Крупье здесь походили на кабинетных курьеров 20-х годов, но Роберта это не остановило, он сразу ринулся к столам. Что делала вся остальная компания (вероятно, следила за Робертом?), Артура уже не интересовало – он полностью погрузился в изучение обнаруженных фото. Лица на старых снимках всегда казались ему сверхинтересными, совершенно не похожими на современные, словно бы запечатлелась на них иная раса, которой больше не существовало на земле. В какой-то мере так оно и было. Фотографии демонстрировали из ряда в ряд бег времени, ускорение цивилизации – вот 30-е, вот 40-е, 50-е, вот 80-е…

Медленно и внимательно он двигался вдоль стены, словно вдумчивый червяк, не пропуская ни одного снимка, подолгу залипал на некоторых и вдруг, когда дополз до угла с шестидесятыми, почувствовал, как сердце растет в груди, точно сказочный монстр, до поры до времени маленький и незаметный – и вдруг превратившийся в Левиафана, поднявшегося из вод.

На одной из пожелтевших, выполненных в сепии фотографий размахивал руками и смеялся белозубо совсем молодой, коротко стриженый парень с острыми глазами и пухлым ртом, и остальные люди на снимке – четыре мужчины разного возраста, два из них в шляпах – искренне хохотали в ответ. Им было очень весело. Но глаза у шутившего парня не смеялись. Как-то нехорошо не смеялись, однако, похоже, никто этого именно в ту минуту не замечал.

Артур грузно, будто ему враз исполнилось все восемьдесят, сел на вовремя подвернувшийся стул и сцепил руки в замок. Он не мог оторваться взглядом от фотографии, так и сидел, хотя на сложившемся расстоянии почти ничего не видел. Ему было достаточно того, что он знал. Знал, что там. Кто там.

Он пытался подумать о чем-то, но все мысли обрывались, не успевая оформиться.

А потом одна все же пробилась, как настойчивый, раздражающий звон колокольчика. Он был. Был. Вправду, живой, на самом деле. Из плоти и крови. Там, почти сорок, нет, почти пятьдесят лет назад его можно было потрогать… понюхать… поцеловать, ударить, укусить.

И что – сейчас? Где он? Старик уже, наверное… Да, скорее всего, уже и нет его… Но даже если есть, ему, наверное, под семьдесят… Ну и что? Артуру вдруг стало совершенно плевать на возраст и внешний вид Имса. Ему стало в этот момент плевать на страшную мысль о том, что вместо молодого, хищного, сексапильного любовника он имеет шанс встретить только живую развалину, неприятного старика, быть может, уже повредившегося умом. Чудес не бывает. Но Артур готов был бежать даже к такому старику – только бы живой, только бы живой! Реальный… Не сон, не иллюзия, не выверты взбесившегося воображения.

Но где его искать, у кого спрашивать? Здесь не осталось давно людей, который бы знали, что там, на старом фото, – Имс. Да и остался ли он жить в Атлантик-Сити? Да и кто сказал, что он здесь жил – был проездом наверняка, ездил играть или свои дела проворачивать, уже тогда наверняка занимался каким-нибудь криминалом – несмотря на более юный возраст по сравнению с тем, когда его встретил Артур. На фотографии ему было лет двадцать, наверное, а может быть, даже и восемнадцать – как сейчас Артуру. Так странно. Господи, как же странно!

Артур закатил глаза, чтобы не зареветь. Почему, почему со всеми всегда можно говорить на любые темы, кроме тех, что тебя действительно волнуют? Почему нельзя рассказать правду без риска выставить себя сумасшедшим? К кому он должен обратиться, кому должен прокричать, что Имс ему нужен, нужен больше всего на свете, любой – неважно, старый или молодой, призрак или во плоти? Только пусть он вернется. Пусть вернется. И пусть сейчас.

