Ещё на подходе к своим апартаментам он почувствовал угрозу, сработало чутьё. Жизнь на краю обрыва, где за спиной смерть, а впереди бездна, обострила у него восприятие действительности. Он и сам не смог бы сказать, что именно насторожило его, но кинжал, единственно разрешённое оружие простолюдина, привычно лёг в руку. Убрав освещение в коридоре, он толкнул в сторону створку двери, возможно, темнота спасла его, когда возле виска просвистела сталь арбалетного болта. Рауль, сгруппировавшись, рванул в сторону стрелка, прижав гибкое тело к полу, он вырубил мальчишку. Тонкий аромат Маруйского кедра до боли в сердце напомнил покинутую родину.

Рауль устроил бесчувственное тело в кресле, зафиксировав запястья юного киллера, огненная прядь выбилась из косы, спускаясь закрученной спиралью к плечу.

«У Романа волосы были гладкими», - подумал Рауль, заправляя мягкий локон за аккуратное ухо, – «и жёсткими, словно проволока».

Генрих застонал, приходя в сознание, и широко распахнул глаза, понимая своё положение. Его попытку рвануться пресёк Рауль:

- Дёрнешься и лишишься руки, - предупредил его Ксавье, показывая на аккидский шнур, стянувший запястья.

- Ты?! – Генрих узнал плетение узла, его изучают на первом курсе Академии. Лейб-медик не мог знать его, если только…

Но сформироваться догадке не дал голос Рауля, прервавший его размышления:

- Удивлён? Представь на долю секунды, что я закончил Академию в звании капитана.

- Не может быть, только наследники могут обучаться в ААН, - Генрих не скрывал своего презрения к низкорождённому.

- У каждого из нас есть призраки прошлого, но не тебе судить меня. Лет так через пятьдесят мы, возможно, поговорим и об этом.

- Я убью тебя раньше, чем ты прикоснёшься ко мне! – выкрикнул Генрих, тонкая струйка крови потекла из пореза, наполняя комнату ароматом железа.

- Я же сказал, не дёргайся, - Ксавье освободил его руки от шнура, едва успев увернуться от удара в лицо. Он вжал Генриха в кресло, давая почувствовать своё возбуждение. Мальчишка замер, всматриваясь в расширенные зрачки напротив, аромат желания заполнил миллиметры свободного пространства между ними. Генрих сдался первым, опустив глаза и расслабившись.

- Прикоснёшься ко мне, и я убью себя! Я не стану жить с позором!

- Станешь, ещё и удовольствие получать будешь! – добил его сопротивление Рауль.

- Нет!

- Мальчик, что ты знаешь о жизни и смерти? Честь и бесчестие для тебя всего лишь красивые слова. Запомни, жить следует всегда сквозь боль и унижение, хотя бы для того, чтобы в один прекрасный миг свернуть мне шею, - почему-то в этот момент Генрих понял, что Рауль не шутит и готов принять смерть от его руки.

«Возможно, когда-нибудь в будущем так и будет», - подумал Маруа.

- И что юный альфа забыл в моих покоях? Не терпится исполнить супружеский долг?

- Да пошёл ты! – выкрикнул Генрих, рванув к выходу, почувствовав свободу.

«Забавный у тебя внук, Роман, - обратился он к портрету бывшего императора. – Мне будет интересно с ним поиграть. Я помню каждую нашу ночь, лю-би-мый».

========== Глава двадцать вторая ==========

Шла седьмая неделя его пребывания на Райдосе в качестве законного супруга Дерека Аринского, но их отношения остались на прежнем уровне. Вернее, на плоскости, когда, кроме кровати, других точек соприкосновения у супругов нет. В постели всё было великолепно. Порой, вспоминая о жарких объятиях мужа, Пауль становился пунцовым, привлекая взгляды немногочисленной прислуги, спешащей удовлетворить любой его каприз.

Роль омеги тяготила. Прежде всего, он был мужчиной с несломленной в раннем детстве психикой. Он привык самостоятельно принимать решения, противостоять трудностям, не прячась за широкую спину альфы. В доме Аринских к нему относились, словно он был хрупкой куклой, неспособной позаботиться о себе.

Пауль с улыбкой вспоминал неприкрытый ужас на лицах прислуги, заставшей его во время спарринга с Дереком. Спасибо мужу, не вмешивающемуся в его программу тренировок, им предстояло ещё четыре года обучения в академии, где нечего делать без серьёзной физической подготовки.

От красоты Райдоса начинало тошнить, ещё пару недель назад он буквально набрасывался на изыски местной кухни, но сегодня от одного запаха мяса со специями, поданного на завтрак, его вырвало. Повезло, что в комнате Пауль был один, он не спускался в помпезную столовую, когда Дерека не было рядом, альфу с утра пораньше вызвал Гийом, прилетевший поздней ночью с Альфарума. Иначе ему грозил серьёзный медосмотр, Пауль терпеть не мог врачей, избегая визитов к ним. Он чувствовал, что с ним всё в порядке, мясо было свежее, без признаков посторонних веществ, яд он почувствовал бы. Вынеся саму себе диагноз – зажрался, он отправился на тренировку в уединенный уголок великолепного сада, преодолевая собственную лень и усталость.