ГЛАВА 2

Николас

Все мое тело сжимается. И такое чувство, что мои органы начинают схлопываться. Мой голос хриплый от бессмысленной, нелогичной надежды.

- Бабушка Мириам снова выходит замуж?

Королева складывает руки на столе. Ужасный знак. Это говорит о том, что она приняла решение, и даже штормовой ветер не сможет сбить ее с курса.

- Когда ты был мальчиком, я обещала твоей матери, что дам тебе возможность самому выбрать себе жену, как твой отец выбрал ее. Влюбиться. Я наблюдала и ждала, а теперь перестала ждать. Твоя семья нуждается в тебе, твоя страна нуждается в тебе. Поэтому ты объявишь имя своей невесты на пресс-конференции... в конце лета.

Ее заявление выводит меня из шока, и я вскакиваю на ноги.

- Через пять чертовых месяцев!

Она пожимает плечами.

- Я хотела дать тебе тридцать дней. Можешь поблагодарить дедушку за то, что он меня отговорил.

Она имеет в виду портрет на стене позади нее. Дедушка умер десять лет назад.

- Возможно, тебе следует меньше беспокоиться о моей личной жизни и больше о том, чтобы пресса не узнала о твоей привычке разговаривать с картинами.

- Это меня утешает! - теперь она тоже встает - руки на столе, наклоняется ко мне. - И это всего лишь картина - не будь таким несносным, Ники.

- Ничего не могу поделать. - Многозначительно смотрю на нее. - Я учился у лучших.

- Я составила список подходящих молодых леди - некоторых из них ты уже встречал, некоторые - окажутся для тебя незнакомы. Это наш лучший план действий, если только ты не дашь мне повод думать иначе.

А у меня ничего нет. Мой ум покидает меня так быстро, что в мозгу остается пыльный след. Потому что с политической точки зрения, с точки зрения связей с общественностью, она права – королевская свадьба убивает всех зайцев одним выстрелом. Но зайцам наплевать на то, что правильно - они просто видят, как пуля приближается к их гребаным головам.

- Я не хочу жениться.

Она пожимает плечами.

- Я тебя не виню. Я не хотела надевать тиару твоей прапрабабушки, королевы Бельведер, на свой двадцать первый день рождения - она была безвкусная и тяжелая. Но все мы должны выполнять свой долг. Ты знаешь это. Теперь твоя очередь, принц Николас.

Есть причина, по которой долг - это омофон слову «дерьмо».

И она спрашивает не как моя бабушка, а как моя королева. Пожизненное воспитание, сосредоточенное на ответственности, наследстве, праве по рождению и чести, не позволяет мне отказаться.

Мне нужно выпить. Прямо сейчас.

- Это все, Ваше Величество?

Она смотрит на меня несколько секунд, потом кивает.

- Да. Хорошей дороги; мы поговорим, когда ты вернешься.

Я встаю, опускаю голову и поворачиваюсь, чтобы уйти. Как только дверь за мной закрывается, я слышу вздох.

- О, Эдвард, где мы ошиблись? Почему с ними должно быть так трудно?

Час спустя я снова в Гатри-Хаусе, сижу перед камином в утренней гостиной и протягиваю свой пустой стакан Фергюсу, чтобы он его наполнил. Еще одна порция. Не то чтобы я не знал, чего от меня ждут - весь мир знает. У меня одна работа: передать свою кровь победителя следующему поколению. Зачать наследника, который однажды заменит меня, как я заменю свою бабушку. И управлять страной.

- Вот он где!

Я могу по пальцам пересчитать людей, которым доверяю, и Саймон Барристер, четвертый граф Эллингтон, один из них. Он приветствует меня крепким объятием и светящейся улыбкой. И когда я говорю «светящийся», я имею в виду буквально - его лицо ярко-красное и с хрустящей корочкой.

- Что, черт возьми, случилось с твоим лицом?

- Проклятое Карибское солнце ненавидит меня. Независимо от того, сколько солнцезащитного крема я использовал, оно нашло способ поджарить меня, как чипс! - он толкает меня локтем. - Готов для креативного медового месяца, если понимаешь о чем я. Процесс нанесения крема от ожогов может быть довольно чувственным.

Саймон женился в прошлом месяце. Я стоял рядом с ним у алтаря, хотя изо всех сил пытался заставить его сбежать.

У него большое сердце и блестящий ум, но ему никогда не везло с женщинами. Медные волосы, молочно-белая кожа и пузико, которое не уходит ни от тенниса, ни от езды на велосипеде. А потом появилась Фрэнсис Олкотт. Фрэнни меня не любит, и это чувство взаимно. От нее захватывает дух - надо отдать ей должное: темные волосы и глаза, лицо ангела, кожа фарфоровой куклы. Из тех, чья голова крутится на шее прямо перед тем, как утащить тебя под кровать, чтобы задушить.

Фергюс приносит Саймону выпить, и мы садимся.

- Итак, я слышал, что Стреляный Воробей наконец-то обрушила молот на всю эту историю с браком.

- Как быстро.

- Ты же знаешь, как здесь это происходит. У стен есть уши и большие рты. Какой у тебя план, Ник?

Я поднимаю бокал.

- Быстро напиться. - Потом пожимаю плечами. - Кроме этого, у меня нет плана.

Я бросаю ему бумаги.

- Она составила мне список потенциальных кандидаток. Очень мило с ее стороны.

Саймон листает страницы.

- Это может оказаться весело. Ты мог бы проводить прослушивания, как в «Х-Факторе»: «Покажите мне таланты своего четвертого размера».

- И вдобавок ко всему, мы должны поехать в чертов Нью-Йорк и отыскать Генри.

- Не знаю, почему ты так не любишь Нью-Йорк: хорошие шоу, вкусная еда, длинноногие модели.

Мои родители возвращались из Нью-Йорка, когда их самолет упал. Это ребячество и глупость, я знаю - но что я могу сказать, я держу обиду.

Саймон поднимает ладонь.

- Погоди, что ты имеешь в виду, говоря, что нам надо ехать в чертов Нью-Йорк?

- Страдание любит компанию. Значит - поездка.

Кроме того, я ценю мнение Саймона, его суждения. Если бы мы были мафией, он был бы моим советником.

Он смотрит в свой стакан, будто в нем хранятся тайны мира… и женщин.

- Фрэнни не обрадуется.

- Подари ей что-нибудь блестящее из магазина.

Семья Саймона владеет «Barrister's», крупнейшей сетью универмагов в мире.

- Кроме того, вы провели вместе целый месяц. Ты, должно быть, уже устал от нее.

Секрет долгих, успешных отношений - частые отлучки. Это сохраняет новизну, забаву – нет времени для неизбежной скуки и раздражения.

-В браке не бывает тайм-аутов, Ник. - Он хихикает. - Ты и сам скоро в этом убедишься.

Я показываю ему палец.

- Ценю твое сочувствие.

- Я здесь для этого.

Осушаю свой стакан. Снова.

- Кстати, я отменил наши планы на ужин. Потерял аппетит. Я сказал охране, что мы проведем остаток ночи в «Козле».

«Рогатый козел» когда-то был публичным домом, сегодня это паб. Стены покосились, крыша протекает, но, по-моему, это лучший паб в стране. Не знаю, как Макалистер – владелец - делает это, но после ночи в «Козле» ни одна история обо мне или моем брате ни разу не появлялась в прессе.

А они были дикими.

Мы с Саймоном уже пьяны в стельку, когда машина подъезжает к дверям. В пабе пахнет несвежим пивом и сигаретами, но это так же приятно, как свежее печенье из духовки. Мы с Саймоном сидим в баре, а Мэг - дочь Макалистера - вытирает стойку и сексуально улыбается.

- Добрый вечер, Ваше Высочество. - Саймон получает кивок, но менее сексуальную улыбку. - Лорд Эллингтон.

Затем ее светло-карие глаза возвращаются ко мне.

- Видела тебя по телевизору сегодня днем. Ты хорошо смотрелся.

- Спасибо.

Она слегка качает головой.

- Я и не знала, что ты читаешь. Забавно, за все время, что я провела в твоих покоях, я не видела ни одной книги.

Я ухмыляюсь.

- Ты, должно быть, не заметила их. Тебе было неинтересно смотреть на книги, когда ты была там, милая.

Женщины, живущие от зарплаты до зарплаты, могут справиться с одной или тремя ночами лучше, чем те, кто в моем классе. Благородные дамы избалованы, требовательны - они привыкли получать все, что хотят, - и становятся мстительными, когда им отказывают. Но такие девушки, как моя хорошенькая барменша, привыкли знать, что в жизни есть вещи, которые никогда не смогут произойти.

Мэг улыбается - тепло и понимающе.

- Что бы вы хотели выпить? Как обычно?

Не знаю, был ли это день, наполненный интервью или пинта виски, которую я проглотил, но внезапно меня пронзает адреналин, сердцебиение учащается - и ответ так ясен.

Королева держит меня за яйца, но, кроме того, у меня еще есть время.

- Нет, Мэг. Я хочу чего-то другого… чего-то, что я раньше не пробовал, удиви меня.

Если бы вам сказали, что мир, каким вы его знаете - жизнь, какой вы ее знаете - закончится через пять месяцев, что бы вы сделали?

Конечно, постарались бы использовать оставшееся время по максимуму. Делали бы все, что хотели – имели всех, кого хотели - так долго, как это возможно. Пока время не истечет.

Ну... похоже, у меня все-таки есть план.