На мгновение я задалась вопросом, а что было бы, если это оказалось правдой, если бы у меня никого не осталось, кто мог бы опозорить меня или зависить от меня.

Я решила, что это чушь собачья.

— Как грустно, — сказала Миссис Престон.

— Не совсем, — сказала я. — Но боюсь, моя семья не была бы вам интересна в любом случае — они были не из вашего круга. Мой отец владел обувным магазином, а мама была медсестрой. Средний класс. Очень скучная и не подпадающая под прицел семья, в отличие от вас.

Она коротко улыбнулась на мой комплимент, что, на самом деле, не было никаким комплиментом.

— Я уверена, образ жизни Джеймса должен показаться вам очень блистательным.

— Его дом намного более блистательный, чем мое общежитие, — призналась я.

— Между вами и моим сыном что-то серьезное? Он нам ничего не говорит, — сказала она.

Я улыбнулась ей и пыталась решить, что делать, по ходу действия.

Я обнаружила, что когда ты врешь, то безопаснее всего излагать версию, которая бы была наиболее близка к истине.

— Он не из моей лиги, Миссис Престон, — сказала я. — Я уверена, рано или поздно он сам это поймет. Но прямо сейчас, я еще для него новая и яркая. Мы просто веселимся.

На некоторые мои слова на ее лице мелькала улыбка.

— Ну, оставайтесь новой и яркой, пока мы проводим свадьбу, — сказала она.

К моему удивлению, оказалось, что она в этом поддерживает меня.

— С годами у него все хуже и хуже получается хорошо ладить, — выдала она.

— Я думаю, что твоя мать, на самом деле, не питает ненависть ко мне, — сказала я Джеймсу чуть позже.

Мы вернулись в квартиру, и я рылась в одежде, которую Елена приготовила для меня, в то время как он сидел на моей кровати. Я искала нормальные джинсы или что-то из одежды, которая не была ориентирована на высшее общество, и в чем я могла свободно себя чувствовать. Мне не удалось найти ничего подходящего, поэтому пришлось остановиться на простом платье из хлопка, которое, вероятно, стоило тысячу долларов.

— На самом деле, она, может, даже будет поощрять меня, — сказала я. — А твой отец не изучал мою грудь в очередной раз. Так что я считаю, что бранч удался на славу.

Джеймс покачал головой и рассмеялся.

— Ты вчера спросила меня, каким я вижу для себя лучший результат – именно такой, — сказал он. — Я понятия не имел, когда я нанял тебя, что ты собираешься применить на мою семью магию, но я не жалуюсь.

— Я думаю, я должна взимать дополнительную плату за это, — сказала я. — А теперь иди и переоденься. Нам до конца вечера не придется встречаться с кем-то из твоей семьи, и не понадобиться обманывать людей на их же территории, или тратить их деньги, или делать то, что ты обычно там делаешь. Сними с себя этот чертов костюм.

— Я думал, что здесь я – босс, — произнес он.

Он встал и навис надо мной, заставляя мое сердце остановиться.

Я улыбнулась ему. Я улыбнулась бы ему в любом случае.

— Не мог бы ты, пожалуйста, снять с себя этот чертов костюм? Сэр? Я хотела бы пойти в парк и получить горячий крендель. А затем отправиться в Фенуэй (прим.Бейсбольный стадион в Бостоне) и попить пива. Если ты, конечно, не против.

Он провел пальцем по контуру моей челюсти, и я престала дышать. Моя кожа горела огнем от его прикосновения.

— Я нормально к этому отношусь, — сказал он мрачно, и, делая большие шаги, вышел из моей комнаты.

Дразнилка! Хотела я закричать ему вслед, когда он удалялся от меня по коридору. Вместо этого я просто улыбнулась про себя, на этот раз, наслаждаясь моментом, и начала переодеваться.

Парк «Коммонс» (прим.Центральный парк в Бостоне) был чудесен. Деревья были все в цвету, цветы были повсюду, плюс теплая погода. Обычно в Бостоне было либо холодно, либо сыро, и только осенью наступала короткая передышка с теплом.

Джеймс переоделся в джинсы и футболку. Я, наконец-то, смогла взглянуть на то, что представляла собой верхняя часть его тела. Черт, лучше бы не видела. Его бицепсы были огромными. Я старалась не думать о том, каково это будет ощущать себя в кольце его рук.

Он взял меня за руку, когда мы шли, и я подняла бровь, глядя на него.

— За нами здесь никто не следит, — сказала я. — Если только Тод или Иви не прячутся за тем кустом.

— Ха-ха.

Он огляделся и стал нервно всматриваться в ближайшие кусты.

— Ты, верно, шутишь?

— Точно, — сказала я, посмеиваясь над ним.

Просто, чтобы проверить его, я попытался высвободить руку, но он не позволил мне этого сделать.

— Мы должны оставаться в образе. На всякий случай, — сказал он, притянув меня ближе к себе. Его хватка была твердой, и я снова вспомнила о его больших бицепсах.

— Хочешь кренделек? — спросил он, когда мы нагнали телегу.

— Да, пожалуйста.

— Не хотела бы прокатиться на водном велосипеде? — спросил он несколько минут спустя.

— В самом деле? — спросила я.

Он кивнул мне. Всю свою жизнь я прожила здесь, но ни разу не каталась на них.

— Я бы с удовольствием.

Джеймс пошел купить билеты, потом вернулся и ухмыльнулся мне.

— Я не из тех парней, которые катаются на водном велосипеде, но я уже давно наблюдал за этими чертовыми штуками, и у меня никогда не было повода покататься на них.

Вокруг нас было много шумных детей и дерганных матерей. Джеймс выделялся из этой толпы. Нет, он совсем не был похож на парня, который катается на водном велосипеде. Я подумала, что с его стороны было очень мило предложить это развлечение.

Мы сели на водный велосипед и прокатились туда и обратно несколько раз. Это оказалось утомительно, но приятно.

— Ты здесь вырос? — спросила я.

— Да, — ответил Джеймс. — Сразу же за Бикон Хилл (прим. Исторический район в Бостоне).

Он показал пальцем в другую сторону парка, где на углу располагался «Cheers Bar».

— И ты никогда не приходил сюда покататься? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Нет, не помню. Может быть, одна из наших нянь приводила нас. Возможно.

Мы молчали несколько секунд. Я горела желанием спросить о его нянях, но я не хотела, чтобы ему показалось, что я сую нос не в свои дела.

— А как насчет тебя? — спросил он. — Где ты выросла?

— В любимом городе Восточном Бостоне, — сказала я. — Я не могла дождаться, чтобы выбраться оттуда и отправиться в Южный Бостон. Перебравшись туда, я чувствовала себя, словно я добилась большого успеха.

— У тебя есть семья? — спросил он. — Помимо той вымышленной семьи для прикрытия, которая была в Нью-Хэмпшире?

Я почувствовала, как в горле образовался ком. Это были точные вопросы, которые я хотела бы избежать. Но он поделился своей семьей со мной, так что я должна справедливости ради рассказать о себе.

— Моя мать до сих пор живет в Восточном Бостоне, — начала я, стараясь не задерживаться на подробностях. — И у меня есть брат. Томми. Мы с ним очень близки. Он живет в групповом доме для трудных подростов с особыми потребностями в Южном Бостоне. Это действительно здорово. Там о нем хорошо заботятся, и я встречаюсь с ним постоянно.

— Сколько ему лет? — спросил Джеймс.

— Двадцать четыре, — сказала я. — На два года старше меня.

— Твоя мать оплачивает его пребывание там?

Я отрицательно покачала головой.

— Это делаю я, — сказала я, и удивилась, услышав нотку гордости в собственном голосе.

— Ты заботишься о нем?

— Да, — сказала я. — Моя мама не могла себе этого позволить, и она не смогла удерживать его дома. Это было небезопасно.

— В каком смысле небезопасно? — спросил он, явно проявляя излишнее любопытство, которое, в отличие от него, я стеснялась проявлять, чтобы залезть ему в душу.

— Давай просто скажем так – моя мать легко смогла бы перепить твою мать, — произнесла я.

— Это кое о чем говорит, — сказал Джеймс.

— Я знаю, — ответила я и пожала плечами. — Очевидно, что мне не нравится моя работа. Но она дает мне возможность заботиться о моем брате. Я бы не смогла позволить себе содержать его, если бы я работала официанткой в Международном молитвенном доме.