—       Два камня, Бамбуковый Корень. Три камня, Петрушка. Четыре — Лови-Хватай. Догнал! Перегнал!

Но вскоре судья запутался и стал выкрикивать того, кто нес камни: Лови-Хватай, Петрушка, Соленый Ветер.

А стоявшие в толпе люди, глядя, с каким веселым оживлением все работают, тоже присоединились к ним.

Все-таки трудиться вместе со всеми интересно, да и хорошая дорога нужна в поселке.

Равнодушный в это время сидел и разбирал коллекцию ракушек. У него тоже были свои маленькие развлечения. Сбор ракушек — было одно из них. Он собирал эти

ракушки на берегу моря, складывал в коробки и, когда ему становилось особенно скучно, рассматривал их, перебирал и подносил к уху то одну, то другую. В них слышался

шум, похожий на морской прибой. И он воображал, что сидит на берегу моря. Но вскоре это занятие ему наскучило, и он позвал к себе помощника:

—       Лови-Хватай, где ты? Иди сюда.

Лови-Хватай не отзывался.

— Читай-Листай,— уже громче позвал он.

И Читай-Листай не появлялся.

«Куда они ушли?» — удивился Равнодушный и вышел из дворца. Еще во дворе услышал правитель громкие выкрики, смех, а иногда и озорной свист.

«Что это такое? Люди развеселились»,— подумал он.

Вышел на улицу и увидел необычную картину. Из каменоломни к дороге мчался Лови-Хватай и нес на спине огромный камень. За ним во всю мочь, подпрыгивая, летел Пет¬

рушка и тоже нес на спине камень. За Петрушкой спешил Бамбуковый Корень, за ним — Пальмовая Кора, потом летела с корзинами в руках целая вереница мальчишек, а за

ними следом спешили с песком и камнями рыбаки, крестьяне и даже стражники. Недалеко от дороги, на горе, стоял Читай-Листай. Каждый раз, когда пробегал мимо него человек, он взмахивал рукой и выкрикивал:

«Петрушка! Пальмовая Кора! Бамбуковый Корень!».

— Безобразие! — бросился к работающим Равнодушный.— Как вы смеете ему помогать? — И крик застрял у

него в горле. Но что он мог сделать? Наказать всех? Но тогда у него не будет ни помощников, ни слуг, ни стражников,— и он замолчал.

«Наказанием тут ничего не сделаешь,— размышлял он.— Нужно просто учить людей равнодушию. Как я раньше об этом не подумал? И, конечно, поручу это дело Читай-Листаю. Ведь он все-таки не помогает Петрушке строить дорогу, а стоит и считает: кто, что и сколько делает».

ТЕРМИТЫ

Правитель не любил откладывать дело в долгий ящик.

Подумал он о том, что нужно учить равнодушию жителей острова, и сразу решил послать Читай-Листая учить этой мудрой науке. Читай-Листай, как всегда, аккуратно отправился выполнять задание. Для занятий он выбрал большую поляну с мягкой, зеленой травой.

«Только как же быть? Меня плохо будет видно»,— подумал он и заметил в конце поляны широкий пень, стоявший рядом с термитником. «Вот на этот пень я и заберусь. Отсюда всем хорошо будет видно меня и слышно».

Читай-Листай собрал всех жителей и начал первое занятие.

—       Вы все знаете,— проговорил он,— что живем мы в стране мудрого Равнодушного, и поэтому наш правитель распорядился, чтобы все мы отлично знали, что такое равнодушие и могли бы следовать правилам равнодушия всю свою жизнь.

Читай-Листай немного помолчал, чтобы привлечь внимание к своим словам, и снова заговорил:

—       Посмотрите на правителя и берите с него пример.

Он всегда бодр и всегда весел, потому что его ничто не волнует и не огорчает. Он всегда поступает умно и правильно, потому что не может ошибиться. Ему безразлично, как по¬

ступать. Вы подумайте,—продолжал он, ободренный тишиной, которая установилась,— как хорошо быть равнодушным!

—       Да, хорошо,— пробормотал Петрушка.— Сейчас мы узнаем, так ли ты равнодушен, как говоришь об этом.

Он нашел длинный прут, засунул его в самый центр термитника, повернул несколько раз, а потом бросил так, чтобы конец прута упирался в пень. Читай-Листай не заметил этого. Он был очень увлечен, перечисляя основные выгоды равнодушия.

