Когда более не находится никаких аргументов в поддержку сохранения на службе чиновников и военных, кроме того, что это сохраняет их покупательную способность, то это верный знак того, что пришло время избавляться от них.

Экономической целью любого народа, как и любого индивида, является достижение как можно бóльших результатов при наименьших усилиях. Исторически, прогресс в экономике сводился к получению большего объёма продукции при использовании того же объёма труда. Ради этого люди начали укладывать грузы на спины мулов вместо своих собственных, изобрели колесо и повозку, железную дорогу и автомобиль. Ради этого люди использовали свои знания и смекалку, чтобы разработать сотни тысяч трудосберегающих машин.

Всё это настолько очевидно, что нет смысла повторять всё это ещё раз, если бы те, кто фабрикует и распространяет новые лозунги, не забывали историю. Целью является производство, а занятость, то есть отсутствие ненамеренного бездействия, становится побочным эффектом, или следствием развития производства.

Люди из первобытных племён ходят обнажёнными, питаются скудно, живут в лачугах, но не испытывают при этом страданий по поводу безработицы. Китай и Индия несравнимо беднее США, но основной источник их проблем — примитивные методы производства, а не безработица. Ничего нет легче, как обеспечить полную занятость, как только её отрывают от цели обеспечения полной производственной загрузки и принимают за цель саму по себе. Гитлер обеспечил полную занятость при помощи гигантской программы вооружения. Вторая мировая война обеспечила полную занятость во всех её странах-участницах. Рабский труд даёт полную занятость. Тюрьмы и каторжники в кандалах, скованные общей цепью, также имеют полную занятость.

Тем не менее, наши законодатели представляют в Конгресс законопроект «О полной занятости», а не законопроект «О полной производственной загрузке». Даже комитеты бизнесменов рекомендуют создать при президенте Комиссию по полной занятости, а не по полной производственной загрузке. Повсюду средства превращаются в цель, а сама цель забывается.

Заработная плата и занятость обсуждаются так, как если бы они не имели никакого отношения к производительности и выпуску продукции. Из допущения, что имеется только фиксированный объём работ, которые необходимо выполнить, делается вывод о том, что рабочая неделя продолжительностью 30 часов обеспечит бóльшую занятость, а поэтому является более предпочтительной в сравнении с 40-часовой рабочей неделей. Когда было создано Управлению по развитию строительных работ, администраторы, планировавшие проекты с максимальным использованием рабочей силы в отношении стоимости предстоящей работы (то есть, другими словами, с наименее эффективным использованием рабочей силы) рассматривались как благодетели.

Было бы намного лучше, если бы по мере развития производства часть населения поддерживалась бы в состоянии безработицы, так как обеспечение «полной занятости» столь многими формами искусственных схем ведёт к разрушению производства. Прогресс цивилизации заключается в сокращении занятости, а не в её росте.

Именно благодаря тому, что мы по нарастающей стали намного богаче как нация, мы смогли полностью избавиться от детского труда, устранить необходимость труда для многих из престарелых граждан, а также сделать необязательной работу для миллионов женщин. Намного меньшая часть населения США вынуждена трудиться, если сравнивать США, скажем, с Китаем. Соответственно, на повестке дня должен стоять вопрос не о том, сколько рабочих мест будет в Америке через десять лет, а о том, каким будет уровень нашей жизни.

Мы сможем правильно разобраться во всех наших концепциях, если сделаем основным вопросом не занятость, а увеличение и уменьшение производства.

Простое описание экономической политики правительств всех стран мира заставит (что проверено не раз) любого серьёзного студента, изучающего экономику, вскинуть руки в отчаянии. Он вполне может спросить о том, какой же смысл обсуждать усовершенствования и достижения экономической теории, если наиболее популярные мысли и реальная политика правительств ещё даже не дошли до уровня Адама Смита? Ибо современные тарифы и торговая политика столь же плохи, как имевшиеся в XVII и XVIII веках — и даже несравненно хуже.

Со времени опубликования книги «Благосостояние народов» прошло уже более двух столетий, доводы в пользу свободной торговли излагались тысячи раз, но никогда этого не удавалось сделать с большей простотой, прямотой и убедительностью, чем это было изложено в самой книге. Смит обосновал свои доводы на одном главном утверждении: «В любой стране интересам большинства населения всегда соответствует и должно соответствовать приобретение товара по его минимальной цене».

«Это утверждение является настолько очевидным, — продолжает Смит, — что будет нелепым предпринимать какие-либо усилия для его доказательства; никогда оно не было бы поставлено под вопрос, если бы не софистика торговцев и производителей, сбивающая с толку здравый смысл человечества».

«Принцип поведения любого благоразумного главы семейства таков: никогда не производить дома то, что будет дороже сделать самому, чем приобрести. Портной не пытается самостоятельно делать обувь, а покупает её у сапожника. Сапожник не пытается шить одежду, он обращается к портному. Фермер не пытается делать ни того, ни другого, а нанимает ремесленников. Каждый из них находит в своих интересах использовать свой промысел таким образом, чтобы иметь некоторое преимущество по отношению к соседям и покупать при помощи части своей продукции или, что то же самое, за часть своей продукции в ценовом выражении, всё то, что ему необходимо. То, что является благоразумным в отношении каждой семьи, редко бывает глупостью в масштабах великого королевства».

Что же привёло людей к предположению, что то, что является благоразумным для отдельной семьи, может оказаться глупостью применительно к великому королевству? Это была целая сеть ошибок, из которой человечество до сих пор не может выбраться. И главной из них была ошибка, которой посвящена эта книга. Она заключалась в рассмотрении лишь непосредственного воздействия тарифа на отдельные группы и игнорировании его долгосрочного воздействия на всех остальных.

Американский производитель шерстяных свитеров идёт в Конгресс или Государственный департамент и сообщает в соответствующем комитете или соответствующим ответственным работникам, что произойдёт Национальная Катастрофа, если они отменят или снизят тариф на свитеры, произведённые в Англии. Сейчас он продаёт их по цене 30 долларов за штуку, но английские производители могли бы продавать свитеры такого же качества по 25 долларов. Поэтому, чтобы ему не разориться, необходима пошлина в размере 5 долларов. Естественно, он думает не о себе, а о тысячах мужчин и женщин, которые у него работают, и о тех людях, которым их расходы обеспечивают занятость. Стоит только лишить их работы, и пойдет цепная реакция растущей безработицы и падения покупательной способности. И если этому предпринимателю удастся доказать, что при отмене или снижении тарифа он действительно лишится своего дела, его аргументация против таких действий будет рассматриваться Конгрессом как решающая для принятия решения.

В данном случае природа ошибки обусловлена тем, что рассматривается только этот конкретный производитель и его рабочие, или только американские производители свитеров. Учитываются только те результаты, которые видны сразу же, и упускаются из виду те, которые не видны.

Мы намеренно избрали из имеющихся самый неблагоприятный пример с точки зрения отмены тарифа. Мы не приводили доводы в пользу введения нового тарифа с целью защиты новой отрасли промышленности: речь идёт о сохранении тарифа, который способствовал появлению отрасли промышленности и не может быть отменён без последствий для этой отрасли промышленности.