– Что случилось? – прохрипел Имс и закашлялся, подавившись собственной слюной.

– Ты что, спишь?! – спросил Артур с таким выражением, словно Имс только что у него на глазах сожрал пару невинных младенцев.

– А что такое? – поинтересовался Имс, садясь на тахте и окончательно выпутываясь из пледа.

Он поморщился – видимо, успел вспотеть во сне, и когда шевельнул рукой, уловил легкий запах пота. Артур, напротив, благоухал: наверное, перевел половину всех средств в ванной комнате. Весь он был чистенький и свежий, прозрачно-карамельно-розовый, юный и бодрый до отвращения. Имс скривился, потянулся, снял с подоконника пустой глиняный горшок, который иногда использовал как реквизит для набросков и в котором никогда не росло ни одно растение, и смачно туда плюнул. Ему все казалось, что он никак не может избавиться от привкуса рвоты, хотя еще до прихода Артура он почистил зубы раза три.

Артур выглядел шокированным выходкой Имса.

– Ну, что еще? – утомленно спросил Имс, снова откидываясь на подушки и складывая руки на животе.

Артур хлопнул глазами, дрогнул губами – хотел что-то сказать, понял Имс, но передумал, сжал губы в тоненькую линию, практически незаметную. Метнул на Имса возмущенный взгляд, запустил руки в волосы, подергал, потом закрыл лицо ладонями и застонал.

Имс сидел и думал, как это так может быть, что человек одновременно испытывает два взаимоисключающих чувства? Ему страшно хотелось Артуру врезать, влепить изо всех сил прямо в рожу, непотребно целомудренную для этого утра, на взгляд Имса. Хотелось повалить его на пол, и, схватив за локоны на затылке, раз за разом прикладывать лицом прямо в корабельные сосновые доски, которыми был выложен пол.

И в то же время ему хотелось сунуть Артура этим нежным лицом себе в подмышку и гладить по волосам, приговаривая какую-нибудь чушь и глупость, чтобы уж продрало как следует обоих, чтобы потом отпустило, и все бы закончилось. Имс терпеть не мог драм, не знал, что и как делать, не умел утешать, поэтому злился. На Сайто, на Артура, на себя – что так подставился и так грандиозно сел в лужу, влипнув как раз в ту самую ситуацию, которых так успешно и старательно избегал.

Артур отнял руки от лица и сказал:

– Я уснуть не могу… Ну вот как ты мог, Имс? Вот так просто взять и отдать меня, а? Я ж человек все-таки, а ты мной попользовался, как предметом… как рабом каким-то...

Имс скрипнул зубами от злости. Вот не вовремя, очень и очень не вовремя явился к нему Артур выяснять отношения. Если честно, Имс вообще предпочел бы спустить все на тормозах, но, кажется, других таких же здравомыслящих тут больше не наблюдалось.

– Послушай, детка, - сказал он с утомленным вздохом. – Давай-ка проясним. Скажи-ка мне, у тебя что-нибудь болит? Где-нибудь вывих, побои, разрывы там, например? Тебя избили, может быть, до потери сознания, и теперь тебе грозит инвалидность?

– Н-н-нет… – протянул Артур, не понимая, куда клонит Имс.

– Ты загибаешься от голода, поражен смертельной неизлечимой болезнью, тебя выбросили на улицу в мороз и холод – и тебе негде переночевать? Что молчишь? Отвечай мне!

– Нет.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, по какому поводу такая вселенская тоска? Что такого ужасного и непоправимого случилось? Попользовались твоей дыркой? И что? Насколько я знаю Сайто, а он всегда держит свое слово, никакого ущерба тебе не нанесли. В круговую не пускали, публично не ебали, на улицу не выставляли, в рот не ссали, ведь нет? И, кстати, это все тоже можно пережить, уж поверь мне, пупсик. Ты хочешь знать, на самом ли деле я считаю, что хуже смерти быть ничего не может? Да, я так считаю на самом деле. Пока ты жив, все впереди. И можно смотреть либо вперед, либо оглядываться назад и жалеть себя. Что угодно можно. Но если ты умер – тогда все. Просто – все. Больше ничего не будет, ни плохого, ни хорошего. Потому что на этом все кончится.

