— Я ничего не знаю!

— Расскажите мне про Педро. Ведь вы часто его видели и должны были заметить что-либо странное в его поведении. Обычно, если человек владеет опасным секретом, это действует на него. Казался вам Педро беспокойным или странным?,

— Нет...

— Но что-то волновало его?

— Я не знаю.

— И он не был обеспокоен борьбой между моим братом и Хардом?

— Он мне никогда ничего не говорил.

Барни переменил тему.

— Когда вы должны были пожениться?

— Через месяц. Я знаю, большинство людей считает, что я выхожу за Педро замуж, потому что у него, как говорят, есть немалые сбережения. Но это ложь. Я действительно была очень привязана к нему. Наверное, вы мне не верите?

— Может быть, и верю... Вы бывали у него, не так ли?

— Время от времени.

— А Карлос выказывал к вам враждебность?

Она в первый раз улыбнулась.

— Немного. Но я бы его умаслила. Мы бы хорошо поладили.

— Вы знали о существовании железной коробки Педро?

— Я... Я узнала, что ее украли,

— Вам известно, где он держал ее?

— Нет! — быстро ответила она.

— А кто вам сказал об ее исчезновении?

— Э... один из полицейских. Они приходили сегодня утром. Кажется, это был шеф Петерсон.

— А кто-нибудь посоветовал вам молчать о том, что вы знаете?

— Нет! Ни к го!

— Мне кажется, вы лжете. Кто-то здорово напугал вас. Кто? Петерсон?

— Нет.

— Хард?

— Нет.

— Малколм Дюран?

Она молча покачала головой. У нее было бледное, испуганное лицо, она держалась пальцами за горло. Внезапно на втором этаже затрещала половица. Мария Родригес подняла голову, посмотрела на потолок, полуоткрыв рот, и сразу же отвела взгляд. Кто-то находился в доме. Барни был в этом уверен. Он прислушался, но ничего не услышал.

— Кто это? — спросил он.

— Никого.

— Наверху кто-то есть?

— Нет. Прошу вас, уходите. Вы только навлечете на меня неприятности. Уходите!

— После того, как поднимусь наверх.

— Я вам скажу все, что вы хотите...

Он остановился посредине кухни.

— Почему убили де Фалгия?

— Я клянусь, что ничего не знаю,—с искаженным от страха лицом ответила она.

— Почему Педро был убит на море, как это утверждал Карлос? Почему его убили там?

— Я не могу вам ответить. Я не знаю. Поверьте мне!

— Вы видели Карлоса, когда он вернулся вчера вечером?

— Нет.

— Вы знали, что он вернулся?

— Я узнала об этом сегодня утром, когда ко мне приходила полиция.

Барни обескураженно замолчал. Он был уверен, что до известной степени ома говорит правду. Но что-то она скрывала, будучи кем-то сильно напугана.

Он снова поднял голову к потолку.

— Я хочу посмотреть, кто там, наверху.

— Там никого нет.

— Я хочу сам убедиться в этом!

Он не предвидел злобной реакции с ее стороны. Страх этой женщины обезоружил его. Он почти дошел до двери кухни, когда услышал звук бьющегося стекла Он быстро повернулся Мария разбила об умывальник бутылку из-под виски и теперь держала ее за горлышко. Ее лицо преобразилось. Она была вне себя от ярости, готовая на все

— Бросьте это!

— Уходите!

Секунду он колебался, потом сделал вид, что перешагивает порог кухни. Мария Родригес бросилась на него. Он повернулся и схватил ее за запястье. Она вырывалась, как тигрица. Барни почувствовал, как острое стекло задело его щеку, но ему удалось оттолкнуть руку и с силой сжать ее. В конце концов она выронила бутылку и застонала от боли.

— Теперь ведите себя спокойно!

Через несколько секунд она перестала сопротивляться. Он выпустил ее, устремился по коридору и неслышно начал подниматься но лестнице.

Барни находился на середине лестницы, когда наверху, на площадке, появился мужчина. Малколм Дюран.

Он возник из тени, высокомерный, агрессивный. На нем была синяя морская форма, густые черные волосы были тщательно причесаны.

— Бесполезно подниматься, Хэммонд.

