— А теперь вы снова думаете забросить зубоврачебное дело и уехать в Канаду.

— В этот раз я вынужден это сделать.

— Ах, как часто, невероятно часто обстоятельства принуждают нас делать то, что нам больше всего по душе!

— Меня вот ничто не принуждает пускаться в путешествия, — с тоской в голосе сказала Джейн. — А я бы очень этого хотела.

— Прекрасно! Тогда я ловлю вас на слове. На следующей неделе я еду в Париж. Если хотите, можете поехать со мной в качестве моего секретаря. Ваш труд будет прилично оплачиваться.

Джейн покачала головой.

— Мне нельзя бросить салон Антуана. Там у меня хорошая работа.

— У меня тоже хорошая работа.

— Да, но она временная.

— Пока временная, но я обещаю вам подобрать постоянную.

— Спасибо, я должна подумать. Сейчас мне трудно на это решиться.

Пуаро посмотрел на нее с загадочной улыбкой.

Спустя три дня на квартире Пуаро раздался телефонный звонок.

— Мосье Пуаро? — спросила Джейн. — Скажите, вы еще не нашли себе секретаршу?

— Нет. Я уезжаю в Париж в понедельник.

— Если вы в тот раз говорили серьезно, я бы хотела воспользоваться вашим предложением.

— Да. Но почему вы вдруг передумали? Что случилось?

— Я поссорилась с Антуаном. Вообще-то, я сама виновата, вспылила, не могла сдержаться. У меня сидела одна клиентка, самая настоящая… Нет, я не могу произнести это слово. Раскапризничалась, разбушевалась. Мне бы промолчать, но я не сдержалась и высказала ей все прямо в лицо.

— Это значит, ваша голова была забита совсем другими мыслями.

— Я не понимаю вас, меня подвела не голова, а мой язык. Но я не жалею. Отвела душу. Вы бы только посмотрели, какие у нее стали глаза. Точь-в-точь как у ее противного мопса, чуть не выскочили из орбит. И вот меня вышвырнули, как говорится, на улицу. Я, конечно, найду себе другую работу. Но сначала я бы поехала с вами в Париж.

— Хорошо, договорились. Инструкции получите в дороге.

Пуаро и его секретарша поехали поездом. И за это Джейн почувствовала к нему благодарность. Последний злополучный полет изрядно потрепал ей нервы. Ей не хотелось вспоминать о сгорбившейся фигуре в черном платье.

По дороге из Кале в Париж им досталось отдельное купе, и Пуаро посвятил ее в некоторые свои планы.

— В Париже мне предстоит встретиться с несколькими людьми. Это — адвокат мэтр Тибольт. Затем мосье Фурнье из Сюрте, с виду меланхоличный, но умный человек. И, наконец, Дюпон-отец и Дюпон-сын. Давайте разделим последнее: пока я буду разговаривать с отцом, я бы просил вас заняться сыном. Вы ведь смышленая и привлекательная девушка, мадемуазель Джейн. Не думаю, чтобы мосье Дюпон не помнил вас.

— Нет, я встречалась с ним недавно, — сказала Джейн, и щеки у нее слегка порозовели.

— Правда? А как же это произошло?

Джейн, покраснев еще больше, рассказала о своей встрече с мосье Дюпоном в Корнер-Хауз.

— Превосходно! Это даже облегчит нашу задачу. Ах, какая же это блестящая мысль пришла мне в голову — взять вас с собой! А теперь слушайте меня внимательно, мадемуазель Джейн. Постарайтесь избежать при беседе с Жаном Дюпоном разговора о мадам Жизель, но если он сам заговорит на эту тему, не уклоняйтесь. Было бы неплохо намекнуть ему о подозрениях насчет леди Хорбери. Не скрывайте также цели моего приезда в Париж. А она заключается в консультации с мосье Фурнье и выяснении связей леди Хорбери с покойной мадам Жизель. Это главное.

— Бедняжка леди Хорбери, вы делаете из нее козла отпущения?

— Таких женщин я не люблю. Пусть хоть раз сослужит какую-то службу.

— Но вы ведь не подозреваете в убийстве молодого Дюпона, нет? — спросила она после некоторого колебания.

— Нет, не подозреваю. Просто мне нужны от него кое-какие сведения. — Он пристально взглянул на нее. — А вас привлекает этот молодой человек?

Джейн рассмеялась.

— Не знаю, но он простой и очень милый.

— Ах, вот, значит, в чем дело! Простой и очень милый?

