К тому же, как бы глупо это ни звучало, Сара хотела верить Роланду.

Он так и не снял руку с ее плеча, осторожно стараясь отвести колышек от ее лица.

Как можно такое выдерживать? Как этот парень мог так спокойно терпеть боль от столь ужасных увечий? Так стоически? И что он собирался с ними делать, если не хотел обращаться в службу спасения?

– Кому еще я могу позвонить? – спросил Роланд с британским акцентом.

– Маркусу. – Акцент Сета непросто было опознать.

Младший цэрэушник нахмурил лоб, заляпанный кровью.

– Как он мне поможет? Маркус сейчас в Хьюстоне.

– Больше нет. Я перевел его в Северную Каролину в прошлом месяце. Он живет как раз рядом с Гринсборо.

– Да?

Похоже, новости радостные.

Сара отняла полотенце, которое прижимала к животу бедняги, и увидела, что ножевые раны уже не кровоточат. Снаружи. Не было ли внутреннего кровотечения?

– Кто его аколит?

– Что за аколит? – прошептала она.

Ее визави понизил голос:

– Это вроде как напарник, чья задача прикрывать во время расследования.

– А.

И где носило его собственного аколита сегодня утром? Не похоже, чтобы его кто-то прикрывал, если не считать саму Сару. А она ведь случайно наткнулась на то место.

Сет пояснил:

– У Маркуса нет аколита. И прежде, чем ты что-то скажешь: ему такового не назначили, потому что он сам сейчас опасен для окружающих. А ты отказываешься от помощи, потому что замкнутый.

Роланд нахмурился.

– Я не замкнутый, просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

Сара, должно быть, усмехнулась, поскольку он посмотрел ей в глаза, а затем робко приподнял уголки губ.

Ее сердце слегка затрепетало.

Даже испачканный в крови и грязи Уорбрук был хорош собой.

Затем он нахмурился:

– Подожди. Почему ты считаешь Маркуса опасным?

– Его поведение в последнее время стало непредсказуемым. Боюсь, что любой аколит, которого я ему направлю, быстро помрет. Лизетт все еще живет поблизости, у нее очень компетентный аколит. Не хочешь позвонить ей?

– Нет, просто дай мне номер Маркуса.

Сара отпустила полотенце и взяла с кофейного столика ручку и блокнотик. Записав продиктованный Сетом номер, она рядом с цифрами дописала имя «Маркус».

Цэрэушник поблагодарил босса.

– Не забудь набрать меня, если понадобится подкрепление.

– Не волнуйся обо мне. Просто попробуй что-нибудь разузнать. И позаботься о безопасности Сары.

Та почувствовала, как сердце упало. О ее безопасности?

Роланд отключил громкую связь и повесил трубку.

Их взгляды встретились.

По его встревоженным темно-карим глазам Сара поняла: это не шутка.

– Сет считает, будто они придут за мной, потому что я тебе помогла, верно?

Действительно ли она заметила вину в его взоре, прежде чем Роланд отвернулся, оглядывая свои ранения.

А затем ответил тихо и осторожно:

– Сара, пожалуйста, не почистите ли вы эти колышки, чтобы я смог их вынуть?

Нервно сглотнув, она кивнула и встала.

Стоило Роланду подняться, как белое полотенце развязалось и начало сползать. Учительница поспешно схватила ткань и закрепила концы на узкой талии раненого.

– Спасибо.

Сара снова кивнула и подвела подопечного к кухонной раковине.

Он был таким вежливым… и слегка ворчливым. Поэтому все происходящее казалось немного сюрреалистичным.

Открыв кран с холодной водой, Сара поднесла одну поврежденную конечность к струе и стала осторожно счищать грязь, корешки и другой мусор с длинной, остроконечной металлической палки, торчащей с тыльной стороны его правой ладони.

Это просто нереально. Все события.

Жестокая схватка, из-за которой этого типа прибили к земле в поле.

То, как Сара оглушила двух человек лопатой.

Панический бег к убежищу.

Отказ пострадавшего от медицинской помощи.

Понимание: психи, что сотворили с ним такое, теперь придут и за спасительницей.

Это всего лишь ночной кошмар, верно? Один из самых жутких кошмаров, когда чувствуешь, что спишь и надо проснуться, но не можешь.