— Хорошо... Тогда спускайся.

Барни посторонился, чтобы дать ему пройти. Мария Родригес осталась на кухне.

Дюран вошел в маленькую гостиную так, будто хорошо знал расположение комнат. Барни последовал за ним, задавая себе вопрос: какие взаимоотношения могут существовать между самым богатым в Батерли человеком и Марией Родригес? Может быть, женщина и не играла какой-либо существенной роли, в которую хотела, чтобы он поверил.

Дюран полностью владел собой.

— Очень жаль, что ты обнаружил меня здесь, Барни. Но мое присутствие очень легко объяснить.

— Я слушаю тебя.

— По правде сказать, я не обязан тебе объяснять. Тем не менее я не хочу, чтобы ты сделал неверный вывод.

— Разумеется!

— Я не меньше тебя хочу выяснить причины убийства и найти виновного.

— Почему не доверить это заботам твоего толстого Петерсона?

Дюран остался невозмутимым.

— Я «лично» интересуюсь этим делом, так же как и ты.

— А что ты надеялся узнать от Марии Родригес?

— В точности я не знаю. Какое-нибудь указание, которое, возможно, бросит свет на это преступление.

— И то, что она рассказала тебе, осветило что-либо?

Дюран посуровел:

— Мне не нравится твой тон.

— Я изменю его, когда ты скажешь мне что-нибудь конкретное. Это ты так напугал женщину и посоветовал ей молчать?

— Нет. Безусловно нет.

— Между тем ее кто-то напугал.

— Да, это очевидно, но мне она сказала не больше, чем тебе.

Красное пятно на лице Дюрана указывало на рапу, которую он получил вчера. Барни пристально посмотрел на него.

— Петерсон расспрашивал тебя вчера, он не интересовался, что ты делал на «Мери Хэммонд»?

— Я уже тебе говорил. Я искал старого сумасшедшего Карлоса де Фалгия, чтобы помешать ему сделать глупости.

— Вот как! Он был сумасшедшим?

— Судя но той истории, которую он рассказал тебе о своем брате, он был ненормальный. Если кто-то хотел убить Педро, почему не сделать это на земле? — Он улыбнулся.— Было бы намного проще и легче... Я считаю, что Карлос ошибся, Его обуревали мысли о мщении. Он был уверен, что этот случай спровоцировали и что брат стал его жертвой. Я не вижу причин, по которым мам следует усложнять ситуацию. Смерть Педро — это чистая случайность, но Карлос так не думал и отправился в Морскую контору, жаждая мести.

— Чтобы увидеть Харда,— уточнил Барни.

— Может быть,

— Или тебя, кто знает.

— К чему ему было искать меня?

— Потому что Хард лишь исполняет твои распоряжения,

Дюран был поражен.

— Кто рассказал тебе это?

— Я полагаю, что это бросается в глаза. С одной стороны— деньги, на которые опирается Хард, и с другой — твои проекты в отношении города. Это же просто, как дважды два,

— Это глупо!

— У меня есть намерение доказать то, что я сказал.

Черные глаза Дюрана засверкали. Он провел пальцем по губе.

— Ты по-прежнему такой же упрямый и тупой, как и раньше.

— Но ты этого не отрицаешь? — с улыбкой возразил Барни.

— Разумеется, отрицаю. Я считаю, что должен дать тебе небольшой совет.

— Если ты собираешься сказать мне, чтобы я занимался собственными делами, то можешь сохранить дыхание. Чем больше мне это повторяют, тем больше это убеждает меня продолжить поиски.

— Может быть, в интересах Генри...

— А какое это может иметь отношение к нему?

— Он замешан в эту историю, как и другие. Если ты хочешь выгородить своего брата...

— Генри любил обоих так же, как я.

— Разумеется, но у него были серьезные неприятности. Его ссоры с Хардом происходили каждый день. Генри был на грани разорения. Он пришел в банк просить ссуду, но я ему отказал из-за отсутствия гарантий. Он был в страшной ярости и вел себя как ненормальный. Свидетелей было много. Мне пришлось распорядиться, чтобы его силой выпроводили из банка.

— У него, возможно, были свои основания. Но он не замешан в этих преступлениях.