С удовольствием съел кусок мяса с шапку.

— Мой муж, наверное, обманывает меня, — подумала ханша и решила увидеть своими

глазами, как будет гореть на костре молодой ханский конюх. Тайком от всех она села на коня и

помчалась в лес, где горел костер.

Пока молодой ханский конюх ел горячую еду, мимо этой юрты проскакала ханша. Когда

ханша подъехала к костру, рабы хана подумали: «Видно она виновница, легкомысленная и

спесивая ханша», схватили ханшу и, несмотря на ее слезы и мольбы, бросили в костер.

— Черная душа ее вместе с дымом улетучилась, наверное. Вот наказана она за то, что

заставила нас мучиться тут, — говорят и смеются ханские рабы.

Как только молодой конюх выбрался из юрты, сразу помчался во весь дух к ущелью горы.

Приблизившись к месту, увидел большой костер. Огонь поднимается до вершин могучих сосен.

— Что здесь происходит? — спрашивает молодой конюх.

— Кто первым подъедет к костру, того человека бросьте в костер, — так строго приказал

нам хан. Согласно приказу мы бросили в костер прибывшую первой ханшу и отправили к

небесам, — отвечают рабы.

— Ой! Что вы сделали? Как же быть? Он хотел, чтобы вы сожгли меня, — сказал конюх и

рванулся к костру. Его силой остановили рабы.

— Друг, что ты делаешь? Мы не имеем право сжечь двух человек. Не было такого приказа!

— объясняют ему те.

Рабы пришли к хозяину:

— Хан-батюшка, мы выполнили ваш приказ.

— Ну, тогда хорошо. Идите.

Вдруг он увидел молодого конюха:

— Что?! Почему вы врете? — с криком вскочил с места.

— Пощадите нас, хан-батюшка! Ваш приказ мы выполнили так, как нам было передано. Кто

первым подъехал к нам, того мы и сожгли.

— Кого?

— Вашу ханшу.

Хая чуть не упал, услышав это.

— А ты где был? — спросил хан и зло посмотрел в сторону молодого конюха.

— Высокородный наш хан-батюшка, пощадите меня. Там на дороге живет одна женщина.

По обычаю наших предков, я заколол у нее овцу и немного опоздал, Я хотел броситься в костер,

но меня остановили ваши рабы, — говорит.

— Но у нас не было приказа от хана сжечь двоих, — говорят рабы.

— Да, это правда, — сказал хан и схватился за голову. Так он сидел долго.

— Не издавай приказа, не обдумав, готовящуюся еду не оставляй, — сказал он и от горя

упал замертво.

Так говорят.

62. СЭСЭН-ХАН

Сэсэн-хаан — Сэсэн-хан. Записал Б.X. Бальчинов от Лодоя Хишиктуева, 60 лет, колхоз «Красный Оронгой»

Иволгинского района БурАССР,. 1951 г., РО БФ СО АН СССР, инв. № 2449. Перевод В.Ш. Гунгарова.

Мотивы разливания чая в остроконусные чашки, преподношение гостям мяса в загадочной посуде для

испытания находчивости гостей встречаются в сказках « Ухаатай моришон» — «Умный кучер» в сборнике А.И.

Шадаева « Бурят-монгол арадай онтохонууд», « Суранзан Гомбо хаанай Уран түшэмэл» — «Хитрый придворный

Суранзан Гомбо хана» в сборнике «Бурятские народные сказки», 1973 г.

В далекие времена Внутренняя Монголия, Халха Монголия и четыре аймака Халхи были в

подчинении Манжа-хана.

Однажды Манжа-хан пригласил в город Бээжэн всех четырех нойонов Монголии, чтобы

присвоить им высокие звания.

Перед каждым из нойонов поставили резные столики и каждому принесли четки-подставки

для чашек. Нойоны подумали, что это подарок хана. Один из них (с молитвой) начал перебирать

четки, другой надел их на шею, третий положил за пазуху, четвертый, самый молодой, разложил

четки кругом перед собой.

Вскоре принесли чай в кувшине и перед каждым поставили серебряные чашки без

подставок.

