Новое от 05.12.

Я сажусь на свое место, но еще какое-то время прихожу в себя, потому что желание еще раз врезать Тучинскому никуда не девается, наоборот – хочется пинками вытолкать остальных, чтобы не пялились на Варю, которая – наивная дурочка – вряд ли понимает, в чем дело. Хотя выглядит очень испуганной и напряженной. Хорошо, что садится за стол и отчасти прикрывается большой толстой папкой. Что у нее там? Вся наши грешки?

Колючка откашливается и предлагает заново познакомиться. Пишет на доске свой номер телефона, и я плотоядно тянусь к своему мобильному. Быстро вбиваю номер, подписываю его «Колючка» и тут же пишу: «Длина мне нравится. У тебя под платьем чулки?» Даже не сомневаюсь, что нет необходимости подписываться – она поймет, кто это.

Телефон вибрирует на столе и училка не сразу, но читает сообщение.

Краснеет. Она так классно краснеет, что смотрел бы и смотрел.

Ну, давай, посмотри на меня, напиши в ответ, какой я грубиян.

Нарочно подпираю явно довольную рожу кулаком и жду.

Колючка не смотрит и не отвечает, наоборот – демонстративно бросает телефон в сумку.

А ведь я правда скучал. Думал о том, какие у нее ножки, и как классно она зажимается, когда я даю понять, что она меня заводит. Даже думал плюнуть на все и завалиться на занятия как есть: со свежими синяками и распухшим носом. Хорошо, что мать легла костьми и не пустила. Она думает, что у меня «проблемы с контролем агрессии» и пытается всучить в руки психолога, который разъяснит, что кулаки – не способ решения конфликтов. Кажется, в этот раз мне не отделаться. Не говорить же, что я просто нашел себе дополнительный заработок.

К концу урока, когда Варя понемногу делает внушение всем, кроме отличников, она спрашивает, как бы мы хотели провести зимние каникулы, и нестройный хор все так же ратует за поездку всем классом в Европу.

Я тоже тяну клешню, присоединяясь к практически единогласному решению. Но у меня свой интерес. Поездка – это гостиница, пустые номера, ночь в одном отеле… И моя фантазия дорисовывает так много, что хрен я теперь встану, пока все не выйдут из класса.

Одно плохо: не похоже, чтобы училка радовалась предстоящей поездке. Говорит, что мало времени на организацию, и что вряд ли это одобрят наши родители. А потом беззвучно стонет, когда мои одноклассники рассказывают, что мы уже трижды ездили всем классом, и у Тани Михайловой мама – владелица туристического агентства, которая сама все организует. От нас нужны только бабки и несколько человек сопровождающих взрослых. В конце концов, Колючка соглашается, но ее эта новость все так же не радует. А предыдущая классная, наоборот, любила с нами ездить.

Пока народ быстро сваливает после звонка, я лениво качаюсь на стуле. Колючка собирает вещи, то и дело поглядывая на дождь за окном.

«Я тебя подвезу», - снова пишу ей, но на этот раз не просто отправляю, а еще и подхожу впритык, показывая это же сообщение на экране телефона.

Дверь в класс закрыта, и если кто-нибудь заглянет – все совершенно пристойно.

Я просто разговариваю со своей классной. За это же не расстреливают?