Роланд вдохнул сквозь стиснутые зубы, когда холодная вода попала на рану.

– Мне полить ее спиртом или ведьминым орешником для дезинфекции? – спросила Сара, не желая усиливать его боль.

Он покачал головой, а его кадык дернулся:

– Достаточно мыла и воды.

Помощница послушно налила на руки средство для мытья посуды и намылила жердь.

Ее поверхность была не такой гладкой, как казалось. Наоборот, кожу Сары саднило, словно от грубой наждачной бумаги.

Как только штырь был очищен и кран закрыт, Уорбрук схватился за горизонтальную перекладину у самой ладони и напрягся.

– Подождите! – чуть ли не закричала Сара.

Раненый посмотрел на нее, стиснув зубы.

Ощущая, как сжимается желудок, она умоляюще взглянула на гостя:

– Всего в пятнадцати милях отсюда есть клиника. Я могу…

Роланд потянул. Оскалившись и морщась, он издал долгий звериный рык, от которого у единственной свидетельницы волоски встали на затылке дыбом.

Она прижала руки ко рту, чтобы сдержать крик ужаса.

Как только колышек был извлечен, из большой сквозной раны в раковину полился поток алой жидкости.

Развернув несколько рулонов бумажных полотенец, Сара сложила их и обернула несколько раз вокруг освобожденной руки.

– Сойдет. Теперь другую, – удерживая временную повязку на месте большим пальцем, хрипло сказал Роланд

Снова включив холодную воду, Сара начала мыть вторую палку. Первая, мокрая от крови, лежала в умывальнике, куда ее и уронили.

Сначала у помощницы задрожали руки, а потом и все остальное тело, пока конвульсии не достигли такой силы, что мелькнула мысль: «Не расклеиться бы».

Закрыв кран, Сара оторвала еще бумажных полотенец и смотрела, как «пациент» вынимает и эту палку.

Сухожилия на его шее натянулись, а на лбу выступили капельки пота. Но Роланд не проронил ни звука.

Сара сморгнула слезы, бинтуя его ладонь.

Она почему-то преисполнилась уверенности, что цэрэушник не хотел ее расстраивать. Он видел, как на нее подействовала первая процедура, и не желал причинять лишнего беспокойства, поэтому молча стерпел пытку.

Роланд смотрел на поникшую Сару, чувствуя, как все клеточки его тела ноют от ужасной боли. Он видел, как новую знакомую трясет, как трепещут длинные ресницы, пока бедняжка пытается сдержать рыдания.

Она стойко вынесла все. Сильная, бесстрашная. Сделала все, о чем он ее просил, как бы ни было сложно.

Ее страдания и блеск слез на бледных щеках разрывали его окаменевшее сердце.

Беспомощно глядя на Сару, бессмертный не знал, как ее успокоить. Он не мог вспомнить, когда ему приходилось иметь дело с плачущей женщиной. По крайней мере с той, на кого ему не наплевать. И уж, конечно, не было еще такой, которая бы помогла ему, рискуя своей шкурой.

Сара всхлипнула, закончив перевязывать его травмированную кисть.

Не в силах больше крепиться, Роланд отодрал бумажное полотенце и, не обращая внимания на боль, как мог вытер грязь и кровь со своей груди. Бросив использованный обрывок в умывальник, он слегка замешкался, а затем притянул нечаянную соратницу в свои объятия и неловко похлопал по спине.

– Осторожнее с больными ладонями, – предупредила Сара, слегка дрожа, прижимаясь лицом к его груди и обнимая руками за талию.

Невероятно. Даже поливая его кожу слезами, эта женщина заботилась о нем.

О нем. Совершенном незнакомце.

– Я беспокоюсь больше о вас, чем о своих руках, – признался Уорбрук.

– Я в порядке. Просто пережила очень… нервозное утро.

Он обнял ее крепче.

– А еще нет даже семи утра.

Сара застонала.

– Вот я и говорю: что-то не так.

Закрыв глаза, страж оперся подбородком на макушку Сары и позволил своим органам чувств насладиться близостью спасительницы. Ее ароматом – приятной смесью запахов женщины, детского талька и крема от загара. Теплым телом, которое казалось хрупким по сравнению с его собственным, массивным и сильным.