Гимнастический зал был пуст, когда он появился там утром, но несколько любопытных уже около получаса наблюдали за его тренировкой. Еще неделю назад он тренировался в Нью-Йорке и знал, что находится в отличной форме: ему было достаточно сохранить ее до поединка с Реганом, который должен был состояться в Бостоне. Но Барни мало интересовался этим матчем.

Сколько бы он со злобой ни ударял по снаряду, он не мог заставить себя не думать о том, что случилось накануне.

Шеф полиции Петерсон остался равнодушным. Ему было наплевать на убийство, и его совершенно не заботило то, что же на самом деле произошло. Все, что интересовало этого толстого флика с лунообразным лицом, это осветить то, чего «не произошло». Другими словами, настаивать на факте, что Малколм Дюран и Питер Хард никакого отношения к смерти старого Карлоса не имели. Надо было быть слепым, чтобы не понять, что Дюран держал всех крепко, в том числе и полицейского.

Барни яростно спорил, приведя все факты. Но он добился только того, что его вышвырнули за дверь комиссариата. Вмешался Дюран и умерил ярость полицейского. Уверенный в себе, он отлично знал свои возможности и пользовался своим авторитетом с убедительным спокойствием, которое не оставляло никакого сомнения в его желаниях.

«Один-два, один-два-три». Барни в последний раз ударил левой и отошел от снаряда. На пороге зала стояла Джо Дюран, Он набросил на плечи полотенце и направился к ней.

Легкие тени окружали ее глаза. Видимо, она мало спала.

— Я узнала, что ты здесь,— с улыбкой проговорила, она.—Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сохранил в тайне наш вчерашний разговор.

Около них никого не было.

— В отношении Малколма и Харда?

— Да.

— Я не говорил об этом потому, что не знаю, как это можно доказать. Совершенно ясно, что флики у Малколма в кармане. Все, что я смог бы сказать, обернулось бы против меня. Но я все же найду доказательства, Джо, и тогда я заговорю.

— Я знаю. Но ты не сможешь ничего сделать.

Я не так в этом уверен, как ты.

Она умоляюще посмотрела на Барни своими серыми глазами.

— Прошу тебя, не вмешивайся. Ты заработаешь только неприятности.

— Это твои слова или это предупреждение Малколма?

— Мои,— без малейшего колебания ответила она.— Я прошу тебя.

— Я огорчен, но ничего не могу обещать.

Она казалась очень опечаленной, но он знал, что она понимает его. Джо улыбнулась ему:

— Приходите сегодня вечером к нам обедать, Генри и ты. Малколм хочет с вами поговорить.

— Сомневаюсь!

— Вы придете?

Перспектива увидеть Джо, возглавлявшую стол Малколма Дюрана, была ему неприятна. Он даже не знал почему. Он уже давно привык к мысли, что Джо — жена Дюрана. Вместе с тем это его расстраивало.

Появилась Лил под руку с Гизом Сантини. Барни заметил, как изменилось выражение лица Джо. Ее подбородок поднялся вверх. Она протянула ему руку в перчатке.

— До вечера.

— О’кей.

Он смотрел ей вслед. Лил повернула голову, чтобы тоже посмотреть на нее. Сантини поправил полотенце на плечах Барни и пошел с ним к душам.

— Я рад, что ты пришел сюда сегодня потренироваться. Слышал, ты провел большую часть ночи с фликами.

— Да,— односложно ответил Барни.

— Ты собираешься тренироваться здесь до поединка на будущей неделе?

— Да.

— Лил считает, что нужно было бы устроиться поблизости от Беркшира. Можно отправиться днем Все эти неприятности здесь не слишком-то хорошо отразятся на твоем состоянии.

— Все в порядке,— ответил Барии,— я остаюсь здесь.

Лил наморщила лоб.

— Это из-за нее?

— Джо — мой старый друг. Мы вместе ходили в школу.

— Я считаю, что нам нужно отправиться в Беркшир. Здесь у тебя слишком мало развлечений. Больше того, у тебя, кажется, неприятности с фликами?

— Не в настоящий момент.

— А ты что — намереваешься получить их? — холодно спросила Лил.

Вмешался Гиз, положив каждому руку на плечо.

— Довольно, вы оба. У Барни достаточно забот перед этим матчем. Я считал, что у тебя трезвая голова на плечах, Лил. Барни, прими душ и оденься... На улице тебя ожидает сюрприз. Я нашел небольшую спортивную машину. Ты сможешь пользоваться ею здесь.

— Спасибо.— Барни оценил жест Сантини, и настроение его улучшилось.— Я огорчен, Лил.

— Я тоже, дорогой.

Он прошел в душевую и долго стоял под горячей водой, ни о чем не думая, с пустой головой. Он потратил полчаса на одевание, слушая, как Гиз и Лил спорили за перегородкой. Они ждали его, но у него не было желания провести с ними остаток дня. Ему нужно было гонять других котов. Одна из дверей вела к запасному выходу, и это решило проблему. Лил будет в бешенстве, но он найдет возможность объясниться с ней потом.

Зеленый открытый «форд» стоял в конце улицы. Сан-тини оставил ключи на приборном щитке. Барни сел за руль и быстро отъехал, надеясь, что Лил и Гиз его не заметят.

Был прекрасный осенний день, гораздо более теплый, чем накануне. Море сверкало. Барни с удовольствием подставил лицо под лучи солнца.

Проехав миль пять, он достиг судостроительной верфи, куда ранним утром доставили «Мери Хэммонд». Он услышал стук молотков и вскоре увидел судно в доке. На палубе трудилась бригада рабочих. Он узнал среди них высокую фигуру Генри, который с беспокойством следил за работой. Барни забрался на палубу по одной из лестниц, прислоненной к шхуне.

У Генри был измученный вид, словно он всю ночь не смыкал глаз. Барни позвал его, закричав, чтобы перекрыть стук молотков. Брат повернулся.

— У тебя есть деньги? — сразу спросил он.

— Только часть,— улыбаясь, ответил Барни.— Три тысячи долларов.— Он достал из бумажника чек Сантини и отдал его Генри, который взял его дрожащей рукой.— Этого должно быть достаточно для начала работ. Остальные, а может быть и больше, будут у меня после моего поединка с Реганом на следующей неделе.

У Генри был довольный вид.

— Мне кажется, я ошибался на твой счет, Барни. Тебе не понять, что значат для меня эти деньги.

— У меня есть только смутное ощущение. Но забудем это. Я счастлив, что могу поддержать тебя.— Он оглядел палубу шхуны.— Кажется; я гораздо больше привязан к старому судну,чем считал.

— Это правда? — дрожащим голосом спросил Генри.— Ты говоришь серьезно?

— Конечно,— ответил Барни, немного смущенный горячностью брата.

— Я так тебе благодарен.

— Прошу тебя... У тебя измученный вид. Ты, вероятно, совсем не спал. Держу пари, что ты провел бессонную ночь.

— Почти.

— А где ты был вчера вечером, когда был убит Карлос?

Этот вопрос заставил Генри открыть рот.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Так вот, тебя не было дома, когда флики пытались встретиться с тобой. Ты появился в комиссариате лишь часом позже.

— Я знаю. Я бродил, пытался обдумать возможность отремонтировать «Мери Хэммонд». Твое предложение помочь я не принял серьезно.

— А братья де Фалгия, что ты думаешь об этой истории?

— Ничего. Я ничего не понимаю.

— А я не перестаю об этом думать. У Петерсона нет желания заниматься этим делом, это очевидно. Но у меня ощущение, что я должен обоим старикам за все, что они сделали для меня, когда я был ребенком.

— Не вмешивайся во все это,— резко проговорил Генри.— Эта история тебя не касается.

— А у меня намерение сунуть в нее свой нос.

Генри собирался опять возразить, но удержался. Барни не стал продолжать. Он предпочел не усложнять их отношения, которые с момента его приезда в Батерли не были дружескими. Генри любил играть роль старшего брата и утверждать свой авторитет главы семьи. Трудно было заставить его отказаться от этой привычки. Барни знал, что его брат прилагает огромные усилия, чтобы заставить себя быть приветливым.

Барни немного понаблюдал за работой рабочих, потом вернулся в Батерли. Полчаса спустя он прошел в кабинет Петерсона.

Шеф полиции стал сверлить Барни своими маленькими, недоверчивыми глазами.