— Я не стал бы так уверенно заявлять... Просто я пытаюсь дать тебе понять, что если ты настаиваешь на своем желании копаться в грязи, то это может отразиться и на тебе.

Барни колебался. Предупреждение было убедительным. Малколм казался очень уверенным в себе.

— Кто поранил тебе вчера лоб?

— Я сказал тебе, что упал.

— Возможно, купленный тобой Петерсон примет это, но не я. Если бы ты разбил себе лоб на палубе «Мери Хэммонд», это было бы видно по твоей одежде. После шестидневного плавания шхуна была грязной, покрыта солью и чешуей рыбы. Итак, это Карлос ударил тебя по лбу своим ножом?

— Нет.

— Кто-нибудь другой?

— Хватит! — Дюран глубоко дышал и, видимо, принял решение.— Это убийца.

— Ты его видел?

Дюран пожал плечами.

— Едва... Он уже заколол Карлоса. Когда я был на пристани, я услышал, что на судне что-то происходит. Я решил посмотреть. И тот внезапно напал на меня. Было темно, я не смог разглядеть его.

— Кто это был?

— Я не могу сказать это. Я недостаточно хорошо его видел.

— Но хотя бы достаточно, чтобы представить, кто это был?

— Может быть,— с улыбкой ответил Дюран.— Этот допрос ни к чему тебя не приведет, Барни. Я не обольщаюсь, как ты. Я не причиню никому неприятностей, играя в догадки. Если у меня и есть подозрения, я оставлю их при себе до тех пор, пока не буду иметь доказательств. Мне кажется, я был очень терпелив с тобой.

Барни вынужден был спасовать. Дюран вышел из гостиной и уехал. Барни оставался несколько секунд неподвижным, потрясенный тем, что услышал от Малколма, потом пошел на кухню.

Мария Родригес сидела у окна, положив руки на колени, устремив взор в пустоту.

Барни вышел через заднюю дверь и остановился в маленьком саду. Какая-то шхуна плыла в порт, направляясь к частному причалу, находящемуся вблизи Морской конторы. Барни проследил за пей взглядом, по-настоящему не видя ее. Потом внезапно его глаза расширились, и он быстро двинулся к своей машине. 

«В двенадцати милях к юго-востоку от маяка Остер-порт под слабыми лучами солнца плавало тело, застывшее и ледяное. Морское течение носило его почти двадцать четыре часа, неизменно прибивая к берегу, как будто тело притягивалось к нему непреодолимой силой.

Чуть дальше из воды высовывался каркас «Орфруса», севшего на мель в прошлом веке. Тело приближалось к затонувшему судну. Волны несли его.

Вскоре тело зацепилось за какой-то стержень, торчащий из разрушенной палубы. Один конец шерстяного шарфа отвязался от шеи старого человека и, как змея, извивался над его головой. Он закрутился вокруг стержня. Тело оказалось прочно прикрепленным к корпусу старого судна. Оно медленно поворачивалось, как рыба на конце удочки. Оно не могло освободиться».

Том Картер поднял глаза на Барни и стал рыться в бумагах, наваленных на его письменном столе. Он был в плохом настроении. Его плешивый череп блестел под лучами еще яркого в это время дня солнца, которое просачивалось сквозь пыльные окна кабинета. Капельки пота блестели на его лице.

— Послушай, Барни, последуй моему совету, не ходи туда.

— Я думал, ты мне скажешь, что меня это не касается. Я решил раскрыть эту тайну.

— Я немного размышлял над этим вопросом. Если Карлос сказал правду и Педро был убит со шхуны, значит, существует не один убийца! Кто-то другой заколол Карлоса, когда тот вернулся.

— Я еще не думал об этом,— признался Барни,— но это возможно. Сейчас у меня еще слишком мало данных, чтобы строить гипотезы.

— И нет ничего удивительного в том, что Карлос потерял голову и говорил бог знает что,— продолжал Картер, стараясь быть убедительным.

Лицо Барни помрачнело, челюсти его сжались.

— Тем не менее я хочу пойти посмотреть на шхуну, которая только что подошла. И я также хочу узнать, кому она принадлежит.

Том Картер вздохнул.

— Харду.

— Это он владелец?

— Точно. Он купил «Лаки» у Сола Алвареца.