— Да, простой. Я думаю, потому, что далек от этого высшего света.

— Верно, — сказал Пуаро. — И еще, к примеру, он никогда не имеет дел с зубами. Ни разу не был разочарован видом какой-нибудь выдающейся личности, дрожащей от страха в зубоврачебном кресле.

Джейн засмеялась.

— Не думаю, чтобы Нормана баловали выдающиеся личности.

— Да, теперь ему будет трудно на это рассчитывать, раз уж он собрался в Канаду.

— Он уже больше склоняется к Новой Зеландии, там лучше климат.

— Ну, что ж. Во всяком случае, он поступает патриотично, ограничивая свой выбор британскими доминионами.

— Хотела бы надеяться, что ему не придется никуда уезжать, — сказала Джейн и посмотрела на Пуаро, как бы спрашивая взглядом, права ли она в своих надеждах.

— Другими словами, вы хотели бы поверить Пуаро? Обещаю сделать все от меня зависящее. Хотя это будет нелегко. Есть одна фигура, которая пока еще не выплыла на поверхность и не сыграла своей роли в нашем деле… — он нахмурился и покачал головой. — Да, мадемуазель, тут есть еще некоторые невыясненные обстоятельства.

Спустя два дня после прибытия в Париж Эркюль Пуаро пригласил Дюпонов пообедать с ним и его секретаршей в небольшом ресторанчике. Старик Дюпон показался Джейн таким же обворожительным, как и его сын, но у нее не было ни малейшей возможности обменяться с ним и двумя словами. Пуаро решительно и единолично завладел его вниманием. В распоряжение Джейн, как и договорились, был предоставлен Жан. Молодые люди быстро нашли общий язык. Джейн импонировала приятная мальчишеская внешность собеседника. Какая это простая и располагающая к себе натура!

Все время, пока Джейн болтала и шутила с Жаном, она внимательно прислушивалась к беседе двух пожилых мужчин. Ей не терпелось узнать, какую информацию собирался получить Пуаро. Но разговор ни разу не коснулся убийства Жизели. Пуаро с большим искусством увлек мосье Дюпона специальной темой, его интерес к археологическим раскопкам в Персии был неподдельным и глубоким. Мосье Дюпон был в восторге от чудесного вечера. Редко бывали у него такие вот умные и приятные собеседники.

Теперь уже неясно, кто именно предложил молодым людям пойти в кино, но когда они ушли, Пуаро придвинул свой стул поближе к старику и как будто приготовился с еще большим интересом выслушать подробности археологических изысканий.

— Да, понимаю, — сказал он. — В наши дни, когда то и дело наталкиваешься на финансовые трудности, вам приходится, видимо, прилагать немало усилий, чтобы раздобыть деньги, необходимые для проведения ваших работ. А вы пользуетесь частными дотациями?

Мосье Дюпон засмеялся.

— Мой дорогой друг, мы их выклянчиваем почти на коленях. Ведь наши раскопки не привлекают внимания широких масс. Публике нужны лишь сенсации. Больше всего ценятся находки золотых предметов. И в больших количествах! Просто удивительно, до чего ничтожен интерес обывателя к гончарным изделиям! Вся история человечества может быть воспроизведена в искусстве гончаров! Форма, структура…

Мосье Дюпон сел на своего конька. Он стал убеждать Пуаро не заблуждаться относительно показной стороны опубликованных работ Б., не верить неправильному датированию археологических находок, которое дает Л., и слабым, антинаучным воззрениям Г.

Пуаро торжественно поклялся, что его не введут в заблуждение никакие из напечатанных книг и статей этих, с позволения сказать, ученых мужей. Потом он спросил:

— А дотация, например, в пятьсот фунтов…

Мосье Дюпон не дал ему договорить.

— Вы.. вы… — вскричал он, заикаясь от волнения, — хотите предложить такую сумму? Чтобы помочь нашим исследованиям? Но ведь это великолепно, это прекрасно. Еще ни разу я не получал такой крупной дотации от частных лиц.

Пуаро кашлянул.

— Мне бы хотелось… я хотел бы попросить вас с одобрением отнестись к моей просьбе.

— О да, понимаю. Сувениры! Кусочки каких-нибудь гончарных изделий?

— Нет, нет. Вы меня не совсем правильно поняли, — поспешил сказать Пуаро, боясь, как бы мосье Дюпон снова не сел на своего любимого конька. — Речь идет о моей секретарше, об этой симпатичной девушке, которую вы видели сегодня. Не могла бы она сопровождать вас в экспедиции?