводником великих магических сил. Дух Арклема Грита, возлюбленного Валиндры, был заключен во втором талисмане, но лич не знала, где он может находиться.

Она пыталась определить местонахождение филактерии Грита и именно поэтому посмела украсть у Силоры драгоценный череп. Немертвая эльфийка вглядывалась в талисман, и ее взор устремлялся в глубь земли, но вместо возлюбленного лич нашла совсем иную, но, несомненно, могущественную сущность, недавно лишившуюся тела. Это существо уже устремилось прочь с материального плана бытия к своей награде или наказанию, но Валиндра была быстрее. Через магический камень она протянула руки, чтобы схватить ужасного духа и предложить ему дом, пристанище, филактерию.

— Приди, друг, — приказала лич и потерла талисман. — Приди, ты нужен мне. Я знаю, знаю — Грит, Грит! — ты не можешь долго оставаться без камня!

Ничего не произошло.

— Приди, или я сама притащу тебя, — предупредила Валиндра неожиданно мрачным голосом.

Глазницы черепа вспыхнули алым, а из каменного рта вырвался поток холодного воздуха.

Дух, мерцая, завис в воздухе перед неживой эльфийкой. Ужасающий, жалкий и преисполненный яростью — бессильной, из-за нематериальности своего существования.

— Корвин Дор'кри! — ликующе расхохоталась лич. — Ты должен мне помочь!

— Почему я должен помогать тебе? — раздался голос вампира в голове Валиндры.

— Потому что если ты поможешь, я позволю тебе воспользоваться могуществом этого камня, — подразнила лич. — Ты сможешь использовать его, чтобы захватить себе новое тело и вернуть себе материальный облик.

Призрак вампира промолчал, но Валиндра ощущала его желание, его отчаяние. Она понимала, что Дор'кри жаждет силы камня и сделает все что угодно, чтобы избежать окончательной смерти.

— Ты будешь моими глазами, — пояснила эльфийка. — Сзасс Тэм жаждет нового катаклизма, и я должна сотворить его. Отправляйся в Гаунтлгрим, проверь состояние Предтечи.

— Это долгий путь. У меня нет столько времени.

— Ты быстр, как ветер, — рассмеялась лич. — Ступай. И возвращайся, когда все узнаешь! Мне нужна информация! Грит! Грит! Ах, я была плохой девочкой! Должны пролиться реки крови! Я должна знать больше, и тогда я смогу сотворить катаклизм, а ты будешь моими глазами.

Она резко остановилась и с любопытством взглянула на череп. Валиндра оглянулась. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Дор'кри уже ушел.

«Вот и хорошо», — подумала она.

— Что это значит? — спросил Джестри Силору.

Прошло менее декады с момента встречи с Сзассом Тэмом. Стоявшая рядом группа ашмадай была занята собственными беседами о грядущей миссии.

— Валиндра стремится угодить Сзассу Тэму, и мы не будем ей в этом мешать.

— Почему ты доверяешь этой сумасшедшей? — с очевидным отвращением лишь от упоминания Валиндры покачал головой Джестри.

— Ты позабыл последний визит Сзасса Тэма? — последовал саркастический ответ.

— Нет, но…

— Это Валиндра отвела его гнев от нас, взяв вину на себя, верно?

— Считаешь, она сделала это ради нас? — спросил Джестри.

На лице Силоры появилось озадаченное выражение, словно ответ был очевидным.

— Думаю, Валиндра просто безумна, — продолжил ашмадай.

На мгновение показалось, что Силора раздумывает над тем, чтобы проучить его, поразив молнией или другим мощным заклинанием.

Джестри сглотнул. Он понял, что в этот раз зашел слишком далеко. Имеет ли он право говорить с тэйской колдуньей в таком тоне?

Но Силора расслабилась и кивнула. Сектант перевел дыхание. Тэянка, должно быть, ценит его, как настоящего советника, коль позволяет высказывать свои соображения.

