Но увеличение зарплат имеет обратную сторону. В меновой экономике доход каждого становится чьими-то издержками, и повышение почасовых ставок, если оно не компенсируется равным ростом почасовой производительности труда, увеличивает себестоимость производства. Рост себестоимости производства выталкивает из бизнеса малорентабельных производителей, что означает сокращение объёмов производства и рост безработицы. Более высокая цена не нравится покупателям, рынок сжимается, а это также ведёт к безработице. Если повышение почасовой ставки на 30% по всему циклу приведёт к росту цен на 30%, то вряд ли рабочие смогут приобрести больше товаров.

Несомненно, многие будут склонны оспаривать утверждение о том, что 30%-ный рост заработных плат сможет вызвать такое же повышение цен. Действительно, если розничные торговцы не успеют заметить повышение заработных плат, то у рабочих будет возможность «выкупить продукцию». Но цены всё равно вырастут в долгосрочной перспективе. А если деньги и кредиты настолько неэластичны, что их объём не возрастает, когда повышаются заработные платы, то в таком случае результатом повышения заработных плат будет увеличение безработицы.

И вполне возможно, что общий фонд заработной платы как в долларовом выражении, так и по реальной покупательной способности в таком случае будет меньше, чем ранее. Ибо падение занятости, вызванное политикой профсоюзов и не являющееся промежуточным результатом технического прогресса, означает, что для всех производится меньше товаров. И вряд ли «рабочая сила» сможет компенсировать абсолютное падение в производстве, получая относительно бóльшую долю оставшейся продукции. Пол Дуглас в Америке и А. С. Пигу в Англии (первый — проанализировав огромное количество статистических данных, второй — практически чисто дедуктивными методами) независимо друг от друга пришли к выводу о том, что эластичность спроса на рабочую силу колеблется между 3 и 4. Это означает, что сокращение на 1% реального уровня заработной платы, скорее всего, приведёт к увеличению совокупного спроса на рабочую силу не менее, чем на 3% [015]. Или, другими словами, если заработная плата повышается выше точки предельной производительности, то среднее снижение занятости будет в 3-4 раза больше изменения почасовых ставок [016].

Теперь предположим, что рост уровня заработной платы сопровождается значительным ростом объёма денег и кредита, что позволяет платить зарплату. Безработица отступает, но если мы допускаем, что существовавшие ранее соотношения между заработными платами и ценами не будут меняться, то вполне вероятно, что рост, скажем, на 30% уровней заработных плат в конечном итоге приведёт к росту цен примерно на столько же процентов.

Вера в то, что рост цен будет меньше, покоится на нескольких ошибочных предположениях. Одно из них заключается в учёте только стоимости труда в отдельной фирме или отрасли, как будто в ней заключены все издержки вовлечённого труда. Это ошибка принятия части за целое: каждая отрасль представляет собой не только составную часть производственного процесса, рассматриваемого «горизонтально», но и часть того же процесса, рассматриваемого «вертикально». Издержки труда на автомобильных заводах могут сами по себе быть, скажем, меньше одной трети от всех издержек, но из этого нельзя сделать вывод о том, что рост заработных плат на 30% приведёт к росту цен на автомобили на 10%. Надо учесть ещё и связанные с ним издержки по заработной плате, возросшую стоимость покупаемых деталей и нового оборудования, тарифы по перевозке и расчёты с посредниками. Всё это приведёт к росту цен на те же 30%.

Данные государственной статистики показывают, что в пятнадцатилетний период с 1929 по 1943 год включительно, заработная плата и оклады в США составляли в среднем 69% от национального дохода. В пятилетний период с 1972 по 1976 год заработная плата рабочих и служащих составляли в среднем 66% от национального дохода. Если просуммировать все дополнительные выплаты, то общая компенсация рабочим и служащим составит в среднем 76% от национального дохода. На основании этих данных мы можем сделать вывод, что стоимость труда не должна быть меньше, чем примерно две трети общих производственных издержек, и может даже превышать три четверти. Если мы принимаем меньшую из этих цифр и полагаем, что выраженная в долларах норма прибыли остаётся неизменной, становится очевидным, что рост издержек на заработную плату на 30% по всему циклу будет означать рост цен примерно на 20%.

Такое изменение будет означать, что норма прибыли в долларах, отражающая доход инвесторов, менеджеров и частных предпринимателей, станет меньше — и будет составлять, скажем, лишь 84% от нормы прибыли, существовавшей ранее. В долгосрочной перспективе это приведёт к сокращению инвестиций, а затем — к переходу людей от частного предпринимательства к наёмной работе и государственной службе. Так будет продолжаться до тех пор, пока ранее существовавшие соотношения не будут восстановлены.

Это приводит нас к определению экономического равновесия. Уравновешенные заработные платы и цены это такие заработные платы и цены, которые уравнивают предложение и спрос. Если под нажимом правительства или частного сектора предпринимаются попытки поднять цены выше уровня равновесия, то спрос сокращается, а вместе с ним сокращается производство. Если делается попытка удерживать цены ниже уровня равновесия, то сокращение прибылей сразу же вызывает сокращение производства. Таким образом, любая попытка удерживать цены выше или ниже уровня равновесия (а это как раз те уровни, куда свободный рынок стремится их привести) вызывает сокращение производства.

Вернёмся теперь к доктрине о том, что рабочая сила должна получать «достаточно, чтобы выкупать продукцию». Должно быть ясно, что национальный продукт покупается не только создающей его силой. Его покупают все: «белые воротнички», лица свободных профессий, фермеры, предприниматели (крупные и мелкие), инвесторы, бакалейщики, мясники, владельцы небольших аптек и бензоколонок — словом, каждый, кто вносит свой вклад в производство товаров и услуг.

Поэтому лучшие цены — не «самые высокие», а ведущие к наибольшему объёму производства. Лучшие уровни заработных плат — не максимальные, а позволяющие иметь полную загрузку производства, полную занятость и постоянное наполнение фонда заработной платы. И лучшие прибыли — не минимальные, а обеспечивающие наибольшую занятость в стране.

Негодование, выказываемое многими лишь при упоминании самого слова «прибыль», свидетельствует, сколь плохо люди понимают жизненную функцию, выполняемую прибылью в экономике. Для углубления нашего понимания мы вновь вернёмся к некоторым основам, уже рассмотренным в главе XV, посвящённой системе цен. Но теперь мы рассмотрим эту же тему с другой точки зрения.

С точки зрения экономики, взятой в целом, вклад прибыли не столь уж и велик. Чистый доход официально зарегистрированных компаний за 15 лет, с 1929 по 1943 год, составлял в среднем менее 5% от общего национального дохода. Корпоративные прибыли после налогообложения в течение 5 лет, с 1956 по 1960 год, составляли в среднем менее 6% национального дохода. Корпоративные прибыли после налогообложения в течение 5 лет, с 1971 по 1975 год, также составляли в среднем менее 6% национального дохода. Тем не менее, слово «прибыль» вызывает больше всего враждебных нападок. Так, например, существует существует множество слов для заклеймения тех, кто зарабатывает якобы огромные суммы, но нет слов для насмешек над работающими по найму полный день. И надо заметить, что прибыль владельца парикмахерской может быть в среднем намного меньше не только жалованья кинозвезды или нанятого руководителя сталелитейной компании, но даже меньше средней заработной платы квалифицированной рабочей силы.

Чему же в среднем равна прибыль? Этот вопрос затуманивается всеми видами неверных представлений. Прибыли «Дженерал Моторс», крупнейшей промышленной корпорации в мире, берутся как типичные, а меньшие прибыли — считаются исключением из правила. Если обратиться к данным по выживаемости коммерческих фирм, то можно увидеть, что, согласно исследованиям Временного комитета по национальной экономике, «если бы условия для ведения бизнеса, обобщающие опыт последних 50 лет, продолжали действовать и на протяжении следующих лет, то из открывающихся сегодня 10 бакалейных лавок, только 7 бы продолжали свою работу на второй год, и лишь 4 отметили бы своё четырёхлетие». В период с 1930 по 1938 год, судя по ежегодным отчётам, число корпораций, показывающих убытки, превышало число корпораций, показывающих прибыли.