Налили чай самому почтенному из них, и тот, обжигая руки, никак не может найти места,

куда бы чашку поставить. Второй нойон кое-как зажал горячую чашку с чаем меж колен. Третий

вообще не нашел места для чашки, а четвертый, самый молодой, взял чашку с чаем, отпил из

нее и поставил на четки.

Тем временем Манжа-хан наблюдает за ними. После угощения нойонов пригласили в другой

дом.

— В этом доме у нас сидит дальний гость, но он не умеет разговаривать, — сказали им и

проводили.

Там сидел человек, искусно сделанный изо льда. Самый почтенный нойон стал

приветствовать его, а самый молодой ничего не сказал и прошел мимо.

Затем вернулись они в дом для столования и сели на свои места.

Манжа-хан спрашивает:

— Ну как, поговорили, с нашим гостем?

Старый нойон сказал:

— Он, действительно, не разговаривает.

Но самый молодой нойон перебил его:

— Да он же разговаривал, вы не слышали. Он сказал, что свыше пожаловал сюда, но

опоздал к сроку возвращения, вот и сидит.

Время было весеннее. Самый молодой и догадался, что этот человек сделан изо льда,

поэтому так сказал.

Принесли обед. Поставили перед самым почтенным голову быка, сделанную из глины;

перед вторым нойоном — голову свиньи из глины; перед третьим — голову барана тоже из

глины; перед четвертым — конскую голову, также сделанную из глины.

— Отведайте йаше кушанье, — просят их.

Самый младший нойон ждет, когда примутся за еду старшие. Вот старшие нойоны стали

отрезать уши у тех (глиняных) голов, чтобы добраться до мозтов.

Молодой нойон спрашивает у слуги, приготовившего еду:

— Конь-то с седлом?

— С седлом.

Подошел к нему слуга и, нажав на пружину, ловко вскрыл голову коня. А там самая вкусная

еда и все, чем едят.

В этото воемя Манжа-хан приготовился присваивать звания. Самому старшему из нойонов

он присвоил звание Тушээтэ-хана (сидеть будет на троне твердо, думает хан). Второму

преподнес подарки и назвал его Сайн-ханом. Третьему нойону вместе с подарками присвоил

звание Баа-хана; четвертому, молодому, — звание Сэсэн-хана.

После этого четыре монгольских хана получили подарки и отправились к себе на родину.

Когда они отъехали, хан послал вслед им гонца и велел спросить:

— Где находятся правда и кривда?

Молчат старшие нойоны, а самый молодой из них отвечает:

— Правда и кривда есть у человека. Они находятся друг от друга на расстоянии четырех

пальцев.

После этого все четверо дальше двинулись. Вернулся гонец к хану и передал все слово в

слово.

— Да, все правильно, — говорит хан. — Если уши слышат кривду, то глаза могут увидеть

правду. Между глазами и ушами, действительно, расстояние в четыре пальца.

Молодого монгольского хана сочли за умного и решили, что молодой монгольский хан —

Сэсэн-хан, то есть умный хан.

63. ДВА БОГАЧА

Хоёр баян — Два богача. Записала С.С. Бардаханова от Степана Шагаевича Петрова, 1894 г. рожд., с. Улюн

Баргузинского района БурАССР в 1974 г., РО БФ СО АН СССР, инв. № 3404, папка № 3. Перевод С.С.

Бардахановой.

Степан Шагаевич Петров — великолепный знаток и исполнитель обрядовой поэзии бурят, сказок, легенд и

преданий. Сказки С.Ш. Петрова в основном сатирического плана, отличаются лаконичностью, наличием метких

изречений, различного рода загадок, удачно введенных в сюжетную канву.

Давным-давно жил один очень богатый человек. Скота было так много, что когда паслись

его стада, то заполняли всю северную сторону.

Богач был высокомерный, очень груб с батраками, гонял их пешком пасти скот, жалея своих

лошадей. Живя всегда в нужде и постоянных унижениях, батраки ненавидели своего хозяина.

— Если не отомстим при жизни, то расплатимся на том свете, — говорили они.

«Кто делает людям зло, того накажут их проклятия», — говорят буряты. Видно, так и есть.

Тот богач остался бездетным, хотя имел несколько жен.

Однажды приехал к нему в гости один богач из дальнего улуса. Хочется им похвастаться

друг перед другом, умение и мастерство свое показать. Один из них бросает в огонь железку,