— Она не имеет понятия об опасности, грозящей тому, кто подведет архилича, — Джестри невольно на миг повысил голос, но поспешно вновь перешел на шепот. — Она непоследовательна и вряд ли способна признавать собственные ошибки.

— Нет, — отрезала Силора. — На свою беду ты недооцениваешь Валиндру Теневую Мантию.

— Недооцениваю? Я боюсь этого существа! — мужчина снова повысил голос, и несколько ашмадай взглянули в его сторону, прежде чем благоразумно вернуться к своим беседам.

— Ты недооцениваешь силу ее разума, — пояснила Силора. — Она пережила насильственное перерождение в лича и Магическую чуму, а это не мелочи. Я много разговаривала с ней о днях после падения Арклема Грита. Да, она безумна, но псионик-дроу помог вернуть ее личность.

— Она бубнит, поет, она… не нужна нам, — начал спорить Джестри.

— Она позволяет безумию выходить наружу. Она освобождает его и таким образом справляется. Это помогает ей вернуться к реальности. Она сознательно спасла нас от Сзасса Тэма.

— Но почему? — спросил культист.

— Потому что она знает, что еще не способна командовать армией ашмадай в Невервинтерском лесу, равно как и закончить создание Кольца Страха. Валиндра нуждается во мне, или она разочарует Сзасса Тэма еще больше, чем после неудачи в Гаунтлгриме.

— А когда нужда отпадет?

— Я буду рада продемонстрировать свою победу Сзассу Тэму и вернуться в Тэй, оставив Валиндру в качестве командующего войсками на Побережье Меча.

— Они уничтожат тебя, — настаивал Джестри, но Силора лишь покачала головой, выражая полную уверенность в себе.

— Я достаточно долго общалась с ней, — заверила тэянка. — Я изучала историю Валиндры Теневой Мантии, бывшей некогда хозяйкой Главной Башни Волшебства. Она была могущественна при жизни и станет еще более сильной нежитью, когда исцелится ее разум.

Джестри отступил на пару шагов и внимательно посмотрел на Силору.

— Ты видишь ее как инструмент на пути к собственному бессмертию, — неожиданно сказал он, а затем тяжело вздохнул, очевидно, опасаясь, что зашел слишком далеко.

Но колдунья лишь усмехнулась.

— Тебе всего двадцать лет, а я прожила половину своей жизни, — пояснила волшебница. — Когда-нибудь ты поймешь. А сейчас ступай. — Женщина указала на тропу, казавшуюся туннелем, обрамленным темными деревьями, чьи кроны переплетались столь тесно, что между ними не мог просочиться даже свет яркой полной луны.

— Ты снова собираешься призвать дьяволов из Девяти Кругов, — заметил Джестри. — Я хотел бы присутствовать.

— Не этой ночью, — заверила его Силора. С понимающей улыбкой, она глянула в ту сторону, куда до этого ушла Валиндра со скипетром Асмодея. — Быть может, с помощью некой неизвестной мне магии, скипетра для призыва существ из Девяти Кругов Ада и драгоценного черепа, который я позволила забрать у себя из палатки, Валиндра сможет почувствовать нечто необычное на краю Невервинтера, — сказала тэянка Джестри и группе ашмадай, стоящих перед туннелем в лесной чаще. — Вы будете сопровождать ее, если она того пожелает. И выполнять все, что она прикажет, — на последней фразе женщина повысила голос, и ее тон стал угрожающим. Широко раскрытыми глазами она тщательно оглядела каждого члена группы. — Но не ты, — шепнула она Джестри уголком рта. — Ты мои глаза и уши, и не важно, что прикажет Валиндра. От тебя я жду только подробного доклада о ночных событиях. — Силора повернулась к культисту лицом и отступила на несколько шагов, оставив его между ней и другими ашмадай. — Не хочу, чтобы мой любовник был убит личем. Будучи воскрешенным, он будет мерзким, холодным и бесполезным для меня.