— В каком месте он рыбачил?

Картер полистал бумаги своими запачканными чернилами и слегка дрожащими пальцами.

— Ах вот: «Лаки». Мидл Байк.

— Спасибо.— Барни направился к двери, потом повернулся.— Мне хотелось бы узнать еще вот что: кто такая эта Мария Родригес?

Картер улыбнулся.

— Если я смею сказать, то она — бой-баба!

— У нее такая репутация или это твое личное мнение?

— Полагаю, это мое мнение. Я никогда ничего предосудительного о ней не слышал. Она приехала из Провинстауна, во всяком случае, она так говорит людям, с которыми общается. Она вдова и ни с кем не связана.

— И тем не менее ей удалось зацапать Педро де Фал-гия. Тебе известно, как они встретились?

— Не имею ни малейшего представления.— Картер принял серьезный вид.— Послушай, Барни, если ты намереваешься направиться к «Лаки», будь осторожней, понял? Матросы Харда, как правило, неприветливые ребята.

— Я буду осторожен.

Шхуна стояла в десяти минутах ходьбы от Морской конторы. Ярко окрашенная новая изгородь закрывала вход на причал. Ворота, находящиеся посередине, были на запоре. И там висела табличка: «Вход воспрещен».

Ограда была слишком высока, чтобы Барни мог взглянуть поверх нее, но он узнал характерный стук мотора, который бывает при разгрузке судна. Он постучал в ворота, но не получил никакого ответа. Тогда он направился к соседнему причалу, заброшенному и ветхому, который выдавался в порту, как гигантский поломанный палец. Там не было никаких ограждений. Он осторожно пошел по прошившим доскам. Этот причал шел параллельно первому, их разделяло не более двадцати ярдов. Барни мог видеть склады, отремонтированные и свежевыкрашенные, и над ними простиралась надпись: «Питер Хард». Его внимание привлекла шхуна. Позолоченные буквы «Лаки» блестели на передней части судна, выкрашенного в ярко-зеленый цвет. Нос шхуны, высокий и острый, показался знакомым Барни. Может, это он разорвал трал «Мери Хэммонд»? Барни стал смотреть на людей, которые возились около люков и трюмов. Никто, казалось, его не замечал. Солнце, отраженное от поверхности воды, ослепляло его и мешало хорошо разглядеть судно. Ему нужно было подойти ближе и, если можно, подняться на него.

Отлив обнажил узкую полоску песка, заваленную обломками. Две маленькие лодки были вытянуты на эго подобие пляжа. Одна из них была сильно повреждена, другая выглядела лучше. Барни влез в лодку и оттолкнулся от берега.

Продвигаясь между двумя причалами, ом направился к зеленой шхуне. Уже на полпути его подозрения превратились в уверенность. Нос «Лаки» был выкрашен и обшит железом, но на ватерлинии краска была смыта и виднелся металл. Барии стал грести энергичнее. Приблизившись, он скользнул между причалом и форштевнем «Лаки», протянув руку, чтобы удержать лодку от удара о массивный нос судна.

Его пальцы оказались замазанными в свежей краске.

Он посмотрел на пальцы и некоторое время наслаждался своей победой.

Внезапно над ним раздался голос:

— Освободите место!

Жесткое лицо Харда появилось над заграждением. Барни улыбнулся ему всеми зубами и протянул запачканную краской руку.

— Я поднимусь! — крикнул он.

— А я вам сказал, освободите место!

— Когда это вы выкрасили нос?

— Вчера.

— После того как шхуна врезалась в «Мери Хэммонд»?

— «Лаки» ударилась о «Дельфин». Вы можете увидеть его на причале около Морской конторы.

Барни, стоя в лодке, качался в такт волнам,

— «Дельфин» тоже одно из ваших судов?

— Точно. А теперь исчезните отсюда!

Барни снова посмотрел на свежую краску и почувствовал прилив гнева. Он понял, что произошло. Совершенно ясно, это «Лаки» протаранила «Мери Хэммонд», но Хард действовал быстро и, чтобы не было подозрений, симулировал столкновение с другим своим судном. Барни был уверен, что находится на верном пути.

Около Харда появились другие головы. Парней было много, и Барни решил, что благоразумнее держать себя спокойно. Больше того, он обнаружил то, что искал.