– Ты вот этим оправдываешься перед собой? – бросил Артур, презрительно скривив губы.

Тут Имсу ударило в висок такой нерассуждающей яростной ненавистью, что в глазах на пару секунд свет померк. Да и не только в глазах, его этой ненавистью накрыло с головой, как шквалом, и понесло дальше в горящую тьму. Он с места, прямо из сидячего положения прыгнул вперед, подгребая под себя Артура, хватая его за шею обеими руками. Тот и глазом не успел моргнуть, как Имс уже сидел у него на груди, намертво прижимая коленями локти, и крепко держал его за горло, сдавливая большими пальцами на кадык.

Артур вытаращил глаза. Испуг в них сейчас читался настоящий, качественный. Совсем не такой, как тогда, во время их первого разговора насчет ночи с Сайто. Кажется, вот сейчас до него начало доходить, что имел в виду Имс, говоря о жизни и смерти.

– Запомни, Артур, я никогда не перед кем не оправдываюсь, – рыкнул Имс. Слова вылетали из горла с каким-то звериным клокотанием. – Понял?

Артур утвердительно моргнул несколько раз. Сказать он все равно не смог бы ничего, так Имс его держал. При взгляде на эти дрожащие ресницы у Имса опять случился приход злобы и непонятного жара, так что, возможно, одно-два мгновения Артуру на самом деле грозил летальный исход. Ощущая, как его заливает этой жаркой, едкой злобой дальше, Имс чуть разжал пальцы, только чтобы позволить Артуру говорить, не больше. Да тот и не пытался сопротивляться, лежал под Имсом покорно и смирно, замерев как кролик в зубах у волка.

– Значит, говоришь, тебе сегодня хватило? – с обманчивой кротостью осведомился Имс. – Ну так поведай мне, чем же господин Сайто так укатал мою ненасытную сучку?

Артур опять захлопал глазами и опять начал открывать и закрывать рот, прямо как рыба, вытащенная на воздух. Он весь покраснел, да что там, сделался чуть ли не пурпурного цвета, а кроме того, похоже, избавился от испуга, потому что Имсу со всем его обширнейшим лексическим запасом на четырех языках никогда не приходилось выслушивать потока такой отборной, изобретательно-грязной, цветистой матерщины. Чтобы вклиниться в беседу, пришлось придушить Артура еще раз. Правда, Имс уже на самом деле сам себя не контролировал и даже не слышал, что вопил ему прямо в лицо Артур: в мозгах взорвали термическую бомбу, так что там все пылало и кипело, а он тряс Артура и орал, плюясь слюнями:

– Значит, наебался всласть? Ну и как, понравилось? За чем же дело стало, может, тогда прямо сразу вернешься? Зачем время терять, я позвоню япошке, пусть пришлет лимузин! Сука похотливая, что ж ты не отказался-то, а? Что ж ты поперся туда? Ты же просто удержаться не можешь, чтобы под кого-нибудь не лечь, тебя ж прет эксперименты ставить, так что не надо заливать мне тут, блядь, про мораль!!! У изнасилованных таких рож не бывает, с какой ты домой приполз, шалава!

Артур брыкался и что-то тоже орал в ответ, что-то язвительное и явно оскорбительное, но Имс ничего не слышал, кроме своего голоса. Будто все остальное убрали, как лишнюю звуковую дорожку. И он был много, много сильнее, чем Артур. Поэтому ему удалось одной рукой удерживать Артура за горло, а второй подцепить мягкие домашние штаны и залезть в них рукой, бесцеремонно проталкивая пальцы между горячей кожи бедер, внутрь, нащупывая воспаленное отверстие. Имс воткнул туда два пальца, свел их, насколько мог, кружком с большим и дернул, растягивая мышечное кольцо, взревев Артуру прямо в рот: