Ему не удалось отстраненно полежать и повтыкать в потолок, как изначально предполагалось. Его поимели по полной, да еще с фантазией, да еще так, что по мозгам шарахнуло. Ад кромешный.

Водитель Сайто отвез его домой на той же черной машине на рассвете – Артур отупело смотрел, как медленно окрашивается серое небо в алый цвет, точно по нему не торопясь разливали кровь, и ему казалось все нереальным, сюрреалистичным, как на картинах Дали. Дома словно плавали в воздухе, автомобиль – тоже, и когда он поднимался по лестнице к квартире Имса, то не чувствовал ног и рук, хотя хорошо ощущалось жжение в заднице и в тех местах, где его слишком крепко поцеловали веревки.

Кстати, Сайто его так ни разу и не поцеловал. Ну правильно, одноразовых шлюх не целуют, с чего бы?

Имс что-то задумчиво рисовал, стоя с кистью перед мольбертом, когда Артур ввалился в дверь и, не глядя вокруг, потопал по лестнице на второй этаж, в спальню.

– Все прошло нормально? – спросил Имс снизу.

Артур оглянулся – тот стоял у подножия лестницы и внимательно смотрел, очень внимательно, будто искал какие-то следы на Артуре. А, может, и не искал, а уже нашел.

– Более чем, – хрипло каркнул Артур натруженным горлом. – Получил новый опыт. Интересные ощущения. Спасибо.

У Имса слегка порозовели скулы и почти незаметно двинулись на скулах желваки. Он выпрямился и засунул кулаки в карманы заляпанных краской джинсов. Опять, что ли, подделывал очередного Модильяни или, может быть, Пикассо?

– Понравилось, значит?

– А ты чего хотел, Имс? – устало отозвался Артур. – Твой деловой партнер оказался с выдумкой. Японские сексуальные методики, все дела.

– Ну вот видишь… – медленно сказал Имс. – Я же говорил – ничего страшного. Никто не умер.

Артур некоторое время стоял и неверяще на него смотрел. Просто – с огромным удивлением.

– А ты что, правда считаешь, что смерть – самое страшное в жизни? – наконец спросил он.

Теперь Имс стоял и смотрел на него те же несколько долгих секунд.

– Когда у тебя появится возможность сравнить, дорогуша, ты поймешь разницу. И с той самой минуты засунешь свои нежные переживания в свою нежную жопу.

Артур помолчал, кивнул и продолжил подниматься по лестницу.

– Извини, но сегодня на еблю не рассчитывай, – крикнул он сверху. – Мне хватило. И я надеюсь, твои чертовы бумаги в полном порядке.

Глава 7

Очень может быть, что именно так чувствовали себя те, кто в Древнем Риме бросал девственниц в пасть львам. Ну, по крайней мере, Имсу представлялось, что именно так они себя и должны были чувствовать. Собственно, в наличии у Имса как раз была и девственница, хотя и условно, но все-таки, и лев, хотя и азиатский, – тут уж у Имса сомнений не было.

А если серьезно, то Имс едва-едва удержался, чтобы не отыграть все назад. Артур, уходя из кафе, смотрел на него такими больными глазами, мокрыми и умирающими, какие Имс видел однажды у котенка, брошенного в мусорный контейнер у супермаркета. Имс сунулся туда выкинуть картонный стаканчик из-под кофе, а ушел с коробкой от китайской лапши и плачущим комком шерсти внутри. Артур в этот вечер выглядел в точности как тот котенок: тщедушная спина, дрожащие пальцы – чашка постоянно звякала о блюдце, пока они ждали Сайто. Имс действительно уже готов был сказать: «Все, сделка отменяется!», но удержался и был прав. Он был прав, черт подери, а как же иначе? Он пятнадцать лет положил на то, чтобы достичь своей цели, и, между прочим, не только деньгами пришлось жертвовать. Но цель того стоила. И вот теперь все было у него в руках – вожделенные бумаги: купчая на дом и землю, нотариально заверенные акты купли-продажи, свидетельство на собственность, все на его имя. Весь пакет документов находился в дорогом кожаном портмоне, спрятанном в левом внутреннем кармане его пиджака, и последняя жертва, которую пришлось принести ради этого, даже и жертвой-то считаться не могла. Подумаешь, какая трагедия – мальчишке придется поебаться с кем-то еще. Переживет. Тем более что Имс позаботился о его полной безопасности. Сайто был порядочной сволочью, но сволочью с крепким словом, если это слово удавалось из него выбить.

Раздражение, однако, поднималось грязной жирной пеной все выше и выше, прогоркло отдавало в корень языка и портило Имсов триумф.

Да боже мой, что такого особенного произошло? Если бы Сайто потребовал бы ночь не с Артура, а с самого Имса, он и думать бы даже не думал. Тут же и поехал бы, не откладывая. И не факт, что не получил бы при этом массу удовольствия – была как-то у Имса японская любовница, и до сих пор он еще припоминал ее изобретательность с приступами веселого изумления. Имс рассердился, когда Артур начал устраивать трагедию из ситуации, в которой лично Имс не усматривал абсолютно ничего особенного. Да и вообще, его всегда бесила повадка некоторых людей преподносить свое тело как некий храм и сооружать целый свод правил, что с этим телом можно делать, а что нельзя и по каким случаям и поводам. Жить надо проще, дорогие господа, тогда и жизнь будет приятнее. Имс же телу вообще и своему собственному в частности никакого сакрального значения не придавал, поэтому и рефлексий никаких особенных не испытывал. Тело для него было – инструмент. Да, бесценный, да, эксклюзивного исполнения, да, за ним надо было следить и ухаживать, но все же это был лишь инструмент, обеспечивающий достижение поставленной задачи. Не то чтобы Имс расходовал свой инструмент направо и налево, отнюдь. Для этого и задача должна была быть адекватной, соответствующей цене, но в общем и целом…

Но вышло так, что Сайто понадобился Артур, а не Имс, и он вдруг понял, что все его принципы, в непреложности которых он и сейчас нисколько не сомневался, не стоят и выеденного яйца. Вообще. Нужен был бы он сам, никаких вопросов не было бы, но вот требование отдать Артура… Когда японец только озвучил свое желание, первым порывом Имса было отказаться, правда, он тут же и заткнулся, не произнеся и слова, – уж слишком близко была заветная мечта. И все равно – он потом долго торговался и ставил условия, но гребаный узкоглазый был непреклонен. Он соглашался на все, но в одном был несгибаем, как эти их косые мечи, – он хотел Артура. На одну ночь. Всего лишь на одну.

На целую длинную ночь.

Имс очень не хотел делиться игрушкой. Потому, что это была только его игрушка, и потому, что он вообще не любил делиться. Даже в детстве терпеть не мог отдавать свои игрушки и не понимал, зачем это вообще надо. Однако Сайто держал его за яйца, выбор стоял: или-или, и Имс не мог послать японца. Просто не мог.

А еще, парадоксальным образом, его до крови в глазах взбесил Артур. Какого хера он согласился? Имс оставил ему выход, ему и себе, ладно уж, будем честными. Но придурок согласился, мычал там что-то, кажется, даже рыдал в темной гостиной, прежде чем подняться в спальню – и все же не отказался! И ведь мог бы послать Имса, запросто мог бы послать. Имс ждал этого, вот честно, ждал. Но и с собой поделать не мог ничего – почуяв слабину, не мог не дожать. Не мог не добить. Это был инстинкт выживания хищника, так что Имс ничего не мог с собой поделать. Наверное.