Глава 7

Бун шагал рядом с Братом, испытывая облегчение от того, что можно было сфокусироваться на чем–то кроме самого себя. Жаль, что темами вечера стали насилие и смерть, но такова его работа, не так ли? И он был на правильной стороне, на стороне хороших парней.

Вот что имело значение.

– Что еще можешь сказать о звонке? – спросил его Бутч.

Впереди, всего в трех кварталах, хорошо виднелась очередь в клуб, люди на холоде переминались с ноги на ногу, на обзор были выставлены лишь экстравагантные парики и сумасшедший макияж, ведь остальная часть костюма была спрятана под стандартными парками и пальто в пол. В теплое время года они бы напоминали выставку попугайчиков, сверкающих своими вычурными – и успешными по меркам косплееров – костюмами в брачном ритуале.

Убийца уже стоит в этой очереди? – гадал Бун, вспоминая дикий ужас и страх в голосе женщины.

– Так, что еще ты узнал из записи? – повторить Брат.

Бун осмотрел толпу людей, запоминая каждое лицо. Телосложение. Прически.

Ярость зародилась в его животе. И ответ на вопрос Бутча? Ну, он узнал из этого звонка что тот, кто до смерти напугал звонившую женщину, тот, кто убил последнюю жертву, должен умереть не менее ужасным способом.

Но почему–то он не счел нормальным поделиться такой мыслью...

Он повернул голову в сторону Брата.

– «Как и другая». В своем сообщении она сказала «мертва, как и другая».

– В яблочко. И о чем это говорит нам?

Бун, снова прищурившись, осмотрел толпу людей, его клыки удлинились.

– Будут еще жертвы, если мы не поймаем преступника.

– Да. И это заключение – единственное, которое я могу сейчас себе позволить.

На этих словах Бутч расстегнул свое дорогое кашемировое пальто. Стандартное действие перед взаимодействием с людьми. На случай, если придется доставать оружие. Бун повторил операцию со своей кожаной курткой, чувствуя, как гнев зашевелился под кожей. Он надеялся, что удастся найти парня этой ночью...

Бутч резко остановился посреди улицы.

– Не парень.

Застыл, Бун оглянулся.

– Что?

– Ты только что сказал, что надеешься найти «парня», который сделал это, сегодня ночью. – Бутч покачал головой. – Мы не знаем, кто убийца, мужчина или женщина. Запомни, никаких предположений на этом этапе, ясно? И когда зайдем в помещение, просто наблюдай. Основная работа на мне.

Господи, подумал Бун. Он даже не понял, что думал вслух.

– Да, сэр.

Бутч похлопал Буна по плечу и сдвинулся с места.

– Ты отлично справишься.

Когда они приблизились к входу в здание старой швейной фабрики, минуя длинную очередь, двое вышибал на входе встрепенулись, но не стали проявлять территориальность. Вместо этого, они кивнули так, словно им в морду сунули два VIP–пропуска.

Разве можно не любить контроль над человеческим разумом. И не стал неожиданностью тот факт, что Бутч оказался профи в этом деле.

– Значит, ты уже бывал здесь? – спросил Брат, когда они вошли внутрь и прошли мимо гардероба.

Бун сделал мысленную памятку не забыть поговорить с женщиной на посту, да только что у нее спросить?

Хэй, мимо вас тут вампиры не проходили?

Да, конечно, сотни три. Ищите кого–то конкретного?

Он встряхнулся, собираясь с мыслями.

– Да, я был здесь однажды, очень давно. Но мои кузены заходят сюда пару раз в год.

– Да, это место явно не твое.

Бун посмотрел на полуголого человека, которого рвало в ведро в темном углу.

– Действительно.

Большая толпа внутри огромного пространства танцевала, общалась и трахалась. Музыка была громкой, поэтому приходилось подходить вплотную для разговора... а темнота только усиливала нужду к сближению: в связи с ограниченными способностями людей, им приходилось нарушать зону комфорта, чтобы услышать и увидеть что–то в темном помещении. И в костюмировании участвовали не только люди. Он чувствовал еще несколько вампиров, сновавших среди толпы, всего три или четыре... и они держались в стороне. Логично. Существовало неписанное правило не якшаться с бесхвостыми крысами, поэтому ни один вампир не подойдет к человеку с привет–как–дела, не проявит себя без острой необходимости.

– Пошли на нижний уровень, – сказал Бутч, перекрикивая шум. – Ви сказал, что вход на лестничную клетку где–то там.

Бун последовал за ним сквозь толпу извивающихся тел, он шел, смотря впереди себя, а периферийным зрением отмечая маски, шмотки, высоту и вес посетителей «Вампов». Как его и учили.

Лестница на подземный уровень нашлась легко, и они спустились по сырым холодным ступеням, внизу которых оказался коридор длиной с футбольное поле и освещенный спазматическим светом флуоресцентных ламп на потолке.

– Четвертая дверь справа, – сказал Бутч.– Складское помещение.

Бун посмотрел на последовательность тяжелых дверей.

– За каждой дверью?

– Похоже на то.

Бун резко вскинул голову, услышав странный щелчок. Бутч надевал пару ярко–голубых нитриловых перчаток, которые достал из кармана пальто.

– Поздновато для этого... – Брат выкинул руки как хирург. – Но старые привычки живучи и все такое.

– Почему поздно?

– Когда они выносили тело, то сто процентов «наследили» на месте преступления. Насколько аккуратными они бы ни были.

Из другого кармана Бутч достал маленький налобный фонарик и надел его словно корону. Включив луч, он остановился перед дверью в помещение номер четыре.

– Оставайся снаружи, но при этом заглядывай внутрь и осмотрись по сторонам. Как я говорил, сейчас следы преступления практически стерты, но нам двоим незачем оставлять свои.

Когда Брат открыл тяжелую панель, скрип петель напоминал озвучку фильмов ужасов... а в нос, подобно удару, попал специфический запах.

Кровь. Не свежая, нет. Но много пролитой...

О, Боже.

На грязном бетонном полу, прямо под лучом со лба Бутча располагалась лужа свернувшейся крови ужасающих размеров.

Когда Бутч перешагнул через порог и оглянулся по сторонам, стены пустого склада заблестели под холодным светом его лампы. Но, по крайней мере, причина была в протечке грунтовых вод, а не крови.

Луч поднялся к потолку, описывая медленный круг, прежде чем остановиться в центре комнаты, прямо на свернувшейся луже.

– Здесь ее подвесили. На одном из этих.

Несколько железных колец толщиной с мужской палец были рядами вбиты в потолочные балки. Сложно представить, для какой цели их использовали. Может, для фабричного окрашивания тканей?

– Это были веревки? – спросил Бун. – Как ее повесили?

– Мясницкий крюк. – Брат опустился на корточки и осмотрелся, свет лампы попадал на желеобразную кровь слишком часто, как по мнению Буна. – Блин... если перед тем, как он ее подвесил, она была жива, то мучилась она недолго.

– Он? – Бун попытался кашлем расслабить оставшееся горло.– Ты же сказал, что мы не должны выносить предположений?

– Ну да, подловил ты меня. Но по статистике в большинстве случаев убийцей оказывается мужчина. А ритуальный характер этих убийств, с подвешиванием женщин, перерезанными горлами, кровопусканием в этом клубе – это четкий шаблон. Убийца находит искомое и делает с жертвами то, что должен, здесь, вдали от посторонних глаз.

Бун снова закашлялся в кулак.

– Что именно с ней сделали?

– Я не показал тебе фотографии, да? – Брат протянул телефон на вытянутой руке.– Они в разделе камеры.

Бун проглотил ком, взяв устройство и заходя в фотоальбом. Нажав на первую иконку...

– О... черт, – выдохнул он.

Одна ужасающая фотография за другой. Казалось, им не было конца... и внезапно его затошнило от запаха загнивающей, плесневелой земли, холодной лужи крови и самой мысли, что кто–то лишился здесь своей жизни.

– Я отойду на минуту.

Бун быстро произнес слова вежливости и не стал дожидаться ответа, тело двигалось вперед мысли, убираясь подальше отсюда. Толкнув дверь напротив того помещения, где произошло убийство, Бун прокашлялся пару раз и повернул экран сотового к своей ноге. Опустив голову, он сделал глубокий вдох, чувствуя, как мир крутится...

Запах свежего весеннего воздуха, приятных цветов... солнечного света... заставил его поднять голову.

У двери, ведущей на лестничную площадку, стояла фигура, застывшая словно статуя, и она не сводила с него взгляда. И, несмотря на черный капюшон, укрывавший голову, и мантию, спускавшуюся до самых пят, он понял, что это женщина.

И этот ее запах. Наполнив его нос, он проник дальше. В нейроны его мозга или может, сразу в вены. Из вдыхаемого аромата запах превратился в сенсорное восприятие всем телом.

Как прикосновение.

Как... ласка.

Выпрямившись, Бун шагнул вперед. И еще. Словно женщина звала его по имени, а он не мог противиться зову. Но прежде чем он успел приблизиться, женщина скрылась за дверью на лестницу.

Не желая упустить ее, Бун рванул вслед за ней, буквально бегом. Когда он добрался до места, где она стояла, перекошенная стальная панель как раз закрылась, и он рывком открыл ее. Следуя за весенним запахом, Бун поднялся в пространство клуба, перепрыгивая через три ступени за раз.

Кажется, она бежала на пределе возможностей. Раз так быстро сумела подняться по лестнице.

Бун оглянулся по сторонам, пытаясь понять, выскользнула ли она через дверь клуба или же пыталась затеряться в толпе. Если последнее, то она справилась с задачей. Здесь было слишком много одетых в черные мантии с капюшонами на головах...

Вот она. Направляется к выходу.

Распихивая людей со своего пути, Буну было плевать, если он создавал хаос... и, в отличие от ее тела, его не могло юрко петлять в тесной толпе между мужчинами и женщинами. Когда он добрался до гардероба, она уже выходила через дверь, ее запах начал ослабевать.

На улице он прорвался сквозь вышибал и, оглянувшись по сторонам...

Там, заворачивала за угол здания. Край ее мантии мелькнул позади нее.

Бун закрыл глаза, собираясь исчезнуть на раз–два... но потом осознал, что за ним наблюдает целый кинотеатр народу. Вампирская раса не нуждается в таком пиаре: «Сюрприз! Мы на самом деле существуем!».