—       Равнодушные никогда не страдают,— говорил он,— потому что они не чувствуют боли.— И вдруг воскликнул «ой!» и подпрыгнул на месте.— Равнодушные не

страдают, потому что никого не любят.— Он опять подпрыгнул и опять воскликнул «ой!».

—       Ага! — отметил Петрушка.— Действует.

Термиты и в самом деле действовали. Потревоженные в своем убежище, они выбирались наружу и прямо по пруту вереницей ползли на пень, где возвышалась фигура Читай-Листая. Их становилось все больше и больше. Термиты забирались на его одежду, на руки, добрались до головы.

А Читай-Листай продолжал занятие.

Объяснив, почему равнодушные не страдают, он стал говорить, почему у них не болят руки и не ноет спина.

—       Равнодушный...— продолжал он и воскликнул «ой!» и почесал пятерней голову,— всякую работу,— и опять воскликнул «ой!» и почесал спину,— делает с прохладцей, спустя рукава, поэтому он и не устает. Ой!—опять крикнул он.

И следом за этим раздалось насмешливое восклицание Петрушки:

—       Ой-лю-ли!

Слушатели, наблюдавшие, как Читай-Листай ежится, почесывается, дрыгает ногами, и

извивается, наконец-то увидели, как на прут ползут термиты и забираются на бедного учителя. А тот, взбрыкивая ногами, почесывался, двигал руками и продолжал:

—       Равнодушных никогда не гложет зависть. Ой! Ой!

Ой! — три раза подряд выкрикнул он.

А Петрушка, Пальмовая Кора и Бамбуковый Корень

дружно поддержали:

—       Ой-лю-ли!

И следом раздался дружный взрыв смеха.

—       Ему все равно, что у него есть и чего нет. Хороша у него хижина или плоха. Ему безразлично, как живет сосед.— И после каждого слова неизменно повторял «ой!

ой!» и пытался сбросить надоевших термитов.

Зато теперь после «ой!» Читай-Листая разносилось громче «ой-лю-ли!», потому что теперь вместе с Петрушкой кричали все. И после каждого выкрика «ой-лю-ли!»

раздавался дружный взрыв смеха, такой громкий, что долетал к Равнодушному через открытые окна его дворца.

—       Ну и молодец, Читай-Листай,— восхищался правитель,— вот здорово проводит занятие! Неужели о равнодушии можно рассказывать так интересно и весело? Пойду,

посмотрю.

Правитель пришел на поляну, когда выведенный из терпения укусами Термитов Читай-Листай пытался быстро закончить занятие. Он уже не говорил о пользе безразли¬

чия, а только подпрыгивал, то на одной ноге, то на другой, взмахивал руками и взвизгивал:

— Равнодушие — это счастье. Ой!

Следом раздавалось:

—       Ой-лю-ли!

—       Равнодушие — это радость. Ой!

И следом раздавалось:

—       Ой-лю-ли!

Это было так неожиданно, что правитель расхохотался, но он тут же закрыл себе рот ладонью. Разве можно смеяться над тем, что стало главным на острове? Он подбежал к пню, схватил Читай-Листая за шиворот и стащил его.

— Пошел прочь! Стража, разогнать всех!

Но стражникам не пришлось никого разгонять. Едва только правитель стащил с пня одноглазого помощника, как все слушатели разбежались по домам. На поляне остались растревоженные термиты. Они ползали в поисках очередной жертвы.

ПУЗЫРИ

С тех пор, как правитель превратил виноградаря в Начинай-Незаканчивая, люди на острове догадались, что Равнодушному подчиняется какая-то волшебная сила. И тогда к нему потянулись с просьбами жители. Они целыми днями простаивали у дворца, ожидая правителя. И Равнодушному это казалось неудобным. Да и как не показаться:

если выполнять каждую просьбу — правитель вовсе не хотел, а если всем отказывать, то тоже нехорошо, будет много недовольных. И тогда Равнодушный нашел выход. Он

приказал Читай-Листаю сесть в комнате на втором этаже и принимать вместо него жалобы. Читай-Листай все делал основательно. Он приказал стражникам принести массивный стол из сандалового дерева и поставить его на середину комнаты. Потом поставил черную доску, похожую на те, какие стоят в школе, только поменьше. Выбрал кусочки мела поострее, положил их в скорлупу кокосового ореха и вызвал первого посетителя. Им оказался Начинай-Незаканчивай.