А может быть, это Имс остался где-то таким же живым, как Артур его оставил, а вот сам Артур уже давно мертв, почернел, сгнил? Как упавшее яблоко на чьей-то террасе?

Но если можно было попасть туда, к Имсу, второй раз, почему нельзя сделать этого в третий? Кто сказал, что это больше невозможно? И почему его вообще выбросило? Если бы это произошло утром после Сайто, Артур бы еще мог понять. Но тогда, когда они только все выяснили, и все должно было стать навсегда хорошо. Все должно было стать просто навсегда. Неважно, хорошо или плохо.

Компания разбрелась по казино, а Артур, незаметно отсоединив фото от стены, спустился в кафе находящегося напротив Bylli’s Band небольшого отеля. Там он заказал уже пятый по счету за сегодня латте и принялся рассматривать людей на фото. Он обратил внимание, что снята эта живописная группа не на фоне игральных столов, а на фоне какого-то дома, весьма заметного. Такие дома в старину обычно считались самыми известными городскими особняками.

Подняв голову, он огляделся и спустя несколько секунд выцепил взглядом то, что искал: пожилую сухую даму неспешных манер в плотной накидке из красной шерсти. Дама церемонно поедала крошечные пирожные и пила чай со сливками. Лишний вес ей, судя по всему, никогда не грозил.

Артуру повезло: дама оказалась коренной жительницей, и скоро он уже знал, где искать дом с фотографии. Да, дом отлично сохранился и находится совсем недалеко, на соседней улице, в этом ничего странного, благожелательно пояснила миссис Кингси, ведь построил казино Bylli’s Band и владел этим домом один и тот же человек, да еще какой: знаменитый мафиози времен сухого закона, теневой мэр, в свое время построивший треть Атлантик-Сити и многие годы жесткой рукой управлявший всеми видами криминального бизнеса, которые только здесь прижились. Особняк его действительно был знаменит на весь город, а сейчас стоит пустой и запертый, о современном его владельце ничего не известно, но дом не сдается, не продается, да и под снос не назначен, ибо памятник архитектуры.

На ту самую соседнюю улицу Артур почти бежал, сам себе не в силах объяснить, что хочет найти, и вид внезапно появившегося из-за угла особняка заставил его затрепетать, хотя ничего ужасного в этой картине не находилось. Это был роскошный многоэтажный дом в колониальном стиле, холодного розового цвета, с богатой лепниной – большой, старинный, великолепный.

Артур обошел здание, насколько позволяла улица, но даже за ограду проникнуть при свете дня оказалось невозможно: она была заперта, как и все двери и окна, а взлом чужой собственности, ибо дом явно оставался не бесхозным, да к тому же взлом без причин и всякого смысла… – в общем, в последний момент здравый смысл Артура победил. Хотя были мгновения, когда он уже рвался перелезть через ограду, наплевав на все. Остановила его вовсе не мысль о неправомерности поступка, а мрачная аура одиночества, нелюдимости и пустоты, окутывавшая дом. Здесь никого нет, словно шептал особняк, здесь ты никого не найдешь, все здесь живет лишь воспоминаниями. Тем не менее, этот признак былого великолепия так необъяснимо врезался в Артурову память, что стер почти все воспоминания об экскурсиях и еще долго маячил призраком на периферии сознания, даже когда зеленый кадиллак уже летел по автобану обратно, в Нью-Йорк.

Артур гнал на предельно возможной скорости, словно бежал от кого-то. Остальная компания вновь была пьяна, поэтому сильно не истерила на этот счет. Роберту на этот раз повезло, он выиграл, хотя и немного, и впал в эйфорическое состояние, из которого вытряхнуть его представлялось делом невозможным. Сара с Ариадной накупили сувениров и теперь упоенно шептались над ними, а Юсуф просто спал, уронив голову на оконное стекло кадиллака, – умаялся за два дня экскурсий и возлияний, для парня с солидным внешним весом такое сочетание не шутка.