Наш 210-й гвардейский минометный дивизион действовал восточнее Синявинских высот, на участке Гонтовая Липка — Гайтолово. Здесь разгорелись ожесточенные бои. Стрелковые части беспрерывно обращались к нам за помощью, и батареи «катюш» посылали один залп за другим по врагу.

Особенно дерзко, умело и активно действовала 2-я батарея 210-го гмд. Она шла непосредственно в боевых порядках атакующей пехоты. Многие солдаты и офицеры погибли или были ранены. Батареей командовал комиссар батареи политрук Филипп Яковлевич Жилин, которого было трудно узнать во время этого боя. Мы привыкли в любых условиях видеть его всегда опрятным, подтянутым, чистым, предупредительным и корректным. А тут он предстал весь черный, закопченный, с воспаленными глазами, перевязанной головой. Видно было, что от усталости, бессонных ночей и огромного напряжения политрук едва держится на ногах. Однако и в такой обстановке он остался энергичным и инициативным офицером, огнем своих «катюш» поддерживал пехотинцев, а когда не осталось снарядов, собрал своих гвардейцев и повел их в штыковую атаку на врага.

Гитлеровцы были выбиты уже из второй траншеи, когда разорвавшейся рядом миной Жилина смертельно ранило. Гвардейцы вынесли его с поля боя, но жить ему оставалось меньше суток.

В этом же бою был ранен начальник штаба дивизиона старший лейтенант Николай Иванович Христюк и еще восемь гвардейцев, а начальник дивизионной разведки лейтенант Ф. Петухов подорвался на вражеской мине.

Героической смертью в этом бою погибли командир орудия Н. Гулай, гвардейцы В. Шалагин, И. Оболенский, А. Мерезниченко; тяжело ранены гвардейцы С. Сергеев, А. Слугин, Е. Субботин, Н. Цукрей, В. Новиков, И. Скрипкин, Ф. Петров, П. Стрибук. Все они, пока могли держать в руках оружие, оставались в строю.

С каждым днем сражение принимало все более ожесточенный характер. Ранены были командир дивизиона капитан Соколов, командир батареи старший лейтенант А. Орлов, комиссар батареи политрук С. Быков и многие другие. Сгорела одна боевая установка и две машины, были повреждены 23 автомашины и почти все боевые установки «катюш». Я, вновь оставшись и за комиссара и за командира дивизиона, получил боевую задачу дать несколько залпов по укрепленным позициям врага в Рабочем поселке № 3. Задачу мы выполнили, хотя в боевых расчетах осталось всего по нескольку человек, взводами командовали младшие командиры вместо выбывших из строя офицеров.

В укреплении боевого духа наших войск, повышении их стойкости огромное значение имела партийно-политическая работа. Командиры и политработники направляли ее на обеспечение выполнения поставленных зада подчеркивали роль Коммунистической партии, Советского правительства и всего народа в подготовке разгрома врага на Ленинградском направлении.

Большую помощь частям фронта оказывала Ленинградская партийная организация, направляя в действующие части лучшие свои кадры для укрепления политорганов и партийных организаций.

Запомнился агитатор полка майор Алексей Пименович Горшков, пожалуй, единственный в полку пожилой, по нашим представлениям, человек (ему было за сорок). Гвардейцы дивизиона относились к нему с открытой солдатской любовью. К нему шли за советом и помощью, как к родному отцу, и не потому, что он был старше нас по возрасту, а потому, что он был влюблен в свое дело и с уважением относился к человеку. Гвардейцы с нетерпением ждали его прихода в дивизион. Знали, что он расскажет много интересного о внешней и внутренней политике, о событиях на фронтах, о предстоящих задачах. К нему шли и офицеры и солдаты за консультациями, за советом. Мы звали его ходячей энциклопедией, потому что он обладал всесторонними знаниями, был человеком начитанным и на какой угодно вопрос мог дать ответ. Он был всегда среди людей, принимал близко к сердцу горе всякого, а о своем никому не говорил, хотя долгое время не знал, жива ли и где находится его семья после эвакуации из Ленинграда.

В каждом подразделении его считали своим, близким человеком, и вел он себя со всеми просто и доступно. Он и в бою так же просто держал себя. Часто, бывало, во время боя Горшков появляется в самом горячем месте, где головы нельзя поднять. Первый увидевший его офицер или солдат кричит: «Товарищ майор, быстрее сюда!» — и, если тот не торопится, выскакивает, хватает за рукав и тащит в свою траншею, чтобы уберечь от пули и снарядов. Он не сердится на такую фамильярность, улыбается и прыгает в траншею. А то вдруг, всего прокопченного пороховым дымом, измученного, увидишь его в рядах пехотинцев, которых поддерживает наш полк «катюш». Там Горшков тоже за работой: разъясняет пехотинцам, как надо использовать залпы «катюш». Скромный, честный, трудолюбивый, он много сделал для обеспечения боевых успехов полка.

Трудно переоценить роль в достижениях 20-го гмп его комиссара, а затем начальника политотдела подполковника Федора Касьяновича Химича. Опытный политработник, хороший организатор масс, умелый воспитатель гвардейцев, он прошел вместе с полком всю войну. Его отличала высокая требовательность к коммунистам и ко всему личному составу, настойчивая борьба за твердый воинский порядок и дисциплину.

Не однажды мне приходилось видеть его в бою, и каждый раз я замечал, что начальник политотдела в боевой обстановке становится энергичнее, целеустремленнее, четче, живее, переживает приподнятое боевое возбуждение и проявляет личную храбрость, мужество и выдержку.

20 июня 1942 года в районе Спасской Полисти мы оказались под сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Несмотря на свист осколков и пуль, Химич продолжал шагать, как ни в чем не бывало, и только настойчивость ординарца заставила его укрыться за деревом.

В боях на Синявинском плацдарме, как всегда, в самый критический момент боя в дивизионе появился комиссар полка Ф. К. Химич. Он прошел на огневые позиции, побеседовал с каждым боевым расчетом, с разведчиками и связистами, коротко рассказал гвардейцам обстановку на фронте и на нашем участке, разъяснил боевую задачу полка и дивизиона.

Внезапно начался сильный артиллерийский налет противника на наши огневые позиции, посыпались снаряды, а тут еще начали пикировать, бомбить и строчить из пулеметов «юнкерсы». В грохоте и шуме слышим голос комиссара полка: «В укрытие! Не подставляйте головы под снаряды!» А сам ходит во весь рост, как будто опасность смерти его не касается. То, что 20-й гмп успешно выполнял боевые задачи, все гвардейцы имели твердую уверенность в победе, высокий наступательный порыв и стойкость в бою, — прежде всего результат политической и организаторской деятельности и личного примера храбрости и мужества комиссара полка.

А в этот раз он не смог скрыть своей озабоченности. Мне он сказал: «Надо продержаться еще несколько дней. Нам обещают дать пополнение людей и боевой техники. Кроме того, скоро вернется из госпиталя Соколов, и вам будет легче». И действительно, командир дивизиона капитан Петр Константинович Соколов в скором времени вернулся и снова встал в строй.

Продолжались ожесточенные бои. Уже много ночей подряд не смыкал глаз командир дивизиона капитан Соколов. Наш дивизион десятки раз перебрасывали с одного участка на другой. «Катюши» внезапно появлялись там, где было трудно. Все мы понимали, что готовится новое большое сражение.

Мы давно с нетерпением ждали наступления. Как-то около боевых установок собрались командиры орудий: широкоплечий Александр Айвазян, коренастый сибиряк Николай Канаев, высокий, статный украинец Иван Бороденко, подвижный русоволосый белорус Василий Герилович, механики-водители Иван Белов и Николай Мальцев. Они увлеклись разговором и не заметили, как к ним подошел капитан Соколов.

«Если не секрет, о чем беседуете?» — спросил капитан.

В ответ Бороденко протянул командиру листок бумаги. На нем было написано: «Прошу принять в ряды Коммунистической партии. Доверие Родины оправдаю в бою. Если погибну, прошу считать меня коммунистом». Соколов посмотрел на других и тоже увидел в руках У них заявления.

«Надумали вы правильно, — промолвил Соколов, — решение ваше одобряю. Все честные люди в самые трудные минуты жизни связывают свою судьбу с нашей партией. Только вот насчет „если погибну…“ не одобряю. Пусть гибнет враг, а мы еще увидим день Победы».

И здесь, у «катюш», завязался разговор о том, как надо действовать в бою, чтобы разгромить фашистов.

Долго тянутся последние минуты перед наступлением. Люди нетерпеливо поглядывают на часы. И вот грянул залп «катюш». Через минуту раскатился гул артиллерийской канонады. На голову врага обрушился шквал металла. Передний край обороны противника окутался дымом.

Наши стрелковые подразделения пошли в атаку. Тяжелая артиллерия не могла двигаться за пехотой. И только дивизион «катюш» следовал непосредственно в ее боевых порядках и расчищал ей путь мощными залпами. Наши боевые установки были смонтированы на гусеничном ходу и обладали высокой проходимостью.

На левом фланге сильный огонь противника вынудил пехоту залечь на открытом поле. Капитан Соколов это видит и командует: «Дивизионом — огонь!»

Теперь путь свободен. Пехота поднимается и стремительно движется вперед.

Через некоторое время командир стрелкового батальона снова обращается к капитану Соколову: «Выручай, друг, дай еще два-три залпа, иначе захлебнется атака». А в наличии осталось снарядов всего на один залп. Машины с боеприпасами застряли где-то за 3–4 километра от боевых установок. Что делать? Командир вызывает старших сержантов Айвазяна и Карасева и приказывает им доставить снаряды на огневую позицию на тягачах. Любой ценой, но скорее!