– Он мертв.

– Неужели? – хрон изобразил удивление. – И от чего он умер?

– Сгорел.

– Как же так получилось?

– Какого черта ты задаешь мне такие тупые вопросы? – вспылил Артем. – Ты и сам уже прекрасно знаешь все, Чарос наверняка вам все рассказал! Это он сжег Лонгина и…

Но тут парень резко замолчал. Прямо перед его зрачком находилось острие клинка.

– Ты не похож на чрезмерно смелого низшего, – задумчиво произнес Борн, убирая нож. – Скорее на того, кто по глупости своей не понимает, в какой ситуации оказался. Если мне опять не понравится то, что ты скажешь, я вырежу твой глаз. Конечно, будет больно, но двигаться и ходить это тебе не помешает, думаю тогда ты начнешь лучше понимать свое положение. Ты уже раб, а рабу хватит и одного глаза. Рассказывай все с самого начала. Если попытаешься соврать, я увижу. Зачем вы пробирались на нашу территорию?

Артем не думал, что он совсем не умеет врать, но сейчас интуиция буквально кричала о том, что делать этого не следует. Может быть, Борн и не умеет читать мысли, но для него Артем все равно словно раскрытая книга, и глаза он лишит не задумываясь.

Артем не осмелился врать, ему и в самом деле стало по-настоящему страшно. Даже не просто страшно. Когда клинок хрона приблизился к зрачку, парень испытал животный ужас, представляя, как Борн ковыряет лезвием в его глазнице. Он рассказал все с самого начала, с того момента, как встретил Лонгина по пути домой, и как попал сюда, как они бежали от отряда хронов. Рассказал все.

– Нам нужен этот мальчишка?

– А ты думаешь, ради чего я тебя позвал?

– Не знаю, может от скуки? Тогда зачем понадобился тот спектакль? Хотя, признаться, было весело. В какой-то момент я и сам увлекся.

– Глупый вопрос. Чтобы скрыть мое присутствие.

– Разве тебе все еще нужны эти примитивные уловки? Я мог бы справиться и в одиночку.

– Ситуация не та, мы будем сражаться не за свою жизнь. Риск следует исключить.

– Не понимаю я тебя, – покачал головой Заргал, – слишком сложная комбинация. Я бы даже сказал излишне сложная.

– Ты никогда не обращал внимания на психологический аспект, – возразил Лонгин, – а в конечном счете он сыграет решающую роль.

– Да, да, все эти тонкие материи и так далее. В конечном счете, роль всегда играет только полное силовое превосходство. Мальчишка и так последует за нами.

– Узко мыслишь.

– Зато в правильном направлении.

Беззлобно переругиваясь, Лонгин и Заргал преследовали карательный отряд Троникса, сопровождающий партию рабов и ценного пленника.

Борн счел информацию, полученную от Артема архиважной. Мальчишку следовало как можно скорее доставить Трониксу и доложить обо всем Верховному. Само существование еще одного развитого мира, уже можно рассматривать как потенциальное вмешательство третьей силы. Как бы там ни было, даже скудные знания этого низшего могут помочь совершить существенный идейный скачок науке и промышленности хронов. Придя к таким выводам, Борн отрядил дополнительно еще пятерых бойцов для охраны и наблюдения за пленником. Это был максимально допустимый предел, в противном случае не хватило бы хронов для контроля и сопровождения всех рабов.

Борн подумывал о том, что возможно следует прямо сейчас бросить захваченных низших и попытаться как можно быстрее пересечь границу с ценным пленником, без лишнего риска, но рабов бросать совсем не хотелось. Это хорошая и ценная добыча, пусть даже и не самая ценная, но все равно негоже относиться к ней с равнодушием.

Главная проблема на данный момент – это Заргал. Появление ренегата само по себе событие из ряда вон, а то, что сейчас он может находиться где-то неподалеку, обостряет ситуацию до предела. Об этом хроне ходило много слухов, что-то похоже на правду, что-то смахивает на откровенную чушь, но если хоть пятая часть от всех баек отражает его истинную силу, то лучше не пересекаться с отступником. Никогда.

Возможно, Борн был чрезмерно суеверен, он и сам за собой временами замечал подобную склонность. В отряде Троникса собрались выдающиеся бойцы, одни из лучших, настоящие мастера своего дела. Борн не сомневался в собственных силах, не боялся, он просто не мог избавиться от странного чувства, вызывающего беспокойство. Обострившаяся интуиция подсказывала – что-то должно произойти, им не суждено пройти этот путь беспрепятственно. Без сомнения, враг объявится, но его отряд будет к этому готов. Будь то люди, хроны, Заргал, да пусть хоть сам Цид вылезет из ледяной бездны, у них найдется достойный ответ. Но когда ждать атаки? Сегодня ясный день и сейчас самый его разгар, пусть даже вокруг простирается лес, нет более неподходящего времени для нападения. Но будет ли враг атаковать в момент, когда его больше всего ждут? Вряд ли.

Зачем Заргалу вообще связываться с превосходящими силами противника? Даже он не выстоит в одиночку против целого отряда. Что бы ни говорили об отступнике, но без веской на то причины он не станет нападать. Так почему же не отпускает ощущение приближающейся угрозы? Что или кто может понадобиться потенциальным налетчикам? Без сомнения ответ один. Единственной существенной ценностью сейчас является только мальчишка. Значит, парень все же что-то утаил, он должен обладать чем-то настолько важным, ради чего можно и рискнуть жизнью.

Пока Борн размышлял, в передней части колонны возникло некоторое замешательство. Продвижение остановилось, послышалось несколько громких команд. Одновременно с этим позади так же поднялось беспокойство.

«Началось, – немного растерянно подумал Борн, – как не вовремя».

– Готовность! – прокричал он, но тут же дернулся всем телом, заметив боковым зрением движение справа. Только поистине звериное чутье и невероятная реакция спасли Борна. Обычный камень, только брошенный с чудовищной силой, должен был пробить его череп. В последний момент хрону удалось перехватить камень рукой, но кисть при этом оказалась полностью раздроблена. Нападающие в первую очередь попытались лишить отряд командования.

Как ни странно, но лучшим очевидцем последующих событий оказался Юрша Таромий – один из пленников, переправляемых в тот день хронами через границу. Тогда ему было всего шестнадцать лет, но произошедшее он запомнил на всю жизнь. По какой-то причине Юрша не подумал о том, чтобы воспользоваться возникшей суматохой и попытаться сбежать, а лишь зачарованно наблюдал, что в конечном итоге и позволило ему спастись.

– На тот момент нас вели через этот проклятый пограничный лес уже вторые сутки, – спустя много лет рассказывал Юрша эту историю. – Я, признаться, тогда плохо понимал, что меня ждет, только плакал все время. Серокожие выродки убили мать и брата младшего, когда нас из деревни уводили. Ему тогда всего-то лет семь было. Отец еще раньше во время боя погиб. Кто ж после такого сдерживаться сможет? Ни о чем тогда больше и не думал, потому может и в голову не пришло бежать, когда все началось.

В этот момент он по обыкновению тяжело вздыхал и прикрывал глаза, словно переносясь в события минувших времен.

– Хроны те, что нас конвоировали, совсем не промах были. Мне за жизнь свою еще потом довелось с разными повидаться. Серокожие – все бойцы неплохие, но эти оказались гораздо сильнее обычных солдат, теперь-то я понимаю. Шансы убежать безоговорочно равнялись нулю, я даже предположить не мог, чтобы кто-то выстоял против них в бою, но когда я осознал, что на этот отряд напали… Да, представьте себе, на отряд без потерь со своей стороны выкосивший целое поселение, больше чем на половину состоящее из бывалых солдат, кто-то решился совершить нападение. И не просто кто-то, а всего двое! Но это я понял уже куда позже.

Юрша сделал небольшую паузу. Казалось, старик неожиданно погрузился в свои мысли. На самом деле он просто любил рассказывать эту историю, и хорошо поднаторел в умении завладеть чужим вниманием.

– И чем же закончилось нападение? – непременно спрашивал один из слушателей. Только после этого